Все демоны Ада

Как бы то ни было, и что бы ни делал Мэйсон, я не прощу ему просто так то, что он сделал.

Никогда.

Чувство мести завладело мною, но на время спало: я разглядела на столике, стоящем около окна, фотографию. Она была заключена в позолоченную рамку, и на ней был изображен… Эйдан, обнимающий мальчишку лет семи-восьми. Конечно, я считала, что зрение может мне лгать, но только не сейчас, когда я стала другой…

Мне мало чего было известно о Полукровках — таких тварях, как я. И, вообще-то, почти каждый второй Охотник не владел информацией о «гибридах», так как тех по всему свету можно было по пальцам пересчитать. Их было очень мало. И знаете: почему? Ответ прост: любые связи Охотников и адских… существ строго запрещались. Особенно половые. Тем более, по своим принципам обе «расы» брезгали иметь друг с другом контакт. Похоже, мои родители являлись исключением…

Зрение, как и другие органы чувств, были отлично развиты у любого демонического отпрыска. В этом я убедилась, разглядев отсюда до мельчайших деталей фотографию, до которой мне было далеких несколько шагов.

Там в самом деле был запечатлен Эйдан и темноволосый мальчик, больно напоминающий его — хм… они братья? Я вспомнила о тех словах, где он упоминал о потере кого-то… Выходит, эти двое были братьями; есть вероятность, что тот парнишка являлся сыном Эйдана — что было в перебор моей бурной фантазии.

Остановившись все-таки на первой версии, я слегка улыбнулась: на снимке они выглядели такими счастливыми, беззаботными — прям как когда-то мы с Артуром…

Ноющая боль пронзила сердце. Если Эйдан имел в виду этого мальчика, то… господи, я как никто другой понимаю, что ему пришлось пережить. И это понимание, что кто-то испытал подобную трагедию, не приносит с собой ничего другого, кроме терзаний и мучений.

Я по себе знаю, что значит потерять родного человека. Это сродни вечному Аду, из которого невозможно выбраться прежним, и он не отпустит тебя, пока не изменит полностью, пока не заставит прочувствовать боль первой утраты каждой чертовой клеточкой. И, знаете, этому не настанет конец, даже если ты думаешь, что сможешь выбраться с той кипятильни. Далеко нет. Отныне Ад будет жить в тебе. Всегда. Он будет тебя испытывать днями. Закалять. Подсыпать дровишек в угли. И когда ты не дай бог столкнешься с еще одной утратой, Ад тоже не будет к тебе благосклонен. Однако, у тебя будут свои преимущества: тебя закалили на этот счет, и какова бы сильной ни была потеря близкого человека, она не сравнится с самой первой, что кинула тебя в чертов поезд с номером «666» и отправила до конечной станции «Ад».

Тяжело вздохнув, я отвела взор от счастливой фотографии. Если Эйдан и потерял кого-то, будь этот человек (или демон) тем мальчиком на снимке, то… пусть Небеса заберут и его печали.

XXVII

Я не знала, почему еще не сбежала отсюда, если вполне была возможность: окно в спальне Эйдана постоянно находилось открытым, куда я могла в любую секунду выпрыгнуть и… напороться на колючки — или того похуже. В принципе, этот вариант был бы столь заманчивым, если бы не одно но: отсюда не виднелось города, и густой темный лес как-то не вселял в меня уверенность. Этот пентхаус наверняка находится где-то на окраине Огаста, ибо в той самой лесной местности, куда мало совались Охотники из-за переизбытка демонических гадов. Лесов в штате Мэн было хоть отбавляй, но самым опасным являлся тот, куда нас однажды занесло целым кланом — и это было не столь давно. В тот злополучный вечер мы убегали от какого-то урода, и Мэйсон — дерите его черти в Аду — толкнул меня с «мини-обрыва». Жаль, что я ему не успела отомстить, ведь была занята на тот момент кое-чем поважнее — пересчитыванием оставшихся ребер, что не пострадали от ударов. На мое удивление я тогда осталась почти целой, да еще и в сознании — прогресс! — однако скудной артиллерии сил не хватило, чтобы самостоятельно забраться на поверхность. Когда я потеряла всякую надежду выкарабкаться, ко мне явился «ангел». Окей — парень. Первой моей мыслью было, что я хорошенько стукнулась головой, узрев странную личность без рубашки, что по каким-то причинам находилась поздно вечером в лесу, где блуждало и, в конечном счете, жило самое опасное демонье. Почти без вопросов приняв его помощь, я вскоре подметила, что где-то видела этого индивидуума: точнее быть, он мне запомнился той огненной ласточкой и мутным — в прямом смысле — лицом. Про шикарный пресс я лучше промолчу.

