Герои

Он предложил раненым бутылку рома, прихваченную из офицерской кухни, и они по очереди стали к ней прикладываться, пока не опустошили. При этом никто, кроме одного, схватившего его на секунду за руку, не поблагодарил за угощение. Впрочем, ему до этого не было дела.

В дверях, тяжело вздыхая, появился хирург в замызганном фартуке.

– Генерал Челенгорм здесь? – осведомился Горст.

Тот указал ему место на отшибе, и через несколько шагов он услышал голос – тот самый, что последние дни нетерпеливо выкрикивал приказы.

– Уложите их здесь, вот так! Расчистите место! За корпией, мигом!

Челенгорм стоял коленом на раскисшей земле, держа за руку лежащего на носилках. Генерал наконец избавился от своры прихлебателей-штабистов, если только они не полегли на холме.

– Не беспокойтесь, всем, чем можем, поможем. Вы герои, каждый из вас!

Он чавкнул коленом по грязи возле лежачего.

– Ты сделал все, что мог. Вина, друзья мои, во всем была моя, и ошибки тоже мои.

Он стиснул ему плечо, медленно встал.

– Моя вина. Моя.

Похоже, в ком-то поражение пробуждает самое лучшее.

– Генерал Челенгорм?

Трепетный свет факела озарил его лицо, осунувшееся и внезапно постаревшее.

– Полковник Горст, как вы…

– Прибыл маршал Крой.

Генерал на глазах как будто сдулся. Или лишился хребта.

– Ну да, конечно.

Он оправил перепачканный грязью мундир, привел в надлежащее положение пояс с мечом.

– Как я выгляжу?

Горст открыл было рот, но Челегорм его перебил:

– Только не надо меня подбадривать. У меня вид пораженного.

«Точно».

– Прошу вас, не отрицайте этого.

«Я и не отрицаю».

– Я таков, какой я есть.

«Что верно, то верно».

Обратно генерала вел Горст – по закоулкам, через поток армейских кухонь, сквозь колготню предприимчивых, галдящих без умолку коробейников. Он был во власти уныния. Как оно часто бывает.

– Полковник Горст, мне нужно вас поблагодарить. Тот ваш бросок спас мою дивизию.

«Быть может, он спас и мою карьеру. Дивизия твоя может гореть синим пламенем, если я вновь стану первым стражем короля».

– Мои мотивы были не так уж бескорыстны.

– А у кого они бывают таковыми? Но в историю заносятся результаты, а не мотивы. Все наши резоны вилами по воде писаны. Правда же в том, что я чуть не уничтожил дивизию. Мою дивизию.

Челенгорм сокрушенно вздохнул.

– Ту, которую король столь неосмотрительно вверил мне. А я взял ее и разбазарил.

«Взял, да не сказать чтобы крепко: часть все же осталась».

– Но вы же знаете короля.

«Да уж как не знать».

– У него романтическое представление о старых друзьях.

«У него романтическое представление считай что обо всем».

– По возвращении домой я буду, несомненно, осмеян. Унижен. Отвергнут.

«Милости просим в мою шкуру».

– Быть может, я этого даже заслуживаю.

«Возможно, что и да. А вот я – нет».

И тем не менее, когда Горст искоса поглядел на понуро шагающего Челенгорма, волосы прилипли ко лбу, с носа свешивается дождевая капля – картина полного самоуничижения, хоть в зеркало не смотрись, – его отчего-то пробрала волна неизъяснимого сочувствия. Неожиданно для себя он положил руку генералу на плечо.

– Что могли, вы сделали, – сказал он. – Не надо винить себя.

«Как учит опыт, скоро это за тебя будут делать легионы самодовольных лицемеров».

– Тогда кого же мне винить? – куда-то в дождь прошептал Челенгорм. – Кого?

Если лорд-маршал Крой и был заражен страхом, то этого не показывал ни он сам, ни кто-либо из охваченных его железной аурой. Там, куда падал его взгляд, солдаты принимались печатать шаг, офицеры командовали твердо, но без крика, а раненые подавляли стоны и стоически молчали. В радиусе примерно в полсотни шагов – с Кроем, гордо возвышающимся в седле по центру, – не было ни упадка боевого духа, ни ослабления дисциплины, ни, разумеется, пораженческих настроений. Выправка Челенгорма по приближении к этому символическому кругу заметно улучшилась, и он, подойдя, бойко отсалютовал.

