Хозяин Океана

Но освещенные комнаты быстро кончились.

— Где наш фонарь? — вопросил Конан.

— Разбился в схватке, — отвечал один из друзей принца.

— У меня есть, — заметил Ллейр. — Возьмите и зажгите. — Ллейр по-прежнему сопровождал Мейлаха. — Будем надеяться, что твоим, Дубтах, зеркалом никто не воспользуется.

Книгохранилище было воистину огромно, но вот и полки пропали. Выйдя через какую-то низкую железную дверь, они оказались в сводчатом по-прежнему темном тоннеле. Слабый свет фонаря едва достигал потолка. Здесь было сыро и явно пахло морем.

— Куда это ты нас вывел, Кондла? — спросила Ниам.

— Сейчас будет лестница вверх, — пообещал принц, и голос его показался странно напряженным. Это не укрылось от Дубтаха.

— Спросите хоть, зачем ему книга, — предостерег жрец. — Из Ордена вы, или нет, но вы ничего не понимаете в том, что здесь происходит. Вы нашли книгу, но вы ни на сенм не распутали узел, который здесь завязан. А ведь вы приплыли именно за этим…

И тут речь его была прервана. В сторону действительно уходила сквозь довольно узкую щель лестница. Едва Конан шагнул к ней, как навстречу ударил резкий свет, ослепивший всех. На самом деле это были всего лишь несколько факелов, но после тусклого масляного фонаря и факельный огонь казался ослепительным.

Какие-то люди в черном, числом около двадцати, крича на непонятном для киммерийца языке, атаковали колонну. Самое удивительное было то, что принц Кондла моментально, словно кошка, юркнул в проход, и то же сделал один из его друзей, а еще один упал мертвым, убитый самим принцем.

Конан прежде всего бросился защитить Ниам. Его, так же как и Ллейра и Ойсина, не убили в первой же атаке лишь благодаря их воинскому умению.

Теперь было не до сопровождения Мейлаха и Дубтаха, ибо нужно было защищаться. Впрочем, жрец оценил обстановку молниеносно.

— Книга! — закричал он так, будто украли по меньшей мере пол-острова. — Им нужна книга! Догоните их!

Но подгонять Ллейра и Ойсина не пришлось: им-то язык нападавших оказался знаком куда как близко!

— Стеклянная Башня! — с ненавистью прошипел Ллейр. — Вот тебе и северный ветер!

А воинам в черном, видимо, оказался памятен голос Ллейра. По крайней мере в рядах их тут же поселилось смятение, чем Ллейр и воспользовался. Без труда проломив оборону двоих, ставших у лестницы, он метнулся туда. Конан и Ойсин вместе с оставшимся в живых сотоварищем Кондлы, который, должно быть, испытывал ныне разочарование в старой дружбе, должны были отбиваться от несколько утративших пыл, но вовсе не собиравшихся сдаваться или бежать врагов. Мейлах был ранен, и приходилось еще закрывать от клинков его, Ниам и Дубтаха.

К счастью, Ллейр в своей погоне преуспел. Прошло совсем немного времени — Конану с Ойсином показалось, что изрядно, — как Ллейр снова появился в проеме, волоча за шиворот упирающегося Кондлу. Увидев, что схватка при свете упавших на пол, но не погасших факелов в полном разгаре, Ллейр, прикрываясь принцем как щитом, решительно вмешался. Искусство воина, помноженное на ненависть к заклятым врагам, имело ошеломляющую силу. Черные, несмотря на численное превосходство, стали отступать в глубину тоннеля.

Весы удачи уже стали было склоняться в пользу Конана и его спутников, когда сзади в тоннеле раздались крики. Неизвестно уж как, но стража Най-Брэнил отыскала-таки беглецов. Бежать было некуда, и все три отряда перемешались в невообразимой каше. Обхватив рукой Ниам, Конан продрался вперед, туда, откуда веяло соленым морским ветром.

— Ллейр! Ойсин! Скорее сюда! — крикнул киммериец.

Ойсин и Ллейр, вняв зову, вскоре оказались рядом с Конаном. Тут же, откуда ни возьмись, очутился и Дубтах.

— Книга! — вскричал он. — Где она?!

— Да забери ее! — В сердцах Ллейр, отобравший книгу у Кондлы, сунул ее в руки старцу. Тот прижал заветный том к груди, как мать младенца, но в следующий миг некто в черном плаще с надвинутым капюшоном — судя по доспеху, все же воин острова — вынырнул из-за спины жреца, схватил книгу и опрометью бросился вперед по коридору, растаяв во тьме. Правда, он выронил что-то на бегу, и это что-то зазвенело, как стекло, но не разбилось. Ойсин поднял предмет.

