Тотем Козерога

изумлением посмотрели на меня. Взгляды ошеломленные, рты приоткрыты. Я не стал

дожидаться, пока что-то скажут, иначе придется объяснять и доказывать. А не

хотелось бы… брякнул лишь из хулиганистого желания оставить последнее слово за

собой. Развернулся и пошел по лестнице. На середине пролета нагнал голос

мальчугана:

— Дядь, Саш! Вы кого-то защищали?

Я обернулся и беззастенчиво соврал:

— Прекрасную даму, Вань. Не все бэтмэны, что в плащи и маски рядятся…

Парень кивнул и махнул рукой. Я свернул и поднялся выше, оказался перед дверью

своей квартиры. Старенькая и потрепанная, обитая черным кожзаменителем. На фоне

соседских смотрелась отголоском далекой советской эпохи. Сейчас ставят стальные,

с множеством степей защиты, хитрыми замками, иногда электронными. Хотя для

воров-домушников все равно, что взламывать. Одинаково легко вскрывают и те и

другие…

Я пошарил в кармане. Ключи, слава богу, не потерял. Иначе пришлось терзать

звонок, а потом объяснять соседям, что к чему.

В прихожей темно и тихо. Ребята спали. Я протиснулся в квартиру, прикрыл дверь и

осторожно защелкнул замок. Воздух тяжелый и немного спертый, витал целый сонм

знакомых запахов. Пахло пылью и горячей пищей, немного табачным дымом и домашним

уютом.

Разувшись, впотьмах прокрался в свою комнату. Тут можно не скрываться. Щелкнул

выключатель, загорелся неяркий свет. Хотелось упасть на кровать и полежать. Но я

удержался от соблазна, понял — если поддамся, то отключусь. Нашел в шифоньере

чистую одежду и пошел в ванную. Долго отмокал, соскребал кровь и грязь. Потом

обтерся большим махровым полотенцем и приступил к самолечению. Отыскал на полке

йод, вату и пластырь, подошел к зеркалу.

М-да… Парень красоты неописуемой! Губы распухли и посинели, через лицо наискось

множество мелких царапин, несколько глубоких. Завтра на работе будут стебаться,

подкалывать: мол, с какой кошкой целовался… Радует одно — кости и зубы целы.

Остальное мелочи, заживет за пару дней. Я смочил ватку в йоде, быстро промокнул

ранки. Царапины и ссадины щипало, лицо горело огнем. Пластырь не понадобился, к

счастью ничего не рассечено. Я провел рукой по коротким волосам и подмигнул

отражению. Ничего, жить можно.

Зашел на кухню и осмотрелся. Прибраться бы не помешало. На столе россыпь

подсохших крошек, сервант покрыт толстым слоем пыли, а в раковине скопилась

небольшая горка немытой посуды. Но просто лень. Я достал с полки жестяную банку

и щедро сыпанул в кружку заварки. Раздался щелчок. Электрический чайник

заклокотал, выбросил струйку пара и затих. Я залил сухие чайные листики кипятком

и с кружкой в руках перебрался к открытому окну.

Уличные фонари выхватывали из темноты молодую зелень деревьев, кусочек тротуара.

Свежий ветерок выстуживал кожу, приятно холодил израненное лицо. На стук посуды

прибежала Багира, моя кошка. Пушистая и черная как уголь. Сверкнула зелеными

глазищами, требовательно мяукнула: мол, дай пожрать. Но поняв, что хозяину не до

нее и кормежки не дождется, мазнула хвостом по ногам и умчалась в неизвестном

направлении.

За спиной раздались шаги и громкое сопение. Я оглянулся, столкнулся взглядом с

Вадимом. Всегда поражался его габаритам. Рост под два метра, косая сажень в

плечах, широкая мускулистая грудь, длинные руки. И неожиданно умные серые глаза.

Лицо квадратное, но черты правильные. Мужественности прибавлял мощный мясистый

нос горбинкой и темные косматые брови. Мы с Вовкой за глаза называли его

Муромцем. Как и все большие люди, Вадик величественно медлительный, спокойный и

добрый. Учится в университете на историка, причем на отлично.

Парень с любопытством осмотрел меня и едва заметно улыбнулся. Лениво почесал

темную шевелюру, одернул старенькую майку и полез в холодильник. Долго шуршал и

звенел, перебирал какие-то склянки.

