Человек, которому всегда везло (СИ)

  -Я понимаю государь, что там действовал стрелок незаурядный, мастер своего дела. Но надеюсь, что и мои "охотники" оправдают возложенные на них надежды. Жаль того унтера нельзя произвести обычным порядком в офицерский чин, как всегда у нас в России если человек выдающийся, то впридачу еще и неблагонадежный.

  -Неужели совсем так плохо, кажется его вроде бы наградили?

  -У того молодца на совести такой список уголовно наказуемых деяний, что дальше некуда. Почему все еще в рядах, а не на каторге - не знаю, может быть непосредственные начальники покрывают.

  Остался еще один пунктик, военное ведомство уже давно желало сократить сроки службы в строю, но все никак не удавалось решить этот вопрос. Между тем "рекрутчина" постоянно наносила значительный ущерб экономике империи, а армия вынуждена была содержать большое количество больных и престарелых нижних чинов. С точки зрения Михаила Богдановича 10-ть или в крайнем случае 15-ть лет было бы вполне достаточно, а с 25-тью уж явный перебор. С большим трудом ему удалось уломать императора на 20-ть лет службы в строю, плюс бессрочный отпуск для части нижних чинов. Немного конечно достигнуто, но такие меры позволят хоть частично разгрузить полки от накопившегося за последние годы бесполезного балласта.

  Но кульминацией этого так называемого доклада, а скорее совещания был совсем другой вопрос. Однажды генерал уже поднимал эту тему в частном разговоре, еще не будучи даже губернатором Финляндии и сегодня решил к ней вернутся.

  -Ваше величество, скажу честно, порой мне кажется, что мы занимаемся сизифовым трудом и все закончится крахом, только на сей раз всей империи. Существует другой путь преодоления угрозы со стороны Бонапарта и вы об этом знаете.

  И Михаил Богданович помог своему собеседнику восстановить в памяти кое-какие события 1807 года и главное их разговор в Тильзите на тему: "А если бы нижний чин вместо генерала Р уложил тогда генерала N?".

  -Опять вы пустопорожним фантазиям предаетесь? Я ведь тогда дал вам отрицательный ответ! -отрезал император не желая более продолжать разговор на неприятную ему тему, но генерал от инфантерии был в этот раз дьявольски настойчив и все же победил.

  -Ваше величество, я готов взять весь позор в случае провала на себя! Династические и политические ваши соображения беспочвенны. Позвольте заметить - Наполеон не помазанник божий, как другие европейские монархи, а обыкновенный армейский генерал силой оружия свергнувший законное правительство и захвативший власть. Кстати у него последователь появился - маршала Бернадотта прочат на шведский престол, правда на сей раз "по-хорошему".

  -Михаил Богланович! Да кому у нас в России можно такое дело поручить? Вы же наших людей знаете...

  -Человек подходящий у меня есть на примете давно, -промолвил генерал, машинально перебирая пальцами чугунную крошку на краю стола, -Парень далеко пойдет, коли не убьют раньше. И главное - он сам вызвался добровольцем, но не фанатик там всяких пустопорожних политических химер и не наивный дурачок. Просто сей трезво офицер оценил, что сие есть самый простой путь позволяющий нам избежать большой общеевропейской войны.

  -Бог вам судья, уговорили, сколько потребуется денег на организацию этого непотребства?

  -Думаю государь, что в двести тысяч рублей серебром мы уложимся сполна, даже с учетом непредвиденных расходов.

  -Немного однако, тому же Кадудалю Питт дал больше, но он не сумел ничего сделать, может не хватило?

  -Потому, что вандеец был герой... и дурак, а здесь требуется человек с холодной головой и практической хваткой. Помошника ему я подберу сам и кое-какие технические новшества дам. Закалывать кинжалом Бонапарта как в итальянской опере про злодеев им не придется.

  На этом занавес и опустим, первый акт пьесы "Смерть Наполеона" уже закончем, последуют ли за ним остальные - увидим.

  Глава 14. Личная жизнь унтер-офицера.