— Зеркало Дубтаха! Он воспользовался им!

— Книга! Они похитили книгу! — опять загремел голос верховного, не разобравшего, кто же отобрал у него рукопись. — Хватайте их!

Стражники, также не уразумевшие, кого должно хватать, увидев Дубтаха в окружении троих пришельцев, бросились на них. Вперед выскочила Ниам.

— Стойте! — Она подняла руку вверх, выставив вперед открытую ладонь. — Не трогайте этих людей, иначе вам придется убить меня! Бегите! — Это относилось уже к Конану, Ллейру и Ойсину. — Там море!

— А дальше? — спросил киммериец. — Мы не знаем пути!

— Я покажу, — прозвучал сзади легко узнаваемый голос, похожий на крик альбатроса. Это был Калаган.

— Пошли, месьоры, и побыстрее. Ваша карра уже на воде.

— Идите с ним! — приказала Ниам. — Их я задержу настолько, насколько это надо, — добавила она, не обращая внимания на отчаянные призывы Дубтаха.

— Не извольте беспокоиться, моя госпожа, — ответил лоцман. — Най-Брэнил был столь любезным, что подогнал причал с корабликом этих месьоров как раз сюда.

Понимая, что проститься с Ниам хотя бы поцелуем не удастся — их просто схватили бы, воспользовавшись заминкой, — Конан отцепил с пояса серебряный амулет и вложил в другую, ничем не занятую ладонь королевы.

— Прощай, — твердо сказала Ниам, не оборачиваясь. — И поспеши.

Глава XIX

Калаган не обманул. Не прошло и двух фарсинтов, как они, влекомые исходящим от острова течением, все дальше уходили в океан. Самая сложная часть пути была пройдена, и только скрипучий лоцман в своей лодчонке оставался теперь рядом с ними.

Ночное небо, полное звезд, покачивалось над головой в такт волнам.

— Все, месьоры, — вымолвил он наконец. — Дальше открытый Океан.

— Благодарим тебя, Калаган, — отвечал Ойсин. — Ты очень помог нам.

— Не стоит, — усмехнулся старик. — Ну как вам Най-Брэнил? Понравился ли вам наш театр? — неожиданно спросил он. — К тому же не всякому доведется самому играть в представлении.

— Действо? — ахнул Ойсин, — Так я был прав, когда мы бились с Отцом Зла! Великое Действо альвов? Да?

— Оно самое, — не разочаровал Ойсина старик. — Древнее искусство, почти забытое.

— Так значит… — Киммериец не знал, кто такие альвы, но слово «действо» в сознании Конана было накрепко связано с понятием «надувательство», хотя надувательство потешное и не очень обидное. — Значит, все было обманом, старик? И Отец Зла, и карнавал, и книга, и королева Ниам, что ли?

— Не спеши. — Голос Калагана зазвучал лукаво. — Действо — действом, да только ты воспринимал все, с тобой происшедшее, как реальность. Ведь верно? Значит, и верил во все это, как в реальность. Чего же тебе более настоящего, киммериец? Но не думай плохо о нас. Королева Ниам — самая настоящая королева, таких еще поискать! Разве ты не согласен?

Едва Конан открыл рот, чтобы ответить, как старик исчез вместе с челноком, будто растаял. Громада Най-Брэнил, светившаяся кое-где огнями, подернулась вдруг туманом, поблекла… и канула в никуда, будто ее и не было. Остров пропал так же внезапно, как и появился.

Некоторое время все трое молчали. Слов не отыскивалось. Ошарашенные, оглушенные и несколько разочарованные и подавленные, шли они под парусом вперед, в ночь, слушая песню снастей. Все вокруг казалось призрачным, прозрачным и ненадежным.

Внезапно слева по борту вода вспучилась и опала, пошли круговые волны, и широкая чешуйчатая спина с гребнем, показавшись над водой, снова ушла в глубину, а над волнами взлетел фонтан, и брызги его мелкой пылью коснулись лиц мореходов.

— Селиорон! — радостно произнес Ллейр. — Вот вам свидетельство незыблемости бытия!

— И его непостижимости вместе с тем, — заметил Ойсин. — Думайте, как хотите, но я приемлю все, что случилось с нами. И еще: тот, кто уволок-таки у Дубтаха книгу… Я знаю, откуда он: у него капюшон такой, какой разве что сам Дубтах опознал бы в том переполохе, да он слепой, бедняга. Ну и я догадался, поелику видел этих капюшонов множество.