Пепел к пеплу (сборник) - (ЛП)

Шабдрунг еще немного побеседовал с Иффенсом о Кентоне. Суперкарго отвечал охотно и спокойно, и синева, перевитая темно-коралловыми лентами опеки и покровительства, ни разу мне замутилась зеленым. Облако вздрогнуло, только когда Шабдрунг снова упомянул пилота Эме Таркин. Пожалуй, если бы Шабдрунг не отчаялся выследить ненависть, и снова стал смотреть на игру оттенков в целом, он бы не заметил эту вспышку. Словно в вечернем небе на мгновение пробилось несколько лучей красно-золотого закатного солнца; и тут же их поспешил скрыть, затянуть, приглушить чернильно-синий туман. Но золото, хоть и невидимое, осталось там, надежно упрятанное в спокойствие.

Шабдрунг почувствовал себя донельзя неловко и на несколько секунд отвел глаза от чужой тайны. К счастью, Иффенс будто был ничего не заметил, оставаясь в своих ответах таким же невозмутимо лаконичным. Сыщик сам поторопился закончить их беседу.

* * *

Оставшись в одиночестве, Шабдрунг заварил себе эфениум и меланхолично уставился на радужные переливы. Горячий терпкий напиток играл и искрился в прозрачной чаше, как невиданная драгоценность. Почти машинально Шабдрунг начал старое упражнение – глядя на цвет, назвать чувство, а учитель размешивал эфениум все быстрей…

Тревога. Смущение, радость, страх. Недовольство, любопытство, смирение. Гнев, сожаление, спокойствие, уверенность… ярость… счастье…

Здесь не было только ненависти; не было и быть не могло, недаром эфениум называли благожелательным даром.

Точно так же не было ненависти в чувствах экипажа к Кентону. Но почему? – задался вопросом Шабдрунг, едва замечая вкус питья. Что он пропустил? Как вообще можно спрятать такую злобу? Может быть, он сам виноват? Ведь он едва не упустил чувство Иффенса к Эме Таркин!

– С-с-слепота! – вслух, пусть и шепотом, выругался Шабдрунг, благо услышать его было некому.

Он еще раз перебрал в памяти каждое звено из цепочки событий, которые привели Кентона Раша в его контору. Прибытие… разгрузка в порту…. бар… стадион…участок…

Снова и снова, пытаясь отыскать мотив и возможность. Возможностей было слишком много, зато ни одного мотива. И тут в голову сыщика одновременно с последним глотком эфениума пришла интересная мысль. Он отстучал на визоре номер клиента и почти сразу увидел его взволнованное лицо.

– Кентон, ко мне вы пришли на девятый день? А из участка вас выпустили в еще в пятый, верно? Почему вы так промедлили?

Выслушав подробный ответ, он попросил связать его с капитаном Рокашем. Беседа с ним заняла меньше минуты: капитан согласился принять аллурца у себя на борту завтра в восемь по местному времени, и обещал, что все будут на корабле и никто, кроме него, не в курсе его внезапного визита.

* * *

«Ванда Ли» оказалась небольшим, но на удивление изящным для транспортника кораблем, и Шабдрунг не мог не одобрить ее жизнерадостную ало-золотую расцветку. Одежда коренастого и круглолицего, начинающего лысеть капитана была выдержана в тех же тонах.

Рокаш вгляделся в Шабдрунга без уверенности, что это сыщик, а не посторонний зевака. Люди, несмотря на определенное сходство с аллурцами, вообще могли различать их только по росту, цвету волос и приметам возраста. Несовершенный человеческий аппарат зрения не позволял им оценить черты лица аллурцев, которые варьировались в несколько более узких рамках, чем у людей.

Сыщик поздоровался и представился. Несмотря на отчаянно оранжевое волнение, внешне капитан остался невозмутим.

– Вы уверены в своих выводах? – только и спросил Рокаш, ведя сыщика по узкому коридору в кают-компанию.

– Я не вижу других вариантов. Именно поэтому мне так важно застать всех врасплох.

– Хорошо. Я тоже хочу убрать эту занозу, – негромко пробубнил капитан, и его облако затянуло серой паутиной. Но в голосе, когда он по комму отдал приказ всем собраться в кают-компании, не было ни сомнения, ни волнения.

