Марш Обреченных. Эстафета

И сказать, вовремя!

Быстрый топот ног, хруст снега под подошвами сапог.

— Может, тебе померещилось?

— Да нет, говорю тебе, видел тень!

— Бродяга какой-нибудь?..

— Здесь возле здания Судейской главы?

— Всякое может быть?..

Снова топот сапог.

— Чего стали? — наверное, командир подошел.

— Да тень промелькнула, господин сержант…

— Щас что-то другое промелькнет между глаз, ясно? К Торговой площади, живо!

Скорые удаляющиеся шаги.

Родж расслышал ходьбу сержанта дозора, как тот обходит дом, заглядывает в окна и углы между постройками.

Хрустящие шаги, топчущие снег, затем, удовлетворив любопытство, сержант уходит вслед за солдатами.

Пронесло!

Может, его уже ищут возле Торговой площади?

Или дозор совершает плановую проверку маршрута? Осмотр улиц и подворотен?

Трудно с первого раза и предположить?

Но герцогские гвардейцы явно подняты на ноги и прочесывают столицу.

Тогда куда бежать?

По любому в старые кварталы, поближе к трущобам, там, на время еще удастся сохранить в целости свою шкуру. Так Родж и поступил — стеганул в темноту злачных мест.

Вокруг несло сыростью и гнилью, Родж едва не поскользнулся на ровном месте, пригляделся и рассмотрел на снегу полусгнившие кожуры от картошки, огурцов, свеклы, листьев капусты и лука. Зимой овощи можно было только попробовать с парников или с грядок подпитываемых магией, так или иначе — это удовольствие для богачей. Получалось, что ненароком Родж вышел, на черный ход судейской столовы или ресторана, а стоявшие под стенами баки, полностью забитые помоями и объедками, имели цену разве что для мелкой хищной живности или беспризорной шантрапы. Но сегодня Родж попал на более серьезное представление…

— Сука отдай! Кому говорю, тварь, отдай!

— Валет, пошел прочь! Прочь!

— Стерва, убери руки от кастрюли, слышишь? Иначе…

— Ты мне угрожаешь, Валет? — женский голос звенел металлом.

Но в ответах бездомного мужика слышалась неподдельная угроза.

— Отдай кастрюлю и катись на все четыре стороны!

— Че, сука, ты сказала? А ну повтори?

— Придурок, пошел вон!

— Э, детка, да ты сейчас пожалеешь!

— Да неужели?

Тихий свист.

Родж слился с темнотой, когда мимо него проскочила четверка оборванных фигур, раскоряченных, сутулых, но не менее агрессивных.

— Здоров шлюха, ты снова здесь? Мы же говорили, не приходи сюда, зачем ты пришла? Валет, она опять намылилась на нашу кормежку?

— Угу.

— Ясно. Ну что ж ребятки надо ее проучить!

— Кривой! — захныкала несчастная. — Кривой!

— Чего мычишь, падла? Тебе говорилось, уйди! Нет? Теперь получай!

— Слушай, Кривой, а давай сперва ее отдерем? — Подал идею один из головорезов. — А потом уже в расход, а?

Кривой секунду молчал.

— Ладно, ребятки, чего ради! Валите ее в сугроб, вон на ту кучу лохмотьев!

— Криво… Кривой! Кривой! Только не убивай! Криво…

— Глотку закрой ей, Валет!

Возня и треск разрываемой одежды.

Ну, уж нет!

Сначала неуверенно, затем во весь рост, Родж выступил из мрака.

— Эй, мужики, отпустите девку!

Глухая тишина.

Потом…

— Пшел вон, засранец!

— По-хорошему прошу, мужики!

Он в диком шоке не успел отреагировать, наверное, усталость взяла вверх над рефлексами.

Удар сбил его с ног, скорее всего один из бандитов засел на углу подворотни и, увидев его фигуру, подскочил и одарил звонкой оплеухой, потому последующие минуты Родж провалялся в снегу. Тем временем, Кривой приступил к делу. Девка только попискивала.

— Прирежьте олуха! — Валет распорядился своим напарникам.

Двое молодцев подскочили к подмастеру с кинжалами в руках. Вот, правда, Родж был готов их встретить. Удары кинжалов он пропустил мимо себя, одного бандита полоснул по горлу, а второго — прирезал в живот. Третий супчик извлек короткий клинок из ножен, набросился на Роджа финтами и выпадами, неуклюжими и скованными, попытался задеть храмовника в бок, но Родж стремительно извернулся, шипя от боли, обманным движением ушел от головореза, развернулся и снес голову нищему.

