Все демоны Ада

— Мерзкий демонический сосунок! Гори в своем Аду, тварь!

— Взаимно, парень, — спокойно произнес Эйдан и изящно поднялся, затем ловко прокрутил в руке светящийся клинок. — В любом случае, все мы когда-то будем гореть в Аду.

Райан замотал головой, дико улыбаясь.

— Только не я, выродок!

Издав какой-то боевой клич, Охотник кинулся в драку с демоном, а я тем временем поднялась и впала в некий транс, узрев суетоху неподалеку. Оказывается, кровавая бойня не кончилась: Ной, Люк и Грэйсон махались кулаками на пустой дороге, отбивая яростные удары недоброжелателей, а Добби, лениво летавший над ними, еле как сдерживался, чтобы кого-то не съесть. Я завидовала выдержке этой сумасшедшей четверки. Правда. Не всякий бы смог оставаться в здравом рассудке, когда его здоровью угрожали в масштабном размере…

Помощь Эйдану точно не требовалась: отправив в нокаут своего противника, он свистнул адским гончим, чтобы те остановили следующую партию Охотников, подбегающую к нам. Но собачки, по всей видимости, упустили одного мерзавца — это стало предельно ясно, когда рука неизвестного легла на мою шею точно не с добрыми намерениями. Издав какой-то писк, я на секунду оказалась в воздухе, а после — бац! — и под чьи-то крики повалилась на землю, умирая от прошитой тело боли. В глазах потемнело. Чтобы вернуть фокус, пришлось много раз поморгать — но лучше бы я этого не делала. Человек, чуть ли не лишивший последних остатков мозга, нависал надо мной. И, судя по этому озлобленному выражению лица, мне не следовало ожидать, что он выбросит что-то позитивное.

— Что, шлюшка, уже перемкнула к демонятам окончательно? — Мэйсон наклонился; клинок в его руке мерцал, и я боялась пошевелиться — он был так близко, почти возле моего горла. — А как же твоя семья?..

Отбившись от Райана, Эйдан с нескрываемым ужасом уставился на меня и окаменел. В ответ я бросила ему короткий взгляд, мол, не смей помогать, сама справлюсь, и он нахмурился, однако, не зарыл в могилу попыток сохранить мою задницу целой. Кивнув на клинок в своей руке и на меня, Высший слегка пригнулся для броска — кажется, стало ясно, что сейчас произойдет.

Вцепившись пальцами в землю, я заговорчески улыбнулась своему продуманному помощнику.

— Они — моя семья.

Наверное, заявление было слишком поспешным, но оно того стоило: брови Мэйсона взлетели в удивлении, и, чтобы ошарашить этого кретина еще больше, я щедро кинула в его глаза сырой почвы. И — бинго! — это дало свои плоды. Зажмурившись и чертыхаясь, парень попятился назад. Не теряя ни минуты, я перекинула вес тела на локти, затем сбила сгорбившееся тельце Мэйсона с ног. Звуки борьбы неподалеку только вдохновляли меня на исполнения кровавого «желания», отчего я поторопилась быстрее встать, стараясь не терять ориентацию.

— Айви! — осек Эйдан. В тотчас, когда я повернулась, он кинул мне сияющий клинок, который, к удивлению, поймала без эпическо-неуклюжих происшествий. — Поступай так, как говорит тебе сердце.

Я сжала рукоять оружия, поблагодарив его кивком головы.

— Несомненно.

Что не переставало твердить мне сердце с того самого рокового вечера, так это совершить расплату.

Заведя клинок за голову, я развернулась к лежащему на земле Мэйсону. Пульс зашкаливал. Кожа вспотела. В горле пересохло. Я думала, что на этом симптомы закончатся, но они лишь стали увеличиваться в геометрической прогрессии. А самое паршивое, что большинство из них принадлежало не моей демонической стороне, которая жаждала мести, а — человеческой. Той самой человеческой стороне, где прятались одни из моих самых светлых эмоций…

Казалось бы, воткнуть острое лезвие в черствое сердце Мэйсона — если оно вообще у него есть — на «раз-два плюнуть». Тем более, он заслужил этого, но что-то внутри меня не позволяло поступить с ним таким образом. Распластавшись на земле, покрытой небольшим ковром травы, он смотрел на меня — дико, с ненавистью и, вероятно, ожидал, когда я решу его участь. Несмотря на то, что Мэйсон сжимал в руке клинок, он не собирался нападать — понятно почему. Его положение сейчас было совсем невыгодным, и именно то, как Охотник глядел на меня, не осталось без моей реакции.