— Бандитская пуля? — хмыкнул он.

— Вроде того, — в тон ответил я. — Почему не спишь? Поздно же.

— Да не получается, — сказал Вадик. — Мысли одолевают. Сегодня с девушкой

расстался…

Студент извлек из холодильника бутылку до половины наполненную мутной

коричневатой жидкостью, бухнул на стол и жестом фокусника вытащил из серванта

две рюмки.

— Вадь! — запротестовал я.

— Надо полечиться, — безапелляционно заявил он. — Настойка хорошая, заживит раны

и душу развеселит.

Разлил по рюмкам, одну подвинул мне. Я осторожно понюхал. Пахло спиртом и

какими-то терпкими травками.

— Про душу ты верно подметил, — пробормотал я. — Так а почему расстался?

Вадим пожал плечами. Закрыл глаза и залпом осушил рюмку. Поморщился, крякнул и

занюхал кулаком.

— Блондинка! — фыркнул парень.

— Исчерпывающе, — признал я.

Запрокинул голову и влил в себя Вадькину настойку. Морозная струйка выстудила

пищевод, разорвалась в желудке пламенным клубком. Голова сразу же закружилась,

меня повело. Я закашлялся, постучал кулаком по груди.

— Хороша, — прогудел Вадим. — Девяносто градусов, почти чистый спирт. В

магазинах такой не найдешь. Дед делает по старому семейному рецепту.

— Да уж… — простонал я. Не найдя ничего подходящего, запил чаем. Терпкое варево

сразу перебило горечь, по телу разлилось приятное тепло. — Предупреждать надо.

— Будет тебе, — ухмыльнулся парень. Внезапно посерьезнев, добавил: — Сань, ты

какой-то не такой. Что случилось? Я имею ввиду не внешний вид.

— Не знаю, — проворчал я, решившись на откровенность. — Просто жизнь… Какая-то

пресная и серая. Хочется хотя бы неожиданностей.

— Девушку найти не пробовал? — хмыкнул студент. — Есть интернет. Зашел в чат или

на какой-нибудь форум и снимай любую. Не получится с одной, сразу подкатил к

другой.

— Надоело, — отмахнулся я. — Да и противно… Зайдешь на сайт, а там как каталог в

магазине. И везде груди, накачанные губки, томные взгляды и оттопыренные попки.

Те кто посмелее еще и домашнее порно выставляют: мол, вот какие мы страстные и

раскрепощенные. Я ничего против не имею, так даже легче. Но уже начинает

воротить.

Вадим внимательно посмотрел, нахмурил косматые брови. Встал с табурета и опять

полез в холодильник. Достал пакет с молоком, плеснул в маленькую мисочку и

поставил на сервант… Мы с Вовкой долго привыкали к чудачествам Вадика. Парень

вырос в глухой деревеньке, где обосновались староверы. Воспитал его дед, волхв

или шаман, не помню как правильно. Приехав учиться, Вадим быстро привык к

городу, принял технические новшества. Но и от древних обычаев не отказался.

Каждый вечер кормил домового. И если подхватывал простуду, то лечился не

таблетками, а дедовскими отварами и заговорами. На этом странности

заканчивались, а я и Вовка со Светкой быстро научились не обращать внимания.

Какая разница во что верит: в бога или в домовых? Главное, что человек хороший.

— Отдохнуть тебе надо, Саш, — произнес друг. — Отвлечься. Давай так… На выходных

друг на инсценировку Невской битвы приглашает. Я тебя с собой возьму.

— Мечи, кольчуги и бестолковая беготня по лесу? — догадался я.

— А что? — пожал плечами Вадик. — Побудешь на свежем воздухе. Девочки у нас

красивые… и самое главное — умные. Как раз по тебе.

— Договорились. Только под лед как германский пес-рыцарь проваливаться не

собираюсь, — легко согласился я, кивнул на мисочку с молоком. — Домового

подкармливаешь? Не надоело играть в сказку?

— Ага, — согласился Вадик. — Елистрата. Зря ты так, Саш. Чудесное рядом, главное

правильно смотреть. А домового надо кормить. Он у нас старый, матерый и

ворчливый. Если осерчает, то житья не будет. Тараканы заведутся, техника

сломается…