— Кривооой! Криии… — Валет захлебнулся кровью, когда лезвие клинка пропороло и ему горло, вторым взмахом, Родж выпотрошил бандюге живот и внутренности. Бомж задергался и забил ногами, прощаясь с жизнью. Вряд ли Родж испытывал к недоноскам жалость!

Кривой продолжал надругаться над девчонкой, когда Родж навис над насильником и его жертвой.

Всхлипы и вскрики доносились из груды лохмотьев.

Родж схватил грязные и засаленные волосы в жмут, и потянул на себя, головорез завизжал.

— Аааа… Пустиии!

— Вставай, — тихо и спокойно приказал храмовник.

— Пустиии!

— Я сказал — вставай!

Кривой поперхнулся, подвелся на руках, и жалобно скуля, умолял оставить в покое, выпрямился во весь рост. Лихорадочные взгляды по сторонам, увлеченный насилием, он не заметил когда остался один на один с неизвестным врагом. Увидел окровавленные останки товарищей и с перекошенным лицом, снова заскулил:

— Парень! Паренек! Смотри, какая бабенка, бери ее, если хочешь? Отдам…

В который раз Родж увидел, как его меч лишает жизни человека. Кривой умер быстро вслед за своими подельниками. Подмастер Родж приблизился к распластанной на земле девчонке.

— Поднимайся…

Возня и всхлипы.

— Ты свободна, поднимайся!

Испачканное и грязное лицо, перепуганное и недоверчивое. Трудно было даже сразу определить, сколько ей лет, слой грязи покрывал ее с ног до головы, будто она родилась в калюже.

— Как тебя зовут?

Она в ужасе отпрыгнула к стене, разглядев трупы, посеченные как кроллы.

— Не бойся! У тебя есть дом? Нам нужно где-то спрятаться! Мне надо спрятаться!

— Е-есть…

— Хорошо. Мы спрячемся. Пойдем!

Осторожно, все время, поглядывая на Роджа круглыми от страха глазами, нищенка выбралась из-под ящиков, на свет луны.

— Как тебя зовут?

Она подобрала собственные жалкие лохмотья, пряча обнаженную грудь и ноги. Родж скривился, от нее нестерпимо несло помоями, наверняка она редко мылась.

— Эвелин.

— Что?

— Меня зовут Эвелин.

Родж испытующе осмотрел ее.

— Мне необходимо убежище, Эвелин.

Но она не слушала его, подбежала к мусорным ящикам, схватила кастрюлю с помоями.

Родж подавил приступы рвоты, кинулся к ней и ударом ноги, выбил объедки.

Эвелин зарычала, словно изголодавшаяся собака, потом, опомнившись, жалобно зарыдала.

Родж перехватив ее руку, привлек к себе, подавляя тошноту, объяснил:

— У меня есть деньги, на них я куплю нормальную еду! Сперва надо отдохнуть! Ты меня поняла?

Она лихорадочно закивала.

— Веди!

На прощание Родж бросил мимолетный взор на побоище, без жертв не бывает!

Он доверился шлюхе и не знал, правильно ли поступил, стоит уповать на судьбу? И сдаваться тоже не собирался. Ведь не зато погибал мастер Сарм, чтобы он опускал плечи и рюмсал от холода и беспомощности? Он воин храма Хизельмаш! Храмовник!

Родж не собирался сдаваться, но сперва решил слегка передохнуть…

— Лейтенант Брехт, прикажите подать в шатер еды и вина, мы успели немного проголодаться, не правда ли, господа? — Граф Земан обвел свиту задумчивым взглядом.

Одобрения последовали лавинным комом, еще бы нет? — принимали б они так его предложения и идеи, с такой прытью и самоотдачей!

— Лейтенант Брехт, — гвардеец замер у полога шатра, — пришлите слуг, пускай накроют нам стол!

— Слушаюсь.

Земан отошел от рабочего, походного стола, заваленного картами и чертежами местности и дорог. Другие планы и бумаги, сваленные в одну стопку на краю стола, имели подробнейшие описания разведывательных отрядов, а также схемы передвижения военных сил барона Хорвута. Итак, началось!

Он почему-то не верил, что такая минута могла когда-нибудь начаться.

После войны с эльфами, стычки и разногласия на границах земель успели надоесть и опротиветь, он постоянно отказывал себе в решении пойти напролом, наброситься на деспота барона первым, заставить наглого соседа оступиться и поплатиться за подлые выходки. Он, граф Земан, наконец-то, нащупал и получил повод развязать конфликт в военную кампанию, разрешить проблему раз и навсегда, точной и молниеносной ответной акцией. Гибель солдат из числа Королевской армии, находящихся под его юрисдикцией лишь лишний раз подстегнула на месть. Виновник всех бед, должен быть незамедлительно наказан!