— …Ты будешь самой яркой звездой, потому что у тебя очень доброе сердце, Айви Фрост, и непокорный, боевой и невероятно храбрый дух. Твой путь только начинается, и все твои великие подвиги впереди. Per aspera ad astra[11], Малышка. Per aspera ad astra…

Я замерла с клинком в руке. Однажды Артур говорил мне эти слова. И говорил, что я стану кем-то великим. Кем-то таким, на кого захотят ровняться. Он твердил, что мои подвиги будут иметь величайшее значение, а когда придет мой час, я стану одним из ярчайших небесных светил и поселюсь где-нибудь на небе, потому что… у меня чистая душа. Добрая. Душа.

Так считал Артур.

И он верил, что своими «достижениями» я буду славиться… Но разве можно славиться тем, что ты убьешь кого-то? Что на твоих руках будет чья-то кровь, пусть и того человека, который заслуживает подобной кошмарной участи?

Глаза накрыла пленка слез, и пальцы на рукоятке клинка задрожали.

«Ты — не зло, Айви», — мне неоднократно повторяли это. Ни у кого не имелось особых значений, чтобы приходить к такому выводу, но те, кто твердил такое, почему-то были в этом уверены…

Как и любой другой Охотник, я убивала. Возможно, мне приходилось лишать жизней невинных демонов, хотя на тот момент я придерживалась тому, что все создания Ада — зло. Абсолютно. Все. Тем не менее, я ничуть не была лучше, уничтожая их… Вскоре я узнала, какими на самом деле могут приходиться демоны, и это перевернуло мой мир. Вскоре стала понимать, как ошиблась во многом, и кем неосознанно становилась.

Злом.

Я становилась злом.

Но меня убеждали, что я никогда им не была. Никогда.

— Даже в самом истинном зле может жить добро. Просто нужно хорошенько заглянуть.

Это говорил Эйдан, когда я еще не знала, какую важную роль он играл в моей жизни. В образе Хирундо он пытался донести до меня несколько фактов. И один из них постоянно был связан с тем, что зло — может быть разным, и те, кого привыкли им считать, на самом деле, могут иметь совершенно иные оболочки — чистые и незапятнанные.

Я — наполовину демон.

Полукровка.

А это значит, что я — либо зло, либо — нет.

Мне неизвестно, кто я на самом деле, зато известно другим. Артур говорил однажды, что не видит во мне ничего плохого. То же самое произносил Эйдан…

И разве после всего я могу снова начать убивать?

Могу сделать то, после чего, безусловно, начну жалеть?

Мэйсон дьявольски улыбнулся, смотря в мои наполненные слезами глаза.

— Ну, убей меня, — подталкивал он, складывая губы в оскал, — давай! Ты же за этим сюда пришла, верно?

— Айви, — голос Эйдана проник в мою черепную коробку, разрывающуюся от потока мыслей. Высший беспокойно шелохнулся, удивленный ничуть поведением Мэйсона, сколько моей медлительностью.

Я сама не могла поверить, что упускала такой грандиозный шанс — покончить с тем, кто уничтожил весь мой смысл жизни. Он уничтожил Артура. И должен поплатиться за это. Но что-то мне подсказывало, что ступая на путь мести, я буду ничуть не лучше Мэйсона. Допустим, убью я его и что тем самым докажу? Что я не прощаю ничего? Что я такая же, как он?.. К тому же, разве Артур бы хотел, чтобы я пошла на такое? Он видел во мне лишь хорошее и всегда твердил, что в будущем меня ждут великие подвиги. Что я буду кем-то таким, кем захотят… гордиться, что ли.

Раз так, пора бы начать совершать нечто удивительное.

Потому что я — не зло.

Никогда им не была и не буду.

И я – не мой отец.

— Нет, — прошептала я, опуская руку с оружием. Когда Мэйсон в непонимании нахмурился, пояснила: — Я не буду этого делать, потому что…

— … потому что ты слишком слаба, шлюшка. И всегда была слабой и жалкой, сколько тебя знаю.

Все произошло будто в одно мгновение: Мэйсон резко подскочил, и что-то блестящее направилось в мою сторону, а потом я ощутила какую-то тяжесть в районе груди — будто на меня надели тяжелую кольчугу.