Живая статуя (СИ)

Надо было еще и зайтись безумным хохотом, чтобы его услышали все, кто толпятся внизу, и разнесли бы по Рошену слух, что этот дом проклят. Вот была бы радость для Августина. В качестве самобичевания я, кажется, уже измышляю планы, как помогать врагам. Только вот Флер будет плевать на мое раскаянье. Ее теперь ничем не проймешь.

— Послушай, я говорил слишком резко, прости. Если бы ты хоть на день очутилась в моей шкуре, ты бы тоже чувствовала злость на весь мир. Так уж вышло, что я не могу с собой бороться. Но когда-то все было по-другому. Я был ничуть не хуже тебя или любого из тех смертных, которые толкутся там, под моросящим дождем, — я указал на разбитое окно, и страх толпы внизу под ним и начавшийся ливень были делом моих рук, но Флер об этом знать незачем. Если я попытаюсь разыграть из себя сострадательного злодея, она только больше на меня разозлится. — У меня тоже когда-то была обычная жизнь и мечта о том, что, минуя моих братьев, судьба выберет на царство меня. О, если бы только тогда я стал королем… Я хотел сделать весь мир счастливым, а стал несчастен сам.

— Ты мне солгал раньше, можешь лгать и теперь, — она подозрительно сощурилась и попятилась назад, когда я сделал шаг к ней.

— Я тебе не лгал. Я с самого начала сказал тебе, кто я…

— Ты делал вид, что это всего лишь шутка. Откуда я могла знать, маска смерти это не карнавальный костюм, а твое настоящее лицо.

— Ну, значит, я лжец, называй меня, как хочешь, только пойдем со мной, — я перехватил ее руку, занесенную для удара, повыше локтя и потянул Флер к себе, подальше от огня, бушующего за ее спиной.

— Это глупо стоять здесь так и ждать, пока сгоришь.

Флер покосилась на огонь.

— Какая разница сегодня или днем позже, все, кто встретятся с тобой, окончат свою жизнь в огне.

— Но не ты. Клянусь, я тебя не трону… Что тебе до всех этих людей, которых я погубил до тебя? Тебе ведь самой я зла не причинил.

— Пока… — подчеркнуто заметила она. — Ты всех своих друзей сжег так же, как этот дом?

— У меня не было друзей, кроме Розы, — не думая, выпалил я и тут же осекся.

— Розы? Цветка? — Флер явно не поняла меня. — Подумать только, дьявол заговорил о любви к цветам?

— Не называй меня так, — потребовал я.

— А как тебя называть? — с сарказмом спросила она.

— Как и раньше, — пожал плечами я. — Ты ведь знаешь мое имя.

— Твое имя — дракон.

И произнесенное ею, оно хлестнуло меня, как пощечина.

— Это не имя, а дурацкая кличка. Прозвище, данное безграмотными крестьянами тому, кто выше всех. Они ненавидят меня, потому что боятся, а я открыто пренебрегаю всеми сильными мира сего потому, что знаю они слабее меня. Посмотри на них, — я махнул рукой в сторону улицы. — Эти люди дрожат в ожидании гибели. А я ничего не боюсь. Разве ты не рада, что из всего рода людского я выбрал тебя одну.

— Не ты, это я тебя выбрала, — уверенно заявила Флер. — А ты не знал, как отделаться от меня.

— Вначале да, теперь все изменилось, — я старался быть по возможности честным. — Так ты идешь со мной или нет?

Она могла и не отвечать. Все и так было ясно. Я отпустил ее и покорно попятился к разбитому окну. Прыгнув с такой высоты, не выживет никто, но под моим плащом спрятаны крылья. Я могу летать. Я могу спасти из огня кого угодно. Кто мог прогнать свое спасение прочь? Только Флер. И все же я не спешил улетать. У самого оконного проема я остановился и протянул ей руку.

— Пойдем! Ты выбираешь меня или пламя?

Где-то этажом ниже раздался треск стекла, а потом крик. Кто-то не вынес жара, жгущего кожу, и выпрыгнул из окна. Кто-то теперь истекал кровью на снегу, а испуганный народ толпился вокруг него.

Дым ел глаза. Запах гари становился невыносимым. Зала наверху превратилась в ад.

В глазах Флер мелькнуло беспокойство.

— Я могу спрыгнуть сама, — вдруг проговорила она, смерив взглядом окно.

— Слишком высоко, ты разобьешься насмерть.

— Я умру в любом случае. Любой, кто встретился с тобой, долго не проживет.

Я обреченно вздохнул. Выслушивать нечто подобное мне приходилось не впервые, но только теперь от бесконечных проклятий в мой адрес мне стало совестно и неприятно. Я ведь мог и не устраивать пожар, а просто уговорить ее уйти.

— Дракон или пламя? Что для тебя страшнее? — еще раз спросил я и настойчивее протянул ей руку.

— Страх ничего не значит. Можно ли бояться смерти, если у нее такой прекрасный лик, — Флер смотрела на меня, словно в последний раз. Легко взмахнула в дымном воздухе ее ладонь, перевязанная свадебной лентой крест-накрест, как бинтом. Красный символ смерти был виден мне и сквозь атлас. Она должна умереть, подумал я при нашей первой встрече. Эта ночь была предопределена уже тогда.

Однако я шел против судьбы.

— Такой, как ты, нельзя предоставлять выбор, — со вздохом констатировал я и сделал шаг к ней. Пятиться ей было больше некуда. И так уже пламя лизнуло ее фату, и Флер пришлось снять и бросить горящее кружево.

— Ты меня обманул. Я не могу тебе больше верить, — Флер сделала последнюю попытку защититься, но на меня обвинения не подействовали. Совесть замолчала.

— Я всех обманывал. Люди так доверчивы, стоит произвести на них впечатление, и они уже ни за что не свяжут своего нового друга с каким-то чудовищем, которое по ночам подпаливает окрестности.

— Убирайся, дьявол, — Флер попыталась меня оттолкнуть, но я легко обхватил ее за талию.

— Ты хочешь его увидеть? — шепотом спросил я, и мое дыхание обожгло ей щеку. Она быстро отвернулась и увидела на своем запястье уже не руку, а свившийся плотными золотыми кольцами хвост змеи.

Пусть кричит, увидев на моем месте огромного крылатого змея. Пусть заглянет в его светящиеся глаза и попытается узнать в них своего друга.

Я оторвал Флер от пола, и она показалась мне невесомой, почти бестелесной. Даже пушинка, садящаяся на кожу, более ощутима, чем такой груз. Я боялся сломать ее, как игрушку, поэтому опустился на землю уже в следующем квартале. Здесь еще никого не разбудил пожар. Вокруг было тихо. А там, у горящего дома, даже если кто-то и заметил у крыши змеиный силуэт, то вряд ли смог точно отличить его от клубов дыма и огня.

Я выпустил девушку, и сам прыгнул на землю уже в человеческом облике.

— Ну, как тебе мои трюки? Впечатляют? — шутливо спросил я, отряхивая плащ от гари и золы. Чуть прожженная материя быстро восстанавливалась под моими пальцами, рисунок из звезд возобновлялся так, словно его подновил портной.

Я хотел рассмешить Флер или хотя бы вызвать улыбку, малейший знак того, что она снова хочет общаться со мной, что я прошен, но она вдруг резко отвернулась от меня и уставилась куда-то вдаль, на неприметные тесно прижатые друг к другу дома. Ветер трепал ее локоны. Они, к счастью, не были подпалены огнем. Я вовремя ее утащил, иначе пришлось бы залечивать ей ожоги.

— Кому я поверила? — оскорбленно проговорила она. — Принять ухаживания змеи? Ты же даже не человек.

— А люди были с тобой добрее, чем я? — задал я каверзный вопрос и тут же осекся. Флер закрыла лицо ладонями. Ее ответом были слезы. Она оплакивала все свои былые обиды. Обиды, причиненные ей людьми. Так уж вышло, что доброту к ней проявил только враг рода человеческого, да и то только потому, что она сама настояла на том, чтобы я стал ее покровителем.

— Ты делал все хорошее не за так. Я для чего-то была нужна тебе, — вдруг сообразила она.

— Ты заменяла мне ту, которую я потерял…

— Вот, значит, почему ты пристал ко мне. Я кого-то тебе напоминала.

— Но это не я, а ты пристала ко мне, — мягко напомнил я.

— Но я же не знала, что ты такой, — выкрикнула Флер.

Она была на грани истерики. Сейчас она либо снова разрыдается, либо начнет кричать так, что люди проснутся и без пожара.

— Ты не виновата, что так ошиблась, — поспешно заверил я ее. — Просто ты искала идеал, но среди смертных его нет. Поэтому каждый деревенский ребенок знает, что нельзя доверять совершенным на вид незнакомцам, потому что они могли явиться только из иного мира. А здесь, в городе, разум вам своими проповедями затмил Августин.