  Весна идет, весне дорогу... кровь бурлит в жилах и к сожалению случаются порой вещи весьма неприятные, всегда так... Александр, встал, приподнялся с первой, похожей на щетинку зеленой травки и сел обратно. Голова гудит, словно колокол, что же он такое натворил? Рядом, свернувшись в позе эмбриона ревет, заливается горючими слезами Глаша, обхватив руками подтянутые к животу коленки...

  Начиналось все безобидно, утром, еще до рассвета он забежал проведать, можно сказать, что старых знакомых. Наколол он по быстрому дров и натаскал воды из колодца - женщинам такие тяжелые работы определенно противопоказаны, а тем более трудно справится одной Глаще, мать у нее опять учительствует, семье нужны деньги, за дочерей приходится платить оброк барину, да и просто на жизнь надо заработать. Затем Сашка отправился на службу, летом он так обычно и поступал, Глаша увязалась проводить солдата до околицы и вот тут в кустиках все и произошло.

  Нет, определенно женская народная одежда способствует беспорядочным связям, подумал Сашка, бешено растирая себе виски. Если бы у Глаши под длиной нижней рубашкой тонкого серого полотна были трусики, он 100% остановился. Пока снимал, пока стаскивал - не мог не вспомнить, наверняка вспомнил бы, сколько лет девочке и передумал, а тут... господи... Вроде как всегда посидели на дорожку, и ему захотелось ущипнуть подружку, часто он так ее дразнил. Глаша охотно игру поддержала, дальше началась шуточная борьба, юбка сарафанчика у девчонки поднялась, обнажив острые, совсем детские еще коленки. Как-то совершенно случайно и рубашка у нее задралась вверх, открыв на какие-то считанные секунды взору солдата, то что обычно принято скрывать - низ живота с редким едва-едва наметившимся кустиком темных волос в паху.

  Что было дальше Александр так и не смог вспомнить, как не старался, словно не он все проделывал, а некто совсем другой. Как он лишил девственности маленькую свою подружку и сколько потом "долбил" ее со всей 'дури', полчаса, час, больше? Словно что-то замкнуло у него в голове, очнулся только когда Глаша под ним уже охрипла, устала вопить и биться, пытаясь вырваться из железных объятий того, кто еще недавно, минуту назад был "милым другом".

  -Глаш... прости меня дурака! -он как мог постарался утешить подругу. Вытер слезы с ее раскрасневшегося лица платочком, и постарался приласкать, как уж мог.

  Дальше все завертелось в бешеном, совершенно нереальном темпе, как в бою. Подхватив Глашу, точно малого ребенка на руки он кинулся обратно в деревню. Раздел и уложил ее на лавку, велев не вставать до его появления, к счастью младшей сестры в избе не было, она где-то бегала с деревенскими детишками. Мельком он заглянул ей между ног, благо девчонка не сопротивлялась, видимо все еще пребывала в шоке от случившегося, но ничего толком не понял. Увы, медицинскими познаниями, тем более такими специфическими Александр не обладал, но надо было что-то делать и он изо всех ног кинулся на полигон. Никогда он еще в жизни так быстро не бегал, лесная дорога, а затем тропа просто горела у него под сапогами. Добежав до стрельбища он схватил аптечку, увесистую белую пластиковую коробку со здоровенным красным крестом на крышке и тотчас кинулся обратно, туда где его ждала страдающая от боли и обиды Глаша...

  Влетев метеором в избу солдатки, самую крайнюю на улице он опешил, потерял на некоторое время дар речи. Никто тут не умирал и не стонал и даже не лежал. Глаша спокойно сидела на лавке и орудовала длинной, "цыганской" иголкой, пытаясь сшить в единое полотно массу разноцветных кусочков ткани. Сашка тогда решил, что это она половик мастерит, но потом ему объяснили, что это лоскутное одеяло. Рядом пристроилась болтая босыми ножками трехлетняя Маша. Старшая сестра что-то занимательное малышке рассказывала и было совсем не похоже, что ее еще полтора часа назад зверски изнасиловали.