Оружие возмездия

Завадский Андрей Сергеевич

ОРУЖИЕ ВОЗМЕЗДИЯ

Трилогия в одном томе

Книга первая:

НАЧАЛО ПУТИ

Интро

Весело трещал огонь, пожирая сухие ветки, и рожденные пламенем тени метались по стенкам шатра. Снаружи сгустилась ночная тьма, и вершины гор, увенчанные, словно копья, белоснежными наконечниками изо льда и снега, исчезли, растворившись во мгле. Горы были столь высоки, что казалось, пронзали небо, и вершины их исчезали где-то за облаками. Но в этот час небо было на удивление безоблачным, и звезды, мерцавшие в вышине, озаряли своим неверным светом укрывшееся в кольце гор селение.

В шатре, возвышавшемся в центре поселка, хозяин беседовал с нежданной гостьей, и было видно, что ни ему, ни ей беседа эта не приносит удовольствия. Оба думали, хотя и тщательно скрывали это друг от друга, лишь о том, как бы поскорее расстаться.

— Пришло время платить по старым долгам, — произнесла гостья, в упор взглянув на хозяина. — Однажды вы дали клятву, ныне пришел час исполнить ее, вождь!

— Ваш народ сейчас в опасности, — ответил названный вождем, отрешенно уставившись на огонь. — Но то, что ты требуешь от нас, несоизмеримо более опасно, чем любой враг. Понимаешь ли ты, что может произойти, если они вернутся? Никогда и никому не служили они, так неужто покорятся вам? Твой владыка глуп, если верит в это, и глупы те, кто смог его в том убедить.

— Значит ли это, что ты не сдержишь клятву, данную твоими предками? — гневно вопросила гостья, решив, что не стоит обращать внимание на оскорбление короля, прозвучавшее из уст негостеприимного хозяина. То, что прежде стоило бы несчастному жизни, сейчас казалось сущей ерундой, ибо на кону стояло нечто большее, чем честь рода, намного большее. И потом, стоит ли ожидать почтения от низших созданий? — Или не клялись твои предки исполнить любую службу, какую мы потребуем, если только это будет в силах смертных созданий? — ей с трудом удавалось сдерживать гнев, ибо негоже давать волю чувствам там, где ты лишь гость из дальних краев, к тому же гость названный.

— Мой народ обязан твоим предкам, — устало произнес хозяин, все же удостоив гостью своего взгляда. — Мы помним, пусть и минули века. И я верну долг, как завещали те, кто были до меня. Никто не посмеет обвинить род мой в вероломстве, никто не скажет, будто не чтим мы волю пращуров.

— Война неизбежна, это ясно всем, и нам ее не выиграть, — гостья как будто извинялась, хотя причин для этого у нее не было, и тот, кто принял ее в своем доме, не ждал и не просил ничего подобного. Словно нужно держать, пусть даже не ты дал его, и было это много веков назад. — Силы неравны, и никто не считает, будто у нас есть шансы на победу. Мы неминуемо потерпим крах, а сейчас поражение означает гибель моего народа, скорую, мучительную.

— И вы решили прихватить с собой половину мира, — усмехнулся хозяин. — Слова больше ни к чему, посланница, — неожиданно твердо вдруг произнес он, словно приняв, наконец, некое решение. — Мы держим клятвы, а вам решать, когда должно требовать их исполнения. Мы все сделаем, и не более чем через три ночи ты сможешь отправиться в обратный путь. Хотя право, я всей душой желаю, чтобы ты одумалась.

— Я не своей волей явилась сюда, — мягко, но непреклонно ответила гостья, — и не покину твой дом, не исполнив повеление своего правителя, устами которого со мною говорил весь наш народ. Мы готовы сражаться, но что толку с нашей доблести, с отваги воинов, если всех нас ждет смерть, кого в бою от честной стали, а кого в клетке, как дикое животное, или под плетью надсмотрщика, как ничтожного раба? Так что ты прав, оставим слова. — Она умолкла, видимо, не считая нужным говорить что-либо еще, и отвернулась к огню.

