Оружие возмездия

Даг Керт попытался убедить себя, что чужой взгляд ему просто мерещится, что это только лишь от сильного утомления. Однако ощущение постороннего присутствия никуда не пропало, напротив, становясь все сильнее с каждым мигом. Наконец Даг не выдержал и, подхватив самострел, осторожно выбрался из своего убежища и стал по широкой дуге двигаться к лесу, надеясь подобраться к воображаемому соглядатаю сзади, застав того врасплох. Стараясь не издавать лишнего шума, а уж этому в пограничной страже учили на совесть, Даг шагнул под сень зеленых великанов, уже начавших сбрасывать листву.

Опасения стражника можно было бы списать на усталость и мрачную атмосферу ночного леса, но за ним действительно следили, хотя и не догадывались, что солдат сумеет каким-то шестым чувством понять это. При этом соглядатаи в действительности не только не разговаривали друг с другом в видимости заставы, но последние два часа почти не шевелились, и при этом воин все равно смог, пускай и неосознанно, почувствовать их присутствие. Наблюдателей было даже двое, хотя об этом уже Даг не догадывался. Один из них, точнее, одна, находилась довольно далеко от заставы, устроившись на дереве. Вооруженная мощным луком, она держала часового на прицеле, готовая прикончить его в случае опасности, но пока столь крайние меры не требовались. Было понятно, что стражник ничего толком не заметил, и идет в лес наугад, поскольку в противном случае он наверняка поднял бы тревогу.

Второй наблюдатель, занявший позицию на опушке, был гораздо ближе к крадущемуся воину, который, сам того не предполагая, приближался к затаившемуся в кустах человеку, медленно и абсолютно беззвучно вытащившему короткий клинок из ножен на предплечье. Да, стражник действительно умел передвигаться по лесу, но тот, кто, подобно дикому зверю, изготовившемуся к броску, сейчас следил за ним, был еще более бесшумным, словно бесплотный призрак. Дождавшись, когда стражник удалится от заставы на почтительное расстояние, человек неслышно покинул свою засаду, двинувшись за воином, все больше углублявшимся в лес. Он плавно переткал с одного места на другое, держась все время в тени деревьев, и ни разу не издав ни малейшего звука, хотя идти так по земле, усыпанной подсохшей листвой и мелкими веточками, которые могли в любой миг хрустнуть, подвернувшись под ноги, мог далеко не всякий человек, пусть он и был бы прирожденным жителем леса.

Даг шагал очень осторожно, перекатывая ступню плавно с пятки на носок и озираясь по сторонам, постоянно ожидая нападения. Арбалет он держал в левой руке, ибо был уверен, что на малом расстоянии не промахнется и так, правую же ладонь он положил на рукоять корда, хотя пока не спешил вытаскивать его из ножен. Стражник медленно ступал по ночному лесу, но вдруг резко обернулся, как раз в тот миг, когда за его спиной из темноты соткалась фигура человека. При этом преследователь двигался бесшумно и очень быстро, но воин сумел почуять присутствие чужака, хотя более ничего сделать уже оказался не в состоянии. Человек, так ловко подобравшийся к стражнику, неосмотрительно покинувшему пост, навалился на него, сбивая с ног. Одной рукой он зажал противнику рот, дабы тот не смог позвать на помощь, и затем нанес ему легкий удар рукоятью ножа в висок, на время отправив стражника в беспамятство. Кольчужный капюшон, защищавший голову Дага, воин откинул, чтобы лучше слышать и видеть, поэтому даже малое усилие сделало свое дело.

Когда Даг очнулся, первое, что он почувствовал, это забитый в рот кусок ткани, мешавший не то что говорить, но даже просто издавать любые звуки. Пошевелив руками, стражник понял, что они крепко и умело связаны, ибо двигаться было невозможно, но при этом под путами руки не затекли. Ноги также были обмотаны кожаным ремнем. Оружия, разумеется, неизвестные похитители не оставили, хотя воин, будучи полностью обездвиженным, едва ли обрадовался бы, окажись он и в королевском арсенале. Вдобавок ко всему, у Дага раскалывалась голова после довольно чувствительного удара, а мир перед глазами так и норовил раздвоиться.