Через полминуты команда явилась в полном составе. Их эмоции едва не ослепили Шабдрунга. Он болезненно зажмурился и подождал, пока все не сядут по своим привычным местам.

– Дело в том, – начал Шабдрунг, – что мой клиент задал мне исключительно сложную задачу. Вчера, когда я поговорил со всеми причастными к этому делу, я думал, что так и не найду ответ. Собственно, я и сейчас так думаю. Но все же мне хотелось бы попытаться еще раз. Я по очереди задам вам два вопроса. На них можно будет сказать только «да» или «нет», но я прошу вас ответить максимально подробно.

– Напоминает те игры, с которыми пристают чокнутые мозголомы, – фыркнул механик.

– Так вы отказываетесь отвечать? – вежливо уточнил Шабдрунг.

– Нет, – ответил за него капитан. – Он не отказывается.

Фелт нехотя отвел взгляд. В бледно-голубой мощно вливался шафранно-желтый цвет, на пересечении давая зеленую злобу. Зеленый с каждой секундой становился все темней.

– Эме, – обратился сыщик к девушке. – Вы чувствуете горечь, обиду, неприязнь или ненависть к Кентону Рашу?

Кентон переводил взгляд с Эме на сыщика, подавшись вперед в неудобном кресле и до боли сцепив пальцы.

– Нет, – твердо ответила Эме, и, вспомнив, что отвечать надо как можно подробней, торопливо добавила:

– Не чувствую и никогда не чувствовала. Ненависти точно нет. Кентон мой друг. Ну, может, иногда обиду или раздражение, но ведь это нормально… не всерьез…

Ее голос затих, а Шабдрунг уже повернулся к Иффенсу. Ему он задал тот же вопрос.

– Нет, – пробасил Иффенс. – Я никогда не чувствовал к Кентону Рашу ненависти. И сейчас не чувствую.

Шабдрунг кивнул и сделал шаг к Фелту.

– Да за что мне ненавидеть малыша? И мстить, кстати, тоже не за что. Нет, – пожал плечами тот.

– Чтобы не было исключений, я хочу спросить о том же у капитана, – произнес Шабдрунг. Рокаш слегка растерялся, но послушно повторил, что нет, он не испытывает к своему младшему механику ничего похожего на ненависть, хотя злиться случалось.

– Все вы сказали правду, – торжественно объявил Шабдрунг.

Минутное облегчение в кают-компании снова сменилось тревогой. Эме Таркин переводила взгляд с Кентона на Иффенса, пытаясь ободряюще улыбнуться, но получившаяся гримаса мало походила на улыбку. Кентон ссутулился в своем кресле, не поднимая глаза. Веселое злорадство на лице Фелта чуть поблекло под грозным взглядом капитана. Иффенс незаметным движением выкатил свое кресло вперед, чуть заслонив Эме, и машинально, не замечая этого, крутил на пальце одно из своих жутких колец.

– Тогда кто подсунул мне нож? – не выдержал Раш. – Кто?

– Я думаю, второй вопрос уже не понадобится, – невпопад ответил Шабдрунг. – Почтенный капитан, мне очень жаль, но вам все же придется выплатить неустойку за разрыв контракта. Нож моему клиенту подбросил ваш старший механик Фелт.

– Что? – Фелт возмущенно вскочил. – Да я же тебе только что сказал, что не мстил малышу!

Иффенс, чуть вытянув ногу, ловко подсек Фелта обратно в кресло и вдавил кнопку на подголовнике. Механика с тихим змеиным шипением тут же оплели ремни безопасности. Фелт возмущенно забился в кресле, но добился только того, что упал вместе с ним.

Капитан рывком установил кресло в нормальное положение.

– Объясни! – потребовал он у Шабдрунга. – А ты замолчи!

Фелт послушно притих.

– Я ошибся с самого начала, когда принялся искать ненависть, – заговорил Шабдрунг, и в каюте-компании воцарилась такая тишина, что можно было услышать, как укладывается на место выбитая из ковра пыль.

– Ненависть и месть казались мне единственным объяснением для случившегося. Это было логично. Потом… у меня появился еще один вариант, на который мне намекнул сам Фелт.

Шабдрунг сделал небольшую паузу.

Заметно, что вас, Эме, раздражает фанатичное увлечение Кентона спеллом, – мягко сказал он. – Подброшенный нож и год без любимой игры, может быть, исцелили бы его от этой зависимости.