– Лорд-маршал Крой!

– Генерал Челенгорм, – маршал с высоты седла метнул орлиный взгляд, – мне доложили, имело место столкновение с неприятелем?

– Так точно. Северяне напали крайне большим числом. Крайне большим, и крайне быстро. Хорошо скоординированный штурм. Они совершили ложный выпад на Осрунг, и я послал к городу полк для подкрепления. Хотел отправить больше, но к тому времени… было поздно что-то делать, кроме как пытаться удержать их на той стороне реки. Слишком поздно для…

– Состояние вашей дивизии, генерал.

Челенгорм приумолк. Плачевное состояние его дивизии было и так налицо.

– Два из пяти полков пехоты задержались из-за плохих дорог, и им только предстоит вступить в бой. Тринадцатый держал Осрунг и отступил в боевом порядке, когда в ворота ворвались превосходящие силы неприятеля. Есть убитые и раненые…

Челенгорм забубнил печальный список потерь.

– Основная часть Ростодского полка, примерно девять рот, была перехвачена внезапным ударом в открытом поле и разбита. Шестой полк на момент нападения северян удерживал холм и потерпел форменный разгром. Был рассеян и согнан вниз, в поля. Шестой полк, осмелюсь доложить… – у Челенгорма задергались губы, – перестал существовать.

– Полковник Веттерлант?

– Предположительно в числе поверженных на той стороне реки. Убитых там очень много. До раненых мы просто не можем добраться. Слышны их стенания. Они почему-то все время хотят воды, – Челенгорм коротко заблеял несуразным смехом. – Я-то думал, они будут просить, ну… спиртного или там чего еще.

Крой молчал. Горст не находил возможности вставить слово.

Челенгорм продолжал бубнеж, как будто молчать ему было невыносимо.

– Первый полк кавалерии понес потери возле Старого моста и отошел, но удержал южный берег. Так что он расколот надвое. Один батальон переправился через болота и сосредоточился в лесах на левом фланге.

– Это может оказаться полезным. А остальные?

– Отважно сражались рядом с полковником Горстом на отмелях и ценой больших потерь с обеих сторон обратили врага вспять. Наше единственное победное столкновение за сегодня.

Крой обратил свое внимание на Горста:

– Опять геройствуем, полковник?

«Лишь малое участие, чтобы помешать поражению перерасти в разгром».

– Немного участия. Геройства никакого.

– Лорд-маршал, ваше требование я помнил, – вклинился Челенгорм, – то самое, насчет незамедлительности. Вы писали кое-что насчет незамедлительности.

– Писал.

– Я постоянно держал в уме, что король желает быстрых результатов. А потому ухватился за возможность напасть на врага. Ухватился… чересчур рьяно. Я совершил ужасную ошибку. Самую ужасную, и я один несу за нее полную ответственность.

– Да нет, – Крой тяжко вздохнул, – не вы один. Вы разделяете ее со мной. И с остальными. С дорогами. Характером поля боя. Ненужной поспешностью.

– Тем не менее я проиграл. – Челенгорм протянул маршалу меч. – Покорно прошу отстранить меня от командования.

– Король этого слушать бы не стал. Не буду и я.

Меч генерала повис, кончиком царапнув глину.

– Слушаюсь, лорд-маршал. Мне, конечно же, надо было более тщательно прочесать лес…

– Несомненно. Однако вам было приказано продвигаться на север и искать врага. – В изменчивом свете факелов Крой медленно оглядел обращенное в хаос село. – Вот вы его и нашли. Это война. Ошибки случаются, и когда они происходят… Ставки высоки. Но ничего не закончено. Наоборот, мы еще толком и не приступали. Сегодняшний вечер и завтрашний день вы проведете за отмелью, а именно на той ее стороне, где нынче негеройски проявил себя полковник Горст. Сосредоточьте центр, переоснастите дивизию, присмотрите за ранеными, восстановите боевой дух и…

Он мрачно воззрился на общий раздрай.

– …Должную дисциплину.

– Слушаюсь, лорд-маршал!

– Я со своей ставкой размещусь на склонах Черной пади, там будет хороший обзор поля битвы. Поражение всегда болезненно, но я думаю, у вас будет еще одна возможность принять участие в этой баталии.