Все демоны Ада

Добби весело просвистел — было непривычно слышать, да и видеть, как якобы сказочное создание контактирует с не менее… сказочным существом. Между прочим, красивым существом, которое… выглядело так мило, играясь с этим чудищем.

Ох, мило… и о чем снова мои переменные мысли?!

Мокрый язык, наконец, поднялся с моих колен и, проехавшись по щеке Эйдана, шмякнулся с характерным шлепком на пол. Хохоча, Эйдан вытер обслюнявленное место и потрепал скулу Добби.

— Да-да, ты у нас хороший мальчик. У меня и не было сомнений! Ничуть!

Я робко улыбнулась, наблюдая за их действиями. Несмотря на то, что эта двойня казалось олицетворением самого зла — беспощадного, жестокого, темного — сейчас она явно противоречила ему. Причем во всех областях. Конечно, странно было наблюдать за подобной картиной. Я была уверена на все сто, да и тем более, мне безустанно твердили, что любого рода демоны — чистейшей натуры зло. То зло, от которого стоит избавляться, все потому, что оно губит человечество, губит все живое, сеет мрак и уничтожает малейшие проблески света. Я являюсь наполовину демоном, однако, меня… пока не тянет что-то крушить, кого-то убивать или «пятнать в грязи» чью-то чистенькую душенку, а вот Эйдан… он тоже не похож на того, кто бы стал разгуливать по улицам ночами и сеять везде хаос. Нет. Он, кажется, другой… Не такой демон, о которых мне рассказывали всякие байки — в этом я убедилась пару секунд назад. Он лишь просто не похож на других адских существ, что бы не стали так сюсюкаться с чужими тотемами, брать на свои плечи «опеку» Полукровки и утешать ее, что все будет хорошо.

— Эй, Добби! — Эйдан засмеялся и вытер другую щеку, куда его облизнул дракон, чья морда занимала почти все дверное пространство. — Харе! Я ведь только недавно помылся!

— Ты ему явно нравишься, — подметила я, не переставая улыбаться — а мне это давалось с большим трудом.

Эйдан, скинувший облик плохого паренька, выглядел таким… непривычным. Могу сказать, естественность ему шла: эта искренняя улыбка, блестящие глаза — несравнимы ни с чем.

— Просто он сытый, вот и добрый ко мне, — объяснил демон, приглаживая растрепавшуюся челку. Он обратил на меня свой взор, полный веселья и тихо прошептал: — А когда тот Охотник переварится в его желудке, то на свет появится настоящее голодное чудовище!

— Ой, господи! — застонала я — да уж, отныне, то, что осталось от Алона, выйдет через задний проход дракона. Не самая романтичная участь для него. — Фу! Это так… мерзко.

— Что поделать, — произнес парень, вытирая руки о темные джинсы, — таков уж метаболизм… И Добби не прыгнет обратно на кожу Ноя, пока не сделает свое грязное дельце: таковы уж эти законы тотемов — к хозяину только с пустым желудком!

Для меня это было открытием. Чем дольше я здесь, чем больше невероятного узнаю…

Сместив брови на переносице, я взглянула на дракона: он печально опустил голову на пол, а лишь потому, что Эйдан больше не гладил его.

— Раз ты говоришь, что он не жрет людей, по крайней мере, постоянно, то чем же он питается? — я вспомнила, каких размеров брюхо Добби и содрогнулась. — Наверняка он есть вагонами…

Эйдан усмехнулся, поворачиваясь ко мне всем телом. Его улыбка, которая не желала покидать губы, в каком-то роде нравилась мне, и я всеми силами старалась подавить это в себе. Но-о-о все попытки были коту под хвост…

— Вообще-то, он питается падалью. Ной выпускает его ночами поохотиться в лес, где там он находит много животины, а так мы закупаем этому зверюги мясо. Знаешь ли, а в супермаркет приходиться наведываться довольно часто, а самое паршивое в этом то, что он поблизости с домом единственный, и каждый раз, когда кассирша тебе пробивает очередной окорок с кровью, у нее не может не возникнуть странных мыслей, что ты делаешь с таким баснословным количеством мяса.

— Представляю, — присвистнула я, косясь на Добби — эх, далеко невыгодно иметь такую животину; на нее не напасешься. Устремив взгляд на ласточку, что отдыхала на голом плече Эйдана, я поинтересовалась: — А… что же ест она?

