Неистовая звезда

— Похоже, ты права, — говорю я.

— Я тебе вот еще что скажу — на этой дороге я бы и померла. Сил у меня уж не осталось.

— Ничего, мы тебя подкормим, силы вернем.

Марси задумчиво жует сосновый орешек, морщится, поправляет железный ошейник.

— Тяжело? — спрашиваю я.

— Самое страшное, что к нему быстро привыкаешь.

Марси запрокидывает голову и закрывает глаза. На руках и плечах, расцарапанных Нероном, запеклась кровь. Я достаю из котомки кошель с целебными травами, смачиваю водой кончик шимы и осторожно обтираю царапины. Марси улыбается.

— Рано радуешься. Лекарь из меня никудышный, — говорю я и показываю ей правую ладонь. — Помнишь, как ты мне простреленную руку лечила? Вот, все прекрасно зажило. Только с тех пор шрамов у меня прибавилось. Вот, тут мазь из зверобоя, поможет.

— Спасибо, — вздыхает Марси.

Я смазываю царапины, а она разглядывает Сердечный камень у меня на шее. Я краснею и отвожу глаза.

— А кажется, я тебе его давным-давно отдала, — говорит Марси.

— Что это? Ух ты, красивый! — говорит Эмми.

Розовый камешек, гладкий. По форме как птичье яйцо, величиной с большой палец. Солнце тускло просвечивает камешек насквозь.

— Это Сердечный камень, — объясняет Марси. — Подсказывает, как распознать сокровенное желание. Чем ближе то, чем сердце успокоится, тем сильнее он нагревается.

Сердечный камень нагревается, когда Джек рядом. И когда Демало рядом. Предсказывает не только сокровенное желание, но и предупреждает об опасности. О предательстве. Вот куда меня Сердечный камень завел.

— Я хорошо помню то утро, когда тонтоны ко мне заявились. В долине у Кривого ручья так красиво было! — вздыхает Марси. — А спали мы в сарае. Ну, рабы. Нас всех вместе в цепи заковали, и мужчин, и женщин, и загнали в сарай. Тогда, ночью, я лежала без сна, все тихо, только на душе неспокойно, и люди кругом стонут. Я тогда и зашептала: «Меня Марси зовут. Я жила у Кривого ручья, в зеленой долине, под ясным солнцем». Они сначала притихли, а потом один и говорит: «Меня зовут Кейд. Дом мой — дорога, а вместо крыши — небо». И так все друг за другом начали рассказывать, кого как звать и откуда они родом. Мы каждую ночь это повторяли, перед сном. Напоминали себе, кто мы, чтобы не забыть.

Я помню, как в Городе Надежды каждую ночь делала то же самое. В темном бараке, в своей клетушке. Напоминала себе, кто я и зачем живу на земле. А утром меня отправляли в Клетку драться не на жизнь, а на смерть. И так каждый день. И все равно я едва себя не потеряла.

— Ну что, пора в путь, — говорю я и собираю вещи в котомку.

Марси натягивает ботинки. Я помогаю ей подняться.

— У Слима есть приятель, который враз с тебя ошейник снимет, — говорю я. — И языком трепать не будет.

— Да я и сама язык распускать не привыкла, — вздыхает Марси и сжимает мне руку. — А еще я слушать умею.

— Ага, спасибо, — говорю я. — Нечего мне рассказывать.

Она гладит меня по щеке.

— Ты так на Виллема похожа, — шепчет она. — Он такой красавец был.

Имя Па она произносит так, будто оно яркое и горячее, как солнце в небе. И тут меня осеняет: Марси моего Па любила. По-настоящему.

В голове роятся вопросы — как? почему? когда? А он ее любил? И зачем она его любила, если знала, что ему, кроме Ма, никого на свете не надо? Ох, как же ей было больно, наверное, на их любовь глядеть. И все-таки Марси была маминой лучшей подругой. Принимала у нее роды. Эмми спасла и выходила.

Но спросить я не успеваю. Марси глядит на меня, понимает, что выдала свою тайну, и тут же отворачивается, уходит к рыжей лошадке.

— Назову ее Тэм, — задумчиво говорит она и забирается на спину кобылы. — Далеко нам еще?

— До сумерек доберемся, — обещаю я.

Я шагаю быстро, Марси трусит следом на лошади. Из головы у меня не выходят мрачные мысли о жизни. Похоже, мне выпала незавидная доля. Так уж судьба предназначила, еще до моего рождения. И ничего с этим не поделаешь. А еще — случай.

Вот мы с Марси снова встретились. В это время, в этом месте. Наверняка это неспроста, только почему и зачем — мне пока неведомо. Время покажет. Я привыкла держаться настороже всякий раз, когда происходит что-то случайное.

Иногда я слышу голос Па. Он звучит у меня в ушах, бормочет что-то в крови. Как только возник мир, звезды все предопределили. Всю нашу жизнь. И нельзя изменить предначертанное. Это судьба. Так верил мой Па. И я тоже так верила. А потом стала задумываться. А Па перед смертью сказал мне, что его звезды предупредили. Может быть, единственный раз в его жизни правду сказали.

Ты им нужна, Саба. Нужна Лу и Эмми. И другим людям тоже. Не бойся. Будь сильной. И никогда не сдавайся, слышишь? Никогда. Что бы ни случилось.

Эти его слова меня потом всегда поддерживали, придавали силы. Странно, что Марси моего Па любила. Она с землей связана, крепко за нее держится, и мудрость у нее земная. А Па всю жизнь в небо глядел, среди звезд ответы искал.

Интересно, сошлась бы Марси с Ауриэль, если б они встретились? С ними обеими поговорить я б не отказалась.

Ауриэль. Ауриэль Тай. Говорящая с небом. Девушка с волчьими глазами. Внучка шамана-воина, Намида, Звездного танцора. Это он сделал лук из белого дуба. Ауриэль — не притвора, она умеет читать по звездам по-настоящему, не так, как мой Па. Она обитает на тонкой грани между землей и звездами. В месте, где живут и сны, и свет, и дух. Невозможно объяснить, что ей известно и откуда она это все знает.

Если бы не она, я б уже померла. Я сходила с ума от горя, видела мертвых и ночью, и днем, а Следопыт меня привел к Змеиной реке. К Ауриэль Тай. Она мне помогла, вылечила, вернула надежду и любовь к жизни. Объяснила, что со мной происходит. К какой цели ведет меня судьба. Нет, не судьба. Предназначение.

Есть люди, Саба… их немного, но они способны изменять сущее. Своими поступками они могут повернуть вспять течение людских судеб.

Мое предназначение — свергнуть Демало. Повернуть его волю вспять. Вот что говорила мне Ауриэль. Что все мои дороги ведут к нему. Чистую правду сказала.

Повернуть Демало вспять. Я думала, что знаю, как это сделать. Все было ясно и просто. Нанести удар побольнее, в уязвