Над городом нависли тучи (СИ)

Заур Багиров

Над городом нависли тучи

Над городом нависли тучи. Небо стало свинцово-серого цвета. И без того мрачные краски, в которые были окрашены улицы города, стали ещё мрачнее и безобразнее.

Скорее всего, будет дождь. Что же кроме него можно ещё ожидать.

Уже начинало смеркаться, когда я вышел по направлению магазина за покупкой сигарет.

Люди и машины сновали с уставшим и озабоченным видом — каждый по своей дороге и своим делам. В воздухе витал запах неопределённости и беcконечности сего состояния дел. Казалось, выйдешь также лет через сто по такому-же делу из дома и также обнаружишь что люди и машины, образовав беспрерывный поток, будут также бездумно слоняться.

В том же самом воздухе стоял неповторимо противный запах. Но к нему прибавился ещё более омерзительный запах. Запах гниющей плоти. Но откуда же ему взяться подумалось мне. Не найдя ответа и преодолевая омерзение я зашёл в магазин, купил пачку сигарет и вышел.

Запах усилился. Он был похож на тот запах, которым благоухает крыса, закончившая своё существование в шахте лифта.

Раскрыв пачку, вытащил одну сигарету и, прикурив её я услышал радостный вопль за спиной.

— Выступает народный артист Советского Союза Юрий Никулин.

— Здорово Юрий. Дай сигарету.

— А, это ты Толик, — сказал я, достав сигарету не оборачиваясь.

— А ты думал кто? Черт ушастый что ли?

— Лева где?

— Не знаю, спит наверное ещё!

И в таком составе мы вошли во двор. Во дворе как обычно в такое время было тихо. Большая часть населения уже находилась дома и трапезничала, ну или старалась найти чего-нибудь пожевать.

Запах всё усиливался.

— Слышь, Толян, ты никакого запаха не чувствуешь?

— Неа я уже третий день ничего не чувствую!

— А что так, заболел что ли?

— А…. кто его знает! Нет просто не чувствую.

— Последствия карнавала наверное?

— Да нет, откуда такое счастье!

За этим вот незатейливым разговором мы дошли до боли знакомой скамейки и расположились на ней.

Уже совсем стемнело.

— Что-то Левы не видать!

— Сейчас будет, — сказал голос позади.

Голос позади не обманул — мы обернулись и увидели Леву. Он степенно направлялся к нам.

— Откуда ты узнал, что Лева идёт?

— А с чего ты взял, что это я тебе сказал?

— Значит, ты тоже слышал?

— Конечно я же не глухой! Но от этого мне не легче.

— Добрый вечер всем без исключения — сказал Лева и деловито поздоровался с нами за руку.

— Как она? — спросил Толик.

— Да ничего! Только проснулся. Вчера всю ночь книгу читал, потом в институт поехал. Вернулся часам к трём и вырубился.

Я посмотрел на часы большая стрелка приближалась к десяти часам.

— Сон мне снился непонятный — сказал Лёва.

— А ну рассказывай, — оживился я.

— Ну вот представьте. Такой же вечер. На часах ровно без восьми или пяти минут десять. Я выхожу из своего подъезда и вижу вас на скамейке. Но в то же время я почему-то знаю, что вы уже знаете о моём приближении хотя никто из вас не видит меня.

Так вот иду я к вам и слышу как вы спорите о том, что в воздухе какойто непонятный запах.

— Да не спорили мы, — говорю я.

— Он просто утверждал, что в воздухе трупами пахнет, — сказал Толик.

Лева остановил своё изложение и с изумлением посмотрел на нас.

— А вы откуда знаете что я во сне видел?

— Да не знаем мы ни о чем! Рассказывай дальше! — перебил Толик.

— Ну так вот подхожу я к вам и здороваюсь. Вы, поздоровавшись со мной, продолжаете спорить. Прислушавшись к вам, я слышу как ты Толик рассказываешь Юре что видел сегодня ночью как сосед мой Самсон тащил за собой какой-то мешок. Решив проследить за ним он спустился с крыши и вышел во двор. Но во дворе никого не было. Побродив немного по двору он сел на скамейку покурить и услышал голос Самсона.

— Ну и что, что я такой здоровый, ведь душка то у меня нет!