Демон проследил за моим взором:

— Роро? — я кивнула — ух ты, да он просто мастер давать животным имена — затем демон продолжил, проведя пальцем по очертаниям ласточки, что пока спала на его коже. — Она ест все то же, что и обычные ласточки. Да и мне повезло с ней: Роро хватает один раз в день поесть, так что, с ней намного экономнее, чем с Добби.

— Это уж точно, — улыбнулась я, и дракон недовольно выдохнул, словно не согласный с нами. В этом доме было довольно много странной животины, и я собиралась выяснить хоть немного о ней. Склонив голову к тотему Эйдана я спросила: — Почему именно ласточка?

Как я знаю, некоторые Высшие — самые сильные — способны выбирать себе демонических тотемов самостоятельно, и почему Эйдан решил сделать своим «питомцем» маленькую птичку, а не, например, дракона, оставалось для меня загадкой. Однако, эта загадка вскоре была разгадана: демон ответил, коротко улыбнувшись:

— Rara avis.

— Что это значит? — в такие моменты я корила себя, что не учила латынь.

Большинство Охотников с детства учились латыни, и, как видите, я не входила в эту «элитную группку». Я предпочитала больше тренироваться в спортзале, чем сидеть за учебниками ночами и зазубривать замудренные словечки. Латынь была для нас, как второй язык. Первый, естественно, английский. Не понаслышке я знала, что именно этот древний язык отпугивает определенное демонье: точнее, самое мелкое. Вот вам и одна из причин, почему он был так популярен среди Охотников. Но, знаете, чтобы какие-то демоны свободно болтали на нем, точнее быть — Высший демон — я никогда не наблюдала. Хотя, сейчас стала свидетелем этого…

— Редкая птица, — пояснил демон и подал какой-то жест Добби — помявшись немного, животное подняло голову, а затем зашагало по просторной гостиной, круша мелкие предметы могучим хвостом с колючками. — Ласточки всегда казались мне уникальными, и иметь одну из них — большая честь.

В голове сразу же стали прорисовываться картины из прошлого и снов, где были Эйдан и Роро. Несмотря на то, что он мне рассказал, еще многое оставалось за кадром и было мне непонятно. Я старалась — прям изо всех сил — не морить его вопросами, поэтому задавали их постепенно, сгорая от нетерпения узнать правду…

— Эйдан, — я заглянула в его глаза, чувствуя щемящую боль внутри, — почему ты скрывался столько лет от меня? Почему не переставал приходить ко мне и… к чему были все те слова?

Демон вздохнул. Будто не желая ничего говорить, он склонил голову, но мой напористый взгляд все-таки вызволил из него хоть какие-то слова:

— Я не хотел просто тебя пугать собой, вот и все, Айви. А насчет другого… — его кулаки сжались, а затем разжались, — тебе не понять, разве что… ты еще не готова услышать правду. В твоей жизни за этот день произошло достаточно потрясений, так что, — Эйдан пожал плечами, отчего сонная Роро встрепенулась, размахивая крылышками, — давай оставим это на «потом»?

Это был риторический вопрос. Да и тем более, парень не хотел пока давать мне права голоса. Сцепив руки, он приковал слегка печальный взор в пол.

— Ты его любишь?..

Я сразу поняла, о ком завел речь Эйдан. Мое сердце облилось кровью. С мыслью, что Артура нет, я не смирюсь никогда, даже если пройдут долгие года, и я привыкну в каком-то роде существовать без него.

— Безумно.

Пусть Артура нет, но я не перестану любить его, потому что он был, есть и всегда будет частью меня. Вечно…

Эйдан улыбнулся — скорее, чтобы приободрить меня, когда я поникла, и тихо прошептал:

— И он тебя, Айви. Где бы ни был этот парень, он навеки останется в твоем сердце и не посмеет оттуда никуда деться.

Болтать на такую тему с Высшим демоном неделю назад показалось бы для меня чем-то… нереальным. Сейчас же для меня эта беседа была не такой уж странной. Тем более, Эйдан вел себя как обычный человек, и сквозь толщину его маски мне показалось, будто ему знакомо это болезненное чувство. Тем не менее, я все придерживалась мнению, что демоны — чистокровные демоны — не умеют сострадать, а любые проявления чего-то подобного — притворство. Но в данный момент, когда я смотрела в глаза Эйдана, мне не казалось, словно он испытывал напускные эмоции, он…