Итак, оказывается, этот незнакомец был Эйданом — тем гадом, что шпынял меня недавно в спортзале. Подумать только: как он мог быть таким двуличным и… что ему вообще было нужно от меня? Я старалась не оставаться на версии, что Эйдан типичный маньяк с адской присыпкой, и мыслила обширнее, на кой черт до сих пор торчу в его логове. Впрочем, я была благодарна, что, по крайней мере, он меня не выгонял отсюда, потому что, сделав небольшой анализ, я какой раз себе напомнила: мне некуда идти. Если сбегу, куда подамся? Тем более, если меня не подводит логика, за их окном простирается тот лес, откуда я несколько лет назад еле как выбралась живой — да и то с помощью полуголого парня, что по неизвестным причинам подал мне руку помощи. Выходит, мне даже сбежать будет не выгодно. Странно это признавать, но, кажется, здесь сейчас безопаснее всего. Я не могу быть уверенна, что Мэйсон и его шайка не ищут меня. Он подчинил себе приличную долю Охотников в клане, следовательно, наверняка нарек меня в глазах всех предателем столь благородной крови, и, отныне, я объявлена в розыск, как и мои… «приятели». Чудно…

Слишком много вопросов в голове и почти ноль здравых ответов на них — не давали мне покоя. Я знала, что единственный, кто может объяснить мне всю оставшуюся чертовщину — это Эйдан, который сейчас… отсутствовал. Он якобы решил меня оставить одну, чтобы я разобралась со своими мыслями и приняла все то, что узнала. Но-о-о, никаких плодов, кроме слез в подушку и тихой истерики, это одиночество не принесло. Мне действительно нужна была в данный момент хоть какая-то поддержка, однако я не могла переступить через свою гордость и попросить Эйдана остаться со мной… В другом случае, это сделать не позволяло еще кое-что: его двуличие. В каких-то моментах Эйдан вел себя со мной… нормально, даже — хорошо: помогал мне — причем довольно часто, вытаскивал из всяких передряг и был там, где я не подозревала. Вообще. И проблема лежала в том, что с обычной, такой человеческой стороны, он представлялся в лице Хирундо и не желал показывать свое настоящее естество — почему? — ох, не знаю. И боюсь не узнать это уже никогда…

Но когда я «впервые» увидела Эйдана в его… нескрытном облике, он не сделал вид, что знает меня. Парень предстал в роли опасного злого демона, что прибыл в школу явно не для развития своих извилин, и, если бы не некоторые нюансы, я бы никогда не догадалась, что он — и был тем самым Хирундо, которого я тайно пыталась найти. Зачем Эйдан вел со мной такую коварную игру и чего хотел добиться, наверное, было выше моего понимания. Тем не менее, я знала четко, что это сто процентов связано с моей настоящей сущностью, о которой я узнала буквально недавно.

Полукровка.

Наполовину человек, наполовину — демон.

Наполовину добро, наполовину — зло.

То самое зло, что меня учили ненавидеть и убивать. То зло, которому Охотники никогда не давали шанса и пощады.

Никогда.

Потому считали всех адских чудиков — настоящими монстрами, чье существование должно раз и навсегда остаться легендой… Но, если я наполовину демон, то какова моя реальная сущность? Ужасна ли она настолько, что в ней уже нет места для чего-то схорошего?

Я закрыла глаза, углубляясь лицом в подушку. Воспоминания о нашем с Артуре разговоре на эту тему прокрались в мою черпную коробку, принося с собой боль — да и только.

Демоны…

— И в них нет ничего светлого?

— Абсолютно ничего.

— Но они выглядят совсем как люди. Разве в них нет ничего такого, что есть в нас?