Тут он дико засмеялся, и выбравшись из кузова стоявшей возле скамейки грузовой машины, начал бегать по двору. Толик сорвался со своего места и побежал за ним. Самсон добежал до газовой будки в конце двора, забрался внутрь и исчез в темноте.

— Ты, Толик, тоже зашёл в эту будку и стал звать его.

— Самсон, ты чего сдурел! А ну быстро выходи!

А из темноты доносится.

— Нет меня здесь, и вообще я исчезаю.

И больше в темноте никаких признаков жизни не наблюдалось. Ты вышел во двор из газовой будки и пошёл по направлению к скамейке. Из далека ты какбудто видишь, что на ней уже кто-то сидит. В душе ты уже обрадовался, что это я или Юрка. Будет с кем поделиться об увиденном и услышанном. Ты подходишь к скамейке, садишься на неё и доставая сигарету прикуриваешь. Но ты не смотришь кто на ней сидит, и тут твой нос учуяв непонятный запах, заставляет тебя повернуть шею по направлению к сидящему. И кого ты думаешь там увидеть?

— Даже боюсь себе представить! — сказал Толик.

Нет там не Юра. С тобой рядом на скамейке сидит Лариска. В его голову по самые уши вбит топор, а она сидит и улыбается. Она говорит тебе.

— Вьетнамский солдат был прав. Этот Самсон настоящий маньяк. Видал какую шляпку он мне подарил?

С этими словами она вытащила из своей башки топор заорала.

— Сейчас я этому похотливому наркоману Леве башку сниму. При жизни не смогла, а сейчас мне терять нечего.

Но тут я проснулся.

— Да хреновый у тебя сон получился, — сказал Толик.

— Это ещё что, — произнес непонятный голос.

Толик инстинктивно вздрогнул.

— Вы, слышали, — сказал он и уставился на меня, — Юрка, слышь кончай! Ты же знаешь, что не люблю я такие шутки.

— Да пошел ты! Ничего я не говорил.

— А кто? Папа Римский, что ли? — переспросил Толик.

— Говорил я тебе, завязывай ты с этими транками. У тебя от них крыша едет, — сказал Лёва, — тебе уже голоса мерещатся.

— Во-во, я ему сколько раз говорил — сказал Юрик — так пойдет, за тобой скорой приедут друзья в белых халатах и заберут в дурку.

Сказав это, я услышал идиотски-заразительный смех Толика. И уже спустя несколько секунд, повинуясь необъяснимому в такой ситуации чувству солидарности, мы с Лёвой тоже присоединились к всеобщему веселью.

— Сами, можно подумать ангелы, — давясь от смеха, сказал Толян.

— Во на Юрку посмотри, небось вчера так нажрался, что сегодня с похмелюги о трупном запахе все уши прожужжал. Злые вы! Уйду я от вас! — произнёс Толик, чем вызвал, ещё один продолжительный взрыв смеха.

— Не, серьёзно! Ну скажи ему, Лева, ты тоже ничего не чувствуешь? — спросил я.

— Очень, даже чувствую, — сказал Лева, заговорщически подмигивая Толику.

— Да ну вас на хрен! Дебилы! — сказал я.

— Ребята он прав…

— Вот опять этот голос, — сказал Толик и вскочил.

— Это за тобой Толик, они уже прибыли, — сказал Лева.

— Да да, с крестом на лбу, добрый доктор Зигмунд Фрейд уложит тебя на кушетку и будет задавать неприличные вопросы, — продолжил я.

— Ты будешь его маленьким мальчиком Гансом, мечтающем о лошадиной пипиське — не унимался Лева.

— А потом ты ему будешь петь

— добивал я его.

Толик в это время лежал на скамейке, и ввиду того, что уже просто физически не мог продолжать смеяться, беззвучно производил судорожные движения телом. Так продолжалось более минуты. Когда мы начали успокаиваться, Толик уже поднялся со скамейки и вытирая слёзы на глазах, произнес — Все хорошо, но голос я слышал. И это не Зигмунд Фрейд. Точно вам говорю.

— Я не Фрейд. Я Самсон — голос был такой явный что мы все на мгновение замерли.

— А ты, где? Выйди, покажись, — приказал я ему.

— Да тут я! — ответил голос, назвавшийся Самсоном. — За деревом стою.