Веллоэнс. Книга вторая. Царские игры (СИ)

Конечно, были у него и другие козыри в рукаве.

Смахнув вновь накатившую волну грез, флегрет направился к «Последнему Рубежу».

Лилит восседала на выступе пещеры. С возвышенности открывался вид на безжизненное низовье, устланное острыми камнями и соляными столпами.

«Пепел и тлен» – иманити разрывали противоречивые мысли. Заточившая себя, ушедшая из этого мира и воспрявшая ото сна видением лебедя. Суть послания не подвергалась сомнению – она готова вернуться на путь истины. Но жажда крови, насилия и безумств, желание восстановить власть, вернуть себе имя ночного искушения, воссоздать царство суккубов, править вместе с детьми…

На поле собирались ее отпрыски.

Ее первенец, Кингу – красноглазый, чернокожий, с длинными, цвета топленого молока, волосами. На поясе – плеть-девятихвостка, послушная хозяину, в руке – золотой посох Мусаила. Сын Ишгара.

Тунарг родился от северного великого воина и видом похож на него. Высок, статен и широкоплеч, с окладистой бородой и голым, в буграх мышц, торсом. Мощные, словно свитые из корней клена, руки облачены в серебрянные наручи, ладонь крепко сжимает двухклинковую глефу.

Аменте – первая дочь, изящная и грациозная, с красноватой кожей. «Хранящая огонь» – Лилит восхищалась ее красотой и опасностью. Танец Аменте пленял мужчин, а в ярости она изрыгала всепожирающий огонь.

Хёдр – низкий, плотно сбитый, похожий на бочонок. Про таких говорят – «поперек себя шире». Темнокож и космат, к поясу приторочен широкий разделочный нож, а на груди болтается свистулька-ракушка. Корабельный кок, с которым она делила ложе, оказался балагуром и краснобаем. Легкомысленный, извечно пьяноватый, с простыми шутками и похабными рассказами – иманити увлеклась им не на шутку. Жаль, их судно попало в шторм – кок отправился кормить рыб. Хёдр не похож на отца – молчалив и угрюм, необыкновенно умён, хоть по виду простак. Он не любил общество, предпочитая жить отшельником в дремучем лесу. Только изредка покидал убежище, чтобы купить соли и книг, за которые всегда платил медью и бронзой.

Чемош – изгой семьи. Кто был его отцом, Лилит не знала. То было темное время. Время, когда темная сущность иманити беспредельно властвовала над инстинктами, заглушив сознание и совесть. Все дети иманити красивы – даже Хёдр, по-своему, дикой и угрюмой, грубой красотой. Но не Чемош! Нескладный, горбатый, с выпирающими изо рта зубами. На неровной голове жесткие рыжие волосы с проплешинами, один глаз кривой, второй с бельмом. Голос похож на визг испуганного кабана, шестипалые руки и ноги худые, вечно влажные и липкие. Он скитался по миру, в рубище и широкополой шляпе, с простым посохом и тюком, прося милостыню и побираясь. Лилит то и дело встречалась с ним взглядом – и не могла долго выдержать это мучение.

Из-за горизонта вспыхнула звезда, обрушившись в поле взорвалась мирриадом искр.

– Пепел и тлен, тётушка-мать!

– Оумтекай!

Рожденная от брата, бесполая иманити была прекрасна. Духи, ангелы и демоны тоже не имеют пола, но люди разделяют их. Для удобства. Лилит улыбнулась – смертным было бы странно обращаться к божеству – «О, Великое Оно!». Оумтекай не может передать свою сущность в поколениях, она обречена на угасание рода. Хотя её, похоже, это не слишком заботит.

Четыре радужных крыла ярко сияли на заходящем солнце. Половина тела Оумтекай похожа на здешние соляные столпы – белая с серым кожа суха и шершава на ощупь, другая – цвета спелого персика, красновато-оранжевая, мягка и тепла как свежий хлеб. Иманити обожает поэзию и металл, пьет кровь и морскую воду, приветлива и мила днём, а ночью жестока, кровожадна и безумна.

– Где? – Лилит удивилась звучности и силе голоса. Только недавно огонь жизни едва теплился в теле, сейчас же он разгорался с новой силой. – Где остальные? Дуфар, Марэк, Олойо, Дябда?

– Дуфар спит вечным сном, он стал камнем и вряд ли когда увидит свет. – Кингу поклонился.

– Дябда был повержен родом Святослава в Долинах Снов. Хитрый маг без роду и племени накормил его жертвой Джунга. – Тунарг поклонился.

