Величайшая Марина: -273 градуса прошлой жизни (СИ)

- Ну… «ММ» бросил Александр Галлий.

- Помимо этого?

- Нет, ничего более важного он мне не рассказывал.

- Дело в том, что этим летом, семья Стронциев, по слухам примкнула к Йову.

Девушка это лето жила совершенно спокойно, и даже не думала о Мискере, а теперь оказалось, что зря она забыла главную опасность настоящего времени и всех народов.

- Но это, же только слухи. Никто, из академии, этого наверняка не знает.

- Тогда в чём проблема?

- Проблемой стал конфликт между Асцелом и Ротнаром.

- Беном Ротнаром? – переспросила Алма, вполне понимая нелюбовь Стронция старшего к этому учителю. Она сама его недолюбливала.

- Да. Именно с ним, но проблема в том, что Асцел его очень сильно хочет убить, так или иначе. Но Ротнар сильнее его в магических атаках, Асцел может обратиться за вашей помощью.

- Но, – Алма только сейчас поняла, что как бы она не любила учителя по дополнительным силовым урокам, всё равно смерти не пожелала бы никому в этом здании, – я не хочу убивать Бена Ротнара.

- Это было первое. Но ещё есть и второе дело.

- Что-то более серьёзное?

- …но менее масштабное. Проследи за справедливостью нашего Ротнора, касательно Курта.

- А если её не будет, то мне что его в угол поставить? Сладкого лишить? Заставить, как маленького ребёнка спать днём после обеда вместо прогулок?

- Нет, я сказал только следить. Говори мне, если что не так, хорошо?

- Да… Ладно.

Алма уже собралась уходить, как вдруг профессор Гелиа совсем тихо, произнёс:

- Будь рядом с Куртом.

Девушке показалось, что голос был тихим, поскольку Оливер Гелиа и сам ещё не решил, хочет ли того, чтобы это услышали, или нет. С Ником Алма встретилась в своём любимом местечке – маленьком зале с небольшой сценой, где она очень часто любила играть на пианино, а теперь ещё и на гитаре, она частенько играла здесь вместе со Стронцием, а он иногда говорил одно и то же «Моя мама очень хорошо поёт». Девушка вспоминала сначала всё, что связано хорошего с этим местом, затем со всей академией, и дошла до того, что вообще случилось хорошего, моменты, в которые ей было хорошо.

- Эй, Алма! О чём задумалась? – услышала она голос Николаса, тот звучал, будто в горах и издалека, но все, же вернул её к реальности.

- Да так, вспоминала это лето. Я до сих пор не верю, что так много всего изменилось за три месяца. И мне не верится, что Александр просто так взял и всё бросил.

- Я, на самом деле, ещё слышал, что его родители перешли в Лигу, против Йова, «Служба Эринии».

- Галлий теперь будет с ними там?

- Наверное, я не знаю всего, да и в том, что знаю, не уверен. А зачем тебя вызывал Гелиа?

- Просто хотел поговорить. И добавил, чтобы я больше времени уделяла его уроку.

- Алма, у тебя же и так «отлично» почти по всем предметам, ну… кроме его астрономии и ботаники.

- Не люблю ботанику, я себя в ней чувствую ботаником в квадрате! – оба улыбнулись, и Ник решил продолжить:

- Зато на уроке Лерил никто не чувствует себя ботаником. Скорее всемогущим метателем молний.

- Мой папа, когда злится, иногда, «молнии мечет».

- Правда?!

- Нет, образно. Но поверь, лучше бы это было в обычном смысле.

- Слушай, я за всё время, что учусь с тобой, ни разу не видел твоего отца.

- Видел, его все видели. Он же приходил в открытый день.

- Я что-то не помню, чтобы вы разговаривали.

- Я с ним говорила. И Стронции тоже пообщались с ним, хотя говорили очень мало.

- Твой отец подружился с семейкой Стронциев?! – Ник вскинул брови.

- Знаешь, то, как они общались, вряд ли удастся подогнать под определение «подружились». Дружба – это как у меня с тобой, Цезой, Алексом, Куртом… Я же со всем нашим классом хорошо общаюсь, и с Долли, и с Сэмом, с остальными, но настоящие друзья у меня только вы. Я всегда так любила болтать с Алексом, он единственный, с кем весело говорить о спорте…

- Алма, я понимаю, думаешь, я не скучаю по нему. На самом деле мы бы с ним сегодня никак бы ни увиделись, просто зная, что этого и не произойдёт, становится ещё хуже.