Видимо, за стражником наблюдали, ибо стоило ему чуть пошевелиться, перед связанным воином возник высокий мужчина, на поясе которого висел широкий клинок и еще кинжал в потертых ножнах. Заметив обильную седину, которая, словно снег в феврале, обильно усыпала голову незнакомца, на вид весьма молодого и явно очень сильного и ловкого, Даг сразу вспомнил описание тех, для поимки кого их десяток и оказался в этой дыре. На эльфа незнакомец, который, скорее всего, и пленил стражника, нисколько не был похож, но кроме Перворожденных страже еще было приказано задержать и некоего наемника, который, возможно, был седым. Человек же, стоявший над беспомощным Дагом, был воином, но никаких гербов или иных символов на его одежде не было видно, а значит, этот воин как раз и мог быть одним из солдат удачи.

Даг Керт нервно сглотнул, ибо уже догадывался, что ничего хорошего от седого богатыря с взглядом законченного убийцы ждать не стоило, тем более, окажись он именно тем наемником, для поимки которого на ноги была поднята вся пограничная стража на сотню миль окрест. В прочем, будь это и случайный человек, едва ли он стал бы с благими намерениями похищать стражника, ибо, как известно, любые посягательства на того, кто состоит на службе короны, караются жесточайшим образом.

— Пришел в себя, — заметил воин, положив широкую мозолистую ладонь на рукоять кинжала. — Я уж думал, ты, бедняга, так и не очухаешься. — Воин помолчал немного, с интересом разглядывая свою добычу, а затем продолжил: — Сейчас я вытащу кляп, но не вздумай кричать — во-первых, ты не успеешь даже вдохнуть, а во-вторых, до заставы все равно не докричишься. Будешь шуметь — здесь и останешься гнить, — пригрозил седой. — Если кто случайно не наткнется.

Воин вытащил комок, служивший кляпом для Дага, и тот сплюнул на землю. Он затравленно глядел на своего победителя, прекрасно понимая, что шансов у него действительно немного. Даже простому человеку едва ли понадобится больше пары секунд, чтоб перерезать горло тому, кто связан по рукам и ногам, а уж опытный воин сделает это, не задумавшись ни на мгновение.

— Меня хватятся, — произнес Даг. В горле его пересохло, к тому же сильно болела голова, видимо, седой наемник слегка перестарался, ибо стражника ощутимо подташнивало. — Меня будут искать и найдут, а если найдут еще и тебя, то прикончат на месте.

— Верно, хватятся, — криво усмехнулся воин, поглаживая рукоятку кинжала. — Да только не сразу, а не раньше, чем после рассвета. Пока они думают, что ты все еще на посту, а до смены мы успеем убраться отсюда на много миль. Поэтому не дури и не пугай меня, приятель.

— Но кто ты такой и чего тебе надо от меня? — попробовал возмутиться воин, чувствуя, как холодеет в груди. — Нападение на королевского стражника карается, самое малое, каторгой, а то и на виселицу угодишь.

— Я же сказал — не пугай, я и так уже пуганый. — Седой прошелся взад-вперед, задумчиво глядя на небо, заметно порозовевшее на востоке. — Я сейчас тебя кое о чем спрошу, а ты ответишь, — утвердительно произнес он, вновь пронзающим взглядом посмотрев на своего пленника, пребывавшего в совершенно беспомощном состоянии.

— А если нет? — робко спросил стражник, чувствуя, как предательски дрожит голос.

— Мне тебя даже резать не нужно, — бросил наемник, остановившись напротив Дага и теперь раскачиваясь на каблуках. — Волки в эту пору голодные, к тому же здесь зверье непуганое. Долго ты здесь не пролежишь, разве что случится чудо, и кто-то случайно на тебя набредет. Хотя я бы на такой исход мало полагался. Твои товарищи с заставы охраняют не лес, а переправу, так что сам понимаешь, никуда тебе отсюда не деться, если я не позволю, — заключил наемник.

— Что тебе нужно? — обреченно спросил стражник. Он понял, что действительно оказался во власти похитителя, и хотя тяжело было ему, воину, носившему королевский герб, признавать победу какого-то безродного бродяги, но выхода не было. Правда, Даг понимал, что даже расскажи он все, что знает, наемнику будет проще прикончить своего пленника, чем оставить в живых.