Старый вождь вышел из шатра, подозвав к себе одного из охранявших его покой воинов. Тот, услышав приказ, бросился исполнять его, не смея медлить ни мгновения. А вождь, устало вздохнув, обвел взглядом нависавшие со всех сторон над селением горы, не обращая внимания на пронизывающий ледяной ветер. Его предки давно пришли в эти края, и те, кто рождался позже, начинали верить, что здесь и была родина, исконные земли их народа.

Здесь нелегко было выжить, и каждый день проходил в борьбе. Но все же со временем те, кто поселился здесь, ощутили себя в безопасности. Укрывшись от всех, они научились не привлекать внимание врагов, да и какие враги, если вдуматься, могут быть у вымирающего народа, ютящегося в лишенных почти всякой жизни горах? Никем не замечаемые, они все же сумели обстроиться здесь, теша себя надеждой, что этот неприветливый край когда-нибудь и станет их последним пристанищем.

Теперь же, подумал вождь, видимо, придется уходить и отсюда, как можно дальше бежать из этого негостеприимного края в земли вовсе гиблые, но и там едва ли долго проживет в покое его многострадальный народ. Что ж, рано или поздно это должно было произойти, и никому старый вождь не пожелал бы ходить в должниках у таких кредиторов, опрометчиво обещая сослужить любую службу, какую те ни попросят. Впрочем, не пристало ему судить своих предков, и что сделано, то сделано.

Бормоча что-то себе под нос, вождь вернулся в шатер, где ждала его гостья. Нужно будет отдать много распоряжений, пусть племя готовится к дальнему пути, чтобы сняться с места как можно быстрее, когда нежданные гости покинут их. Но прежде следует исполнить давнюю клятву и вернуть древний долг.

Пролог

Двое мужчин, перед каждым из которых стояло по кружке пива, увенчанного пышной шапкой белоснежной пены, знаменитого темного, которым славились северные земли, вели неспешную беседу. На постоялом дворе, где они встретились, было немноголюдно, и не стоило опасаться, что их разговор привлечет внимание непосвященных. Ведущий на полночь от столицы королевства Дьорвик тракт никогда не был особенно оживленным, и ныне постояльцев в трактире не было вовсе, а значит, некому было сидеть за соседними столами, мешая разговору одним своим присутствием.

В прочем, каждый из собеседников знал, что подслушивать чужие беседы можно и не стоя за плечом у собеседников. И каждому из них было ведомо, как избежать чужого внимания. А потому трактирщик, суетившийся за стойкой, и порой бросавший на странных посетителей заинтересованные взгляды, вдруг понял, что, стоит сосредоточиться на разговоре, как он перестает различать слова. В ушах стоял какой-то шум, словно они были забиты ватой.

Странным путникам, невесть откуда явившимся в трактир, и не имевшим ни коней, ни даже сумы с припасами, однако же, не было дела до хозяина постоялого двора, а равно и до грудастых служанок, явно зарабатывавших на хлеб не только тем, что они споро подносили к столикам заказанную остановившимися в этом тихом местечке странниками снедь. Эти двое вообще не обращали внимания на творившееся вокруг, словно в трактире в этот миг не было более ни единой живой души. У них просто не оставалось времени на всякие мелочи, ибо от того, о чем они договорятся сегодня, смогут ли понять друг друга, зависело очень и очень многое. И хозяин трактира был бы, по меньшей мере, удивлен, узнав, кто явился к нему под видом путешественников, решивших дать отдых ногам и промочить горло.

— Он заигрался в войну, и, как ни странно, ныне имеет все шансы, чтобы добиться победы, — произнес один из мужчин, немолодой, но вовсе не производивший впечатления дряхлого старика, с ухоженной бородой, спускавшейся на грудь.

Сегодня этот человек, притворяясь простым путником, изменил своим традициям, облачившись в простой кафтан, какие носят небогатые купцы или мастеровые. Прояви трактирщик чуть больше внимания, он бы заметил, что одежда старца выглядит новой и слишком чистой, словно ее обладатель путешествовал не верхом, и уж тем более не пешим, а в карете. Впрочем, и последнее предположение было очень далеко от истины.