- Думаешь, это всё? Мы больше не увидим его? – Алма говорила холодно, не плакала, сегодня было не воскресенье, она даже не имела на это права. Словно догадавшись о её мыслях, Ник спросил:

- Как тебе удаётся не плакать от боли или обиды? Это же… не могу подобрать другого слова кроме «нестерпимо».

- Это не сложно! – ответила она, улыбнувшись, – у меня не хватает слёз, потому что я завела себе за правило «плакать каждое воскресенье, и только когда одна»! Сможешь выплакаться за прошедшую неделю, и ещё на новую хватит. А если не хватит, то потерпи до будущего выходного.

Больше друзья не затрагивали эту тему. Алма увлеченно слушала рассказ Николаса о том, что происходило у него в эти три месяца, а после рассказала про свои каникулы. Никэлю понравилась история, случившаяся на границе Гринледа, но Алма умолчала о том, что её тогда сбил полу лошадь, полу тигр, и главное – не сказала из-за чего. О том, что она влюбилась, Алма могла рассказать только Цезе, которая должна приехать завтра с утра. Уже с восьми утра друзья стояли на крыльце, ожидая прибытие. Алма, не сводя глаз, смотрела на небо, и, ожидая, что пролетит птица, большая, обычно доставляющая учеников на остров, однако, каждый раз осекалась, вспоминая, что проложили «водный пути». Это было что-то вроде железной дороги, только невидимой, идущей только по воде, а вместо множества вагонов был один. Сплошной, гибкий единственный вагон легко изгибался, и девушка находила это очень удобным. В начале этого поезда – вагона находилась кабина, куда не входил никто, кроме машиниста, а в конце была площадка в метр, ограждённая железным заборчиком, с навесом, и дверцей, чтобы иметь возможность сойти на землю. Алма не понимала, из чего он сделан, на ощупь – металл, сгибается, словно плотная резина, и при всём этом удерживает внутри постоянную температуру – летом прохладно, а зимой можно согреться. Это чудо появилось только год назад, но девушке оно уже безумно нравилось. И хотя, иногда, рассказывая о жизни эльфов, она выслушивала фразу «они живут по 5000 лет, а так и сумели изобрести даже нашу лампочку», Алма вспоминала про все изобретения этого мира, про поезд «водный путь», про платформы в огромном кохильском магазине, доставляющие тебя на этаж. Девушка всегда отвечала одно и то же «Зато они за это время научились не убивать то, за чей счёт живут... – и добавляла, – и колдуют без латов». Латы и, правда были не самым удобным средством для магии, поскольку могли сломаться, потеряться, Алма же, Аргон, Йов, и многие другие маги умели выпускать магию из себя.

- Ник, сколько уже времени? – спросила девушка.

- Скоро половина. Не волнуйся, приедут.

- Они ТАК ещё никогда не опаздывали… – выдохнула девушка, – я их даже не чувствую, – добавила она, вслушиваясь в малейшие движения воды.

- А сейчас? – спросил Ник, спустя минуту.

- Несколько секунд назад тронулись с места.

- Минут пятнадцать пути?

- Ага.

Алма сидела на широком мраморном ограждении крыльца, ноги были спущены, руки лежали на школьной юбке в красно-чёрную клетку, а лопатками она чувствовала прохладную стену. Было уже 1 сентября. Ворота открылись, и Алма увидела входящую толпу: Долли Иридий, Рачну и Радона Висмутов, следом шла Цеза. Прежде, чем побежать вперёд, Алма приподнялась, чтобы увидеть толпу до самого края, но, насколько хватало глаз, девушка не смогла найти Стронция.

- Алма!

- Цез! Наконец-то! Что так долго?!- радостно выговорила девушка, подбежав к Цезе и обняв её.

- Я не знаю, почему транспорт задержали, но ничего. Кстати, я сегодня ещё не видела Алекса, он здесь?

- Эм… подожди немного! – Алма отошла от подруги и широко открытыми глазами посмотрела на Ника. Было видно, что он понял, чего коснулся диалог подруг.

- Цеза, привет! – сказал Никэль, подойдя.

- Приветик! Так, где Алекс?

- Ну, ладно. Короче он… бросил «ММ», – быстро протараторила Алма.