– Род человеческий изощрён и сметлив, – кивнула Лилит. – Дябда ослушался и не предался сну. За то и поплатился.

– Марэк нарушил твой обет мать, – Чемош подпрыгнул и захлопал в ладоши, разбрызгивая вокруг себя липкую слизь. – Он хранит народ Иоппии и учит их единению с землей.

– Олойо не откликнулся на зов – Аменте поклонилась.

«Олойо, Марэк» – от этих имен сердце Лилит забилось сильнее. Близнецы. Младшие. У их отца был интересный путь. Из шутов – в святые, из святых – в артисты, из артистов – в учителя. Он был единственным, кого Лилит не смогла искусить. Не поддавался ни взглядам, ни вздохам, ни плоти, ни магии. Он настолько заинтриговал иманити, что та согласилась выйти за него замуж. Через пару дней, когда семя прижилось, она покинула его, не сказав и слова. Ей даже хотелось, чтобы он о ней тосковал и помнил.

– Олойо и Марэк вольны делать, что захотят.

– С чего такие вольности, матушка-тетя? – Оумтекай ухмыльнулась. – Сколько помню, все дети должны беспрекословно подчиняться матери – думать, хотеть, совершать.

– Думать, хотеть, совершать. – Лилит взвесила слова. – То было раньше.

Она простерла руки:

– Правила изменились! Мне был знак! – иманити воскликнула – Лебедь! Теперь всё будет иначе. Мы исправим ошибки прошлого.

– Мы? – Кингу перебил мать. – Ошибки? Хочешь сказать, что овцы, которых надлежит стричь, станут нашими братьями и сестрами? Хочешь уподобить нас низшим?

– Да, Лилит! – Аменте вспыхнула – Ты хочешь, чтобы мы изменили своему выбору – править человеческим родом?

– Люди – не низшие, как мы думали, – в голосе Лилит засквозил металл. – Гордость приводит к падению. Они – другие, не такие как мы. Но это не значит, что нам надлежит ими править. Высший создал подобных себе, богов. Он создал прислужников, дав им право одного выбора. После создал нас, жителей минерального царства. И последним творением Его оказались люди. Они слабы плотью и умом, век их скоротечен. Но подумайте, посмотрите! Хоть человек и слабее иманетов – род его совершеннее.

– Ты хочешь сказать, – Тунарг был громогласен, лицо его выражало гнев, – род иманетов будет прислуживать роду людскому? Мы были им богами, они исполняли любую прихоть! Пастырь не станет пресмыкаться перед овцами!

– Кингу, Аменте, Тунарг, – Лилит отвесила им тяжелый взгляд. – Ваше слово мне ясно. Хёдр, Оумтекай и… Чемош – ваши слова.

Чемош поскрёб горб. Потёр кривой глаз. Почесал проплешину на темени:

– Я не люблю людей, мать. И они не любят меня. Если уж и держаться – то с семьей.

– Семье ты не нужен, уродец. – Аменте дала бедолаге огненного хлыста. – Выпрашивай милостыню дальше.

– Это личный выбор, Аменте – иманити вздохнула. – Хёдр? Оумтекай?

– Я буду помогать людям – отшельник потрогал свистульку. – За столетия я прочел множество книг и у меня есть причины уважать их.

Лилит кивнула:

– Оумтекай? Что скажешь дочь-племянница?

– А я, дорогая тетушка-мать, жду доказательств! – иманити закружилась и улыбнулась. – Почему мы решаем вопрос людей без людей? Как решить – слабее они или сильнее, если мы не знаем каковы они? Может, они стали сильнее нас и сильнее демонов? А может, достигли обителей божественных! Тогда, безусловно, я не пойду против них. Но и служить им я не намерена!

– Люди слабы! – глаза Кингу заполыхали алым. – По пробуждении, я выпил кровь одного и лишил железа три сотни смертных! Они слабы!

– Так одолей его! – Оумтекай зашлась диким хохотом. – Выходи, человек!

Иманеты застыли. Только Оумтекай видела невидимое, ощущала живое тепло. Остальные, будучи порождениями минерального царства, слышали лишь камень.

Диптрен появился на краю опушки, молниеносно спрыгнул с ветви кедра и вмиг добежал до группы странных существ. Иманеты взирали на него с любопытством. Высокий, облаченный в облегающий плотный костюм, видом мужчина походил на Кингу – такой же статный, изящный, блестящий черным. Только лицо его было человеческим, живым, да на лоб выбилась фиолетовая прядь. На запястьях красовались браслеты с камнями, у пояса болтался жезл с четырьмя рубинами, а с плеч спадал длинный серый плащ, материал видом напоминал шелк.