Веллоэнс. Книга вторая. Царские игры (СИ)

Феанор погрузился в себя. Слова, роящиеся в голове, словно рассерженные осы, утихли. Остался кот и он. Юноша мысленно указал путь – кот, помедлив, пошёл в сторону. Феанор изменил направление – животное мгновенно сменило направление. Царевич отправил приказ идти к нему – кот замер, и, через секунду отправился тереться о ногу Скорби. Та улыбнулась:

– Ты вкусил первый уровень. И второй.

– Но ведь кот не побежал ко мне! – с досадой воскликнул Феанор.

– Да, – согласилась Натилла. – Когда ты гонял его зигзагом, у него не было своих арритов. А когда направил к себе – ему захотелось потереться о мою ногу.

Белокожая взяла кота на руки, почесала за ушком. Горницу огласило раскатистое мурлыкание.

– Так бывает. Часто мы разрываемся между двумя, тремя, пятью мыслями – и все они наши. А собственное сознание всегда сильнее чужого. Почти всегда. Когда человек понимает свои желания, идет к мечте, верит в призвание и миссию от богов, он становится неуправляем для душеводителя. Такие встречаются редко. Большинство людей, как поплавок на волнах – вертятся вокруг себя, пускают мелкую рябь. Ими управлять легче, чем котом.

– Как?

Натилла улыбнулась:

– Рассказывая, что пойдя по твоему пути, они обретут еду, тепло и секс – для них это весь смысл жизни. Чего больше не хватает – то лучше действует.

Они прогуливались у основания Обители Шестнадцати Рук – огромное стены купола, сложенной из гигантских изогнутых треугольников. Феанор вернулся из Олегова леса и сейчас они с Вегедэ закрепляли уроки.

Феанор почесал затылок:

– Скорбь говорила о рычагах силы – еде, тепле и сексе. А как же – власть, искусство, жажда уважения, знаний?

Вегедэ неуклюже топала по песку:

– Для большинства за ними просто кроется другое качество еды, тепла и секса. Запомни – не бывает «чистых» рычагов. Мы все разные – потому, управляя котом, ты не можешь управлять человеком. На словах всё просто. Но слова – это образ кентавра, нарисованный слепым со слов глухого, который слышал, как немой сказал. Вот и попробуй докопаться до истины, если она выражена в словах.

– Ответ без ответа, – рассмеялся Феанор.

Внутри у царевича возрастало необычное тепло по отношению к этой низенькой, безрукой, с кривыми толстыми ножками девчушке. Ещё с тех пор, как он проснулся под звездой Мерцаны, это ощущение не погасло – хотя прошло два вита и он успел посетить Веллоэнс, участвовал в разделе власти и вступил в прецарствие. Оно не было похоже на влюбленность или похоть, нередко испытываемую к красивому девичьему стану и лицу – как ни посмотри, служительницу нельзя назвать симпатичной. Не похоже это чувство и на семейную, дружескую привязанность.

«Что же это?» – размышлял Феанор. Как же бывает сложно, когда желание назрело, решимость крепка – а слов не хватает. Царевич рассудил, что стоит посозерцать эти арриты на досуге.

– Ответ без слов, – поправила Вегедэ.

Они шли вдвоём вдоль стены из гигантских треугольников – этого Феанору было достаточно.

Эпилог

В доках не слышно привычной ругани, смеха матросов и торговых споров. Лишь тихо плещется вода, разбивая мутные волны о покрытый илом и тиной берег. В ночном небе ярко светит жёлтый гигантский круг.

Бухта пуста. В эту ночь, по поверью, дочь моря, Лейя, ходит по туманной пристани в сопровождении верных духов-волков. Она кличет своего возлюбленного, моряка, сбежавшего от неё из хладной пучины в тёплый мир живых.

В эту ночь никто из мужчин до рассвета не покидает из каюты, не гуляет по пирсу, не выходит в море, чтобы закинуть сети.

Никто не желает, чтобы Лейя пленила его сердце и унесла с собой в подводное царство.

По ночному берегу идут трое – красивая статная женщина, рослый бородатый мужчина и лысый толстяк. Они неспешно прогуливаются под луной и о чём-то беседуют. Женщина что-то рассказывает и тычет пальцем в сторону прибрежной таверны.

В эту ночь тоскующая Лейя выйдет на берег. На трёхмачтовом клипере «Дорудонский спрут» она унесёт с собой сердца тридцати шести моряков.