Оружие возмездия

Макс Дер Рей, услышав все это, тут же вызвал старшего дознавателя Альбрехта, который считался одним из лучших сыщиков в округе, пользуясь заслуженным уважением и у соратников, и у лихих людей, и приказал тому взять на себя поимку таинственной пары, которая вполне могла оказаться врагами короны, объявленными в розыск. Было известно, что эльфийская шпионка в сопровождении наемника из числа людей пробирается в свои земли с некими сведениями особой важности, которые, попав в руки Перворожденных, могут нанести всему Дьорвику непоправимый урон, и потому сейчас у блюстителей порядка не было права на промедление.

— Ступай, возьми их, — велел Макс Дер Рей, сурово взглянув на своего верного слугу и соратника. — Схвати, приведи ко мне. Живыми приведи, особенно эту нелюдь, и тогда, клянусь, я своими руками повяжу тебе золотые рыцарские шпоры!

Никто во всем Хильбурге давно уже не смел усомниться в твердости слова старого рубаки. Но сердце дознавателя, навытяжку стоявшего перед своим начальником, учащенно забилось вовсе не от мысли о щедрой, столь щедрой для простолюдина, что и мечтать было нельзя, награде, но лишь от предчувствия погони и схватки. Так кровь бежит по жилам у охотничьего пса, почуявшего запах добычи, и так же служитель закона жаждал в эти минуты поймать врагов своей страны. А награда, что ж, если он и впрямь окажется достоин ее, то примет без колебаний.

Получив приказ, старший дознаватель начал действовать немедля. Альбрехт, решив, что удача им улыбнулась, приведя разыскиваемых лазутчиков в Хильбург, тотчас направил к постоялому двору, указанному Блохой нескольких человек из своего ведомства, которым поручил следить за любыми передвижениями подозреваемых. Сам же он тем временем договорился со стражей о подкреплении на случай, если гости будут сопротивляться, и уже спустя полчаса бежал бодрой рысью во главе десятка суровых рубак, возглавляемых мрачным командиром. Он очень торопился, поскольку было известно, что в случае успеха тех, кто сможет поймать разыскиваемых шпионов, ждет королевская награда и даже титул дворянина, хотя о последнем Альбрехт старался не думать, боясь вспугнуть свою птицу счастья.

За квартал до цели воины сбавили шаг, стараясь не производить лишнего шума, хотя это было бессмысленно и едва ли люди, находящиеся за каменными стенами, да еще, вероятно, уставшие с дороги, могли сильно обеспокоиться, просто услышав чьи-то шаги за окном. Тем более, поскольку пора была мирная, стражники не носили доспехов, и лишь кое-кто из них под камзол надел стальной нагрудник. Поэтому десяток крупных мужчин производил на удивление мало посторонних звуков.

Альбрехт шел впереди, озираясь по сторонам в поисках оставленных здесь соглядатаев, от которых пока не получил никаких известий. Дознаватель надеялся, что чужакам не удалось ускользнуть от наблюдения, ибо, в противном случае их поиски могли продлиться сколь угодно долго и не дать при этом результатов.

— Ваша милость, — из темного переулка Альбрехта окликнули, махнув рукой. — Ваша милость, я здесь!

— Бертран, — дознаватель, приглядевшись, узнал одного из своих подручных. — Что ты там делаешь, — удивился Альбрехт. — Где остальные?

Стражники, настороженные, напряженные, точно перед решающим боем, расположились вокруг, пытаясь успокоить дыхание. А Альбрехт двинулся навстречу своему человеку, скрывавшемуся во мраке под стеной высокого дома.

— Вокруг корчмы расположились, ваша милость, — соглядатай дознавателя вышел из тени и приблизился к своему шефу. — Мы с постоялого двора глаз не спускаем, следим за всеми входами и выходами, — сообщил агент, указав на трактир, возвышавшийся за его спиной.

— Они еще там? — Разумеется, старший дознаватель имел в виду подозрительную пару.

— Как вошли, так и сидят внутри, — радостно осклабившись, заверил Бертран дознавателя. Сейчас он точно знал, что заслужил одобрение своего начальника. — Носа не кажут, голубки.

— Молодцы, не вспугнули, — Альбрехт довольно усмехнулся. — Если возьмем их сейчас, всех представлю к награде и повышению в звании, — пообещал дознаватель, сам уже предвкушавший щедрую награду из рук Дер Рея, а то и самого короля.

— Рады стараться, ваша милость, — за себя и своих товарищей ответил также довольный Бертран.

Подозвав людей из стражи, терпеливо ожидавших распоряжений, старший дознаватель начал поспешно отдавать приказы — несмотря ни на что, он боялся упустить время, потеряв хотя бы несколько мгновений.

— Десятник, осмотрите здание и поставьте у всех выходов своих людей, — приказал Альбрехт Витару, за спиной которого столпились его бойцы. — Надо надежно перекрыть все пути отступления, и только тогда будем вязать их.

— Там только два выхода, — сообщил Бертран, разумеется, уже успевший изучить все подходы к постоялому двору. — Сзади есть черный ход, да еще можно выбраться через кухню, там тоже есть дверь.

— Даг, Рене, обойдите корчму и станьте у черного хода, — распорядился десятник. — Свен, Рупрехт, на вас кухня. Будьте готовы хватать любого, кто попытается выскочить там. Остальные за мной, к парадному крыльцу, — скомандовал Витар, еще раз напомнив: — И тихо, а то всех перебудите!

Разделившись на группы, стражники двинулись к постоялому двору, окна которого в столь поздний час были темны, и никого живого не было видно вокруг. Здание, к счастью, не отличалось сложностью планировки и не имело множества выходов, поэтому окружить его было возможно и относительно малыми силами.

Альбрехт вместе с десятником и одним из его людей направился к главному входу и негромко постучал в дверь. Некоторое время ничего не происходило, но едва только Витар решил ударить по толстым доскам рукояткой меча, они увидели в окне тусклый свет. Спустя мгновение раздался звук отодвигаемого засова и на пороге возник заспанный хозяин заведения, державший в руках свечу.

— Чего надо, кто такие? — начал он было возмущаться, близоруко щурясь и пытаясь рассмотреть явившихся в неурочное время гостей, но был прерван:

— У тебя сегодня остановились мужчина и женщина, чужаки, недавно прибывшие в город? — Альбрехт не дал хозяину постоялого двора опомниться, шагнув в проем и оттеснив хозяина постоялого двора вглубь зала.

— Д-да, ваша милость, — трактирщик сперва испугался при виде вооруженных людей, вломившихся к нему среди ночи, но потом увидел мундиры городской стражи и успокоился, хотя все же выглядел весьма удивленно.

— Где они? — выпятив подбородок, угрюмо спросил дознаватель.

— В комнатах, на втором этаже, — ответил хозяин, движением плеча указав в сторону довольно крутой лестницы, что вела на верхний этаж, глее, собственно, и располагались постояльцы. — А что, с ними что-то не в порядке? — беспокойно спросил трактирщик, догадываясь, что стражники не стали бы вламываться в его заведение из-за пустяков, да еще явившись такой толпой. — А ведь приличные же люди, — залепетал он.

— Покажешь нам, где точно находятся твои постояльцы, — дознаватель не обращал внимания на перепуганный лепет трактирщика, вполне, впрочем, понимая его волнение при виде толпы вооруженных стражников. За годы службы Альбрехт привык к именно такому проявлению чувств у большинства людей, особенно не вполне честных с законом, при виде блюстителей порядка.

— Но что такое, что случилось-то, ваша милость?

— Не твое дело, — отрезал Альбрехт, по-хозяйски уверенно шагнув в окутанный мраком общий зал и оттесняя владельца корчмы в сторону. — Не тебе об этом знать. Веди нас скорее, — потребовал дознаватель.

Стараясь шагать бесшумно, стражники во главе с дознавателем поднялись по скрипучей лестнице на верхний этаж, где располагались предназначенные для гостей комнаты, одна из которых и была занята постояльцами, заинтересовавшими городские власти.

— Сколько всего человек в трактире? — шепотом спросил Альбрехт хозяина трактира.

— Двое слуг на кухне, эти двое, за которыми вы явились, да еще какой-то малый, книжник, что ли, в дальней комнате, — трактирщик указал на дверь в конце коридора, где, вероятно, и жил тот самый книжник.