Пепел к пеплу (сборник) - (ЛП)

– Ага, пригласили всех спонсоров, плюс журналисты – я там тоже была, но не до конца вечера. В конце остались только спонсоры и ваш главврач, и еще ходили слухи о толпе стриптизерш в костюмах медсестричек.

– Господи, откуда стриптизерш-то в Танвиче взяли? – невольно рассмеялась я.

– Не в Танвиче. Их из Черити доставили, на вертолете санавиации, – невозмутимо ответила Пейдж.

…Мы вернулись к покойному, и я со слов Пейдж выяснила, что Колин Дэй за прожитые в Танвиче три года попытался стать для городка чем-то вроде Санта-Клауса; а вот его жена категорически не желала вписываться в местное высшее общество и выделялась на ярмарках домашней выпечки парижскими платьями, расшитыми жемчугом туфельками и бриллиантовыми сережками.

– Ей здесь не скучно?

– Она занимается самосовершенствованием: ходит на мастер-классы по витражной росписи и бальным танцам…

– То есть безумно скучно, – подытожила я.

– Кстати, – вдруг оживилась Пейдж. – Она должна быть где-то здесь.

– Кто? Миссис Дэй?

– Нет, – Пейдж встала и подошла к единственному стеллажу, благодаря которому эта кофейня гордо называлась «книжной», и вытащила оттуда тоненький томик в аляповатой суперобложке. – Вот! Его автобиография, которую написал Чайлд.

– Он нанял Таланта?

– Ага, поэтому читать интересно. У тебя есть что оставить на замену?

– Разве что «Судебную токсикологию».

– Ладно, оставлю Гарднера, я его все равно уже дочитала.

* * *

Дэй напрасно последовал привычке местного скороспелого бомонда покупать самое лучшее, невзирая на цену. Нет, Чайльд действительно написал увлекательную, почти детективную историю успеха вопреки всему. Яркими, энергичными мазками нарисовал портрет сильной личности. А еще – жадного, самовлюбленного эгоиста, не признающего ничьих заслуг, кроме своих собственных. Это достаточно ясно читалось между строк.

А мои размышления по поводу истинной причины его смерти снова и снова заканчивались тупиком.

Вопилки, которые, – как я тогда думала, – не могут ошибиться, свидетельствовали об убийстве. Состояние тела – о смерти по естественным причинам.

И как это совместить?

Естественная неестественная смерть.

Я вспомнила про содержимое его карманов. Ключи, два талисмана, мелкие купюры, и блистер «Клинкоцила» – легкого стимулятора нервной и сердечно-сосудистой системы; комплекс витаминов, гуарана и кофеин в микродозах. Выписано неделю назад. Даже пей он пузырек в день, это не успело бы стать причиной инфаркта. Уже дома, выключив свет и глядя на подступающий к окну туман, я засомневалась, что мне делать дальше, не стоит ли вообще плюнуть на эту естественную неестественную смерть, как это сделал профессор. Но любопытство, самое сильное чувство из моего небогатого набора эмоций, никак не хотело оставить меня в покое.

Те публичные ссоры супругов, о которых рассказала мне Пейдж, отсутствие Хелен Дэй тогда, когда она должна была присутствовать, – это что, легкое марево недовольства, как в любом браке, или дым полыхавшего вовсю пожара ненависти?

И тут я вспомнила про «Клинкоцил». Каким бы он ни был безобидным, в последнее время он вошел в список рецептурных препаратов. Значит, врач в окружении Дэя все-таки имелся. Мне уже не терпелось вернуться на работу и посмотреть, есть ли в портмоне Дэя бланк с рецептом, а на нем подпись и печать… Я строила предположения и злилась на то, как медленно тянется время, пока не заснула одновременно с рассветом.

Утром миссис Дэй подписывала необходимые бумаги у меня в кабинете. Она выглядела, как и полагается скорбящей вдове – вся в черном, с распухшими веками и носом.

– Примите мои соболезнования. Вы знали, что у вашего супруга было больное сердце?

– Нет, всхлипнула она. – Никто не знал… если бы он не боялся так врачей. Если бы у него была страховка… Он никогда не жаловался…

– И не принимал никаких препаратов?

– Он все лечил «Клинкоцилом» – головную боль, простуду, одышку… Больше ничего не принимал.

Разгадка естественной неестественной смерти оставалась такой же доступной, как вершина Джомолунгмы. К нашей задней двери уже подъехал черный фургон с неброской, но элегантной серебристой росписью. «Скорбь», лучшее бюро города, кто бы сомневался.

Надо будет прочесть некролог с отчетом о похоронах.

А сейчас – позвонить Брайану. Брайан – это экономный ипохондрик и местный эрсэсовец, работник санитарной службы. Занимается гигиеной питания.

Когда трепещущий Брайан примчался за результатами исследования (большинство моей аппаратуры вполне подходит для живых), я сообщила, не выпуская бланки из рук:

– Брайан, мне нужна твоя помощь.

– Да? – настороженно.

– Мне нужен список всех работников «Флоренции» вместе с уволенными за… за последние полгода, и адреса.

– Да? – на этот раз вышло скорее жалобно.

В итоге, с учетом позднего времени, мы договорились, что список он мне вышлет завтра с утра. Потом я сложила все бланки в стопку и стала перекладывать их справа налево, монотонно повторяя – «норма», «норма», «норма». Иногда мне кажется, что Брайан отыскивает в себе симптомы смертельных болезней только ради того, чтобы после обследования с новой силой почувствовать себя живым. Жаль, что этой радости ему хватает так ненадолго.

Стрелки часов приближались к семи, причин оставаться на работе не было.

* * *

Возле симпатичного особнячка в стиле модерн катастрофически не хватало мест для парковки. Окна первого этажа были задвинуты жалюзи, сквозь них пробивался свет и энергичная музыка – это занимался кружок латиноамериканских танцев. По витой, непривычно широкой лестнице я поднялась на второй этаж. Поколебавшись, я выбрала дверь с косо налепленным плакатом о фотовыставке в кафе «Сладкий куст».

Внутри за круглым столом, заваленным яркими лоскутками, кистями, открытыми банками, тюбиками и еще бог знает чем, сидел добрый десяток женщин. Они прилаживали к грампластинкам стразы и были на этом абсолютно сосредоточены. Навстречу мне поднялась женщина лет сорока, с пышным шелковым шарфом, на котором красовались то ли цветы, то ли кляксы, и дюжиной аляповатых браслетов от запястий до локтей.

– Добрый вечер, – улыбнулась она с точно отмеренной дозой дружелюбия. – Вы хотите записаться?

– Да я…собственно, только на разведку.

– Мы проводим пробные мастер-классы по батику, скрапбукингу, витражной росписи, акварели! У нас есть множество особых интересных курсов…Не все в этом мире, знаете ли, подвластно Талантам…

Понятно. Легкая фронда, обучение магии природы или гадание по кофе… Простой способ почесать свое тщеславие за ушком, поверить, что ты можешь в чем-то превзойти Талант. Интересно, сколько она за них берет? Впрочем, такая коммерция меня не интересует, им хватает совести и здравого смысла не лезть в целительство. Бывает намного хуже – мне приходилось видеть детей, жертв родительских предубеждений против Талантов. С декомпенсированным диабетом. На своем столе в прозекторской.

…Я записалась на роспись по шелку, сунула визитную карточку миссис Роу в свой переполненный рюкзак, и, уже прощаясь, спросила:

– А..гмм… подруга мне говорила, что к вам на занятия ходит миссис Дэй?

На круглом лице миссис Роу промелькнуло раздражение, но она овладела собой и с прежней улыбкой ответила:

– К сожалению, миссис Дэй нас уже давно не посещает. Месяца три примерно. А почему вы спрашиваете?

– Гммм… Мне не хотелось бы с ней столкнуться, – туманно объяснила я и поскорее ретировалась.

Но далеко я не ушла. На первом этаже как раз закончился сеанс пыток джайвом; я поймала энергичную девушку в розовом трико, и после разговоров о пользе бальных танцев задала тот же вопрос. Ответ был аналогичным: да, Хелен Дэй купила абонемент, занималась, но уже месяца три как бросила. Я поблагодарила и наконец вышла на улицу. Отзанимавшихся мужья разбирали по машинам.