Клич мятежников (сборник) (СИ)

   Эх, ну девчонки! Вот это девчонки, а! С взводом таких девчонок, если дать им нормальное снаряжение, он не побоялся бы выйти против всей своей роты. Вернее, против той швали, которую в его роту собрали. Даже приданная его роте банда из полусотни черномазых, которых теперь следует называть исключительно "афроамериканцы", даже они, эти обезьяны пьяные, на фоне его извращенцев выглядят стойкими и мотивированными солдатами. Они хотя бы знают, для чего нужна винтовка и не пытаются засунуть её ствол в задницу партнёру, как это сделал рядовой Кубини. И ведь нужно же было до такой степень обколоться, чтобы даже не понять, что произошло, а просто сидеть рядом с трупом и взахлёб ржать. Смешно ему было, как винтовка внутри задницы "сама собой" выстрелила.

   Что это за шум там? А, понятно, черномазые какую-то девчонку из его роты схватили и уже почти раздели. Ладно, пусть пользуются, не жалко. В конце концов, она сама виновата, нечего было подходить к ним. Они же упились уже, разве не видно? Правда, это Николсон немного виноват в этом. Не следовало ему отдавать черномазым дополнительные четыре ящика виски, и первых шести хватило бы. С другой стороны, без виски эти скоты отказывались атаковать вторично. Наотрез отказались. Это в первую атаку он относительно легко послал их простыми обещаниями отдать на два часа попользоваться десяток белых девчонок, нужно всего лишь разоружить их.

   То, что лёгкой победы не будет, Николсон понял сразу, как только точным, дьявольски точным огнём были почти одновременно убиты водители всех четырёх грузовиков с черномазыми, на которых те попытались преследовать удиравший с фермы джип. Но Николсону и в страшном сне не могло присниться, что потери будут НАСТОЛЬКО велики. В конце концов, там, в развалинах, всего десяток перепуганных девчонок, а у него целая рота пусть и неумелых, но взрослых и сильных солдат. Да плюс полусотня черномазых. Да, столько у негобыло. Утром.

   Теперь от роты осталось едва полтора взвода, а черномазых уцелело чуть меньше трёх десятков. Причем эти три десятка уже все поголовно упились до состояния полной невменяемости, а "собственные" извращенцы Николсона напуганы до такой степени, что пока не разбежались исключительно потому, что их никто не атакует. Если бы страшные девчонки с фермы догадались прямо сейчас пойти в атаку, то из всего "войска" хоть какое-то сопротивление им мог бы оказать, пожалуй, только сам Николсон, лично. Потому что негры пьяны до изумления, а "радужные" "солдаты" совершенно деморализованы чудовищными потерями. Такое впечатление, что девчонки с фермы вообще никогда не промахиваются. Каждый выстрел - в цель.

   На связь с Николсоном вышел лейтенант Мэннон. Они на подходе, будут через пять минут. Наконец-то! Николсон вздохнул с облегчением. Конечно, позор, вызывать вертолёты на борьбу с какими-то ненормальными и почти безоружными русскими соплячками. Позор. Но ничего лучше Николсон придумать не смог, силами своей роты справиться с ними он не сумел. Может, они хоть при виде вертолётов решат бросить оружие? Действительно, не могут же даже самые дикие девчонки не понимать, что теперь сопротивление совершенно точно бессмысленно.

   Николсон вызвал лейтенанта Хадсона, последнего оставшегося в живых командира взвода. Хадсон уже два часа сидел, не шевелясь, в какой-то канаве в сотне метров от развалин фермы, благоразумно не высовывая из неё головы. Только потому и выжил, девчонки его не видели.

   - Хадсон!

   - Да сэр!

   - Живой?

   - Живой, сэр. Спасибо сэр.

   - Выгляни, может они там белый флаг выкинули?

   - Эээ... Сэр, у меня тут нога болит, сэр. И рука. Я, наверное, не смогу. Я ранен. То есть, травмирован. Мне к доктору нужно. Я никак не могу, сэр.

   - Слизняк.

   - Сэр, я решительно протестую! Вы не имеете права оскорблять меня, сэр!

   - Прошу прощения, лейтенант, я был неправ.

   - Я прощаю Вас, сэр.

   - Ну хоть что-нибудь сказать можешь, Хадсон? Ничего нового не происходит?

   - Эээ... Они там петь начали.

   - Кто начал петь?

   - Ну эти, русские.

   - Сумасшедшие, они точно сумасшедшие.

   - Полностью согласен с Вами, сэр.

   - Что они поют-то?

   - Эээ... песню, сэр.

   - (Шёпотом в сторону: идиот) Какую песню они поют, Хадсон?

   - Я не очень хорошо понимаю русский язык, сэр. Только немного. Кажется, что-то про орла, который должен улететь на Солнце и что-то там сделать. Точнее не скажу, сэр. Как орёл может улететь на Солнце, сэр? Хотите, дам Вам послушать?

   - Давай.

   Небольшая заминка, писк, и майор Николсон услышал в наушниках голоса четырёх русских девчонок, которые все вместе пели:

  - Орлёнок, орлёнок, идут эшелоны,

  Победа борьбой решена

  У власти орлиной орлят миллионы,

  И...

   Окончание песни потонуло в дробном, катившемся волной, грохоте разрывов. Вертолёты атаковали цель залпами НУРСов - по полной программе. Военно-Воздушные Силы Соединённых Штатов Америки поставили жирную точку в этом Сражении у фермы, как, видимо, теперь придётся называть операцию в официальных докладах...

   ...Никто из девчонок так и не увидел, как всего полминуты спустя после воздушной атаки развалин свинарника, откуда-то из леса вылетели на витых белёсых хвостах две серебристые стрелы и устремились к вертолётам. Одному из них повезло, ракета потеряла его, свечой взмыла вверх и взорвалась в вышине. А вот второй... второй вертолёт подпрыгнул на огненном шаре и рухнул вниз, как сундук. Уцелевший же бросился вниз, к земле, и там, на минимальной высоте, устремился на север.

   Майор Николсон ещё не успел до конца осмыслить произошедшее, как примерно в трёх милях от него из-за поворота дороги выехал джип, за ним грузовик, ещё грузовик, ещё... Наведя мощный бинокль на переднюю машину, майор смог различить укреплённый на ней флаг Конфедерации.

   Первыми, как ни странно, среагировали негры. Пьяные-то они пьяные, но опасность почувствовали быстро. Грузовики с неграми уже вразнобой тронулись с места, когда наконец и кто-то из "радужных" истошно завопил: "Серые Спинки!!"

   Это послужило сигналом. К сожалению - не к бою, а к повальному и безумному бегству.

   И тут Николсон некстати вспомнил, что на нём, вообще-то, тоже надета форма с хорошо узнаваемыми нашивками "легиона Радуги". Оставаться и пытаться доказать конфедератам, что конкретно он хоть и носит такую форму, но вовсе не извращенец, у майора желания не было никакого. Он не настолько сильно верил в свой дар убеждения, более того - подозревал, что ему и рта-то раскрыть не дадут. Поэтому он шустро запрыгнул на водительское сиденье командирского джипа и немедленно рванул с места. Ждать своего водителя Хилари Николсон не стал, не до неё.

   Примерно через сто метров, джип Николсона обогнал капрала Ковальски. Капрал занимался привычным делом - бежал изо всех сил. И теперь попытался ухватиться за ручку двери, не смог, упал на землю и заорал:

   - Сэр!! Майор Николсон, сэр! Спасите меня, умоляю, пожалуйста, сэр, майор!!

   - Спасай себя сам, пидорас, - неполиткорректно буркнул себе под нос Николсон и прибавил скорость...

* * *

   Макс всё-таки нашёл её. Удивительно, но она совсем не обгорела, даже волосы уцелели и были такими же огненно-рыжими, какими их и запомнил Макс. Ему очень хотелось ещё раз посмотреть в её карие глаза, но веки были закрыты и Макс не стал пытаться открыть их. Зачем? Пусть спит. Долго спит. Пусть отдыхает. Она всё сделала, что могла. И устала...

   Бережно подняв голову Елены, Макс зашагал с ней к тому месту, где складывали части тел погибших девчонок. Положив голову на землю, чернокожий мальчишка выпрямился и посмотрел на то, что уже смогли собрать. Неужели вот эти куски костей и мяса ещё сегодня утром были девчонками из далёкой России?

   Вот нога Воробьёвой, она вчера вечером учила Макса правильно держать винтовку. Ногу Макс узнал по надетой на неё глупой, типично девчачьей, розовой кроссовке, такие только у Воробьёвой были. А вот рука Маслаченко, это её часы. Надо же, а часы ходят. Крупные часы, совсем не женские. Вере часы больше не нужны, и Макс решил взять их себе на память. Наверное, она не обидится. Ей часы не нужны, там, где она сейчас, время не имеет значения. А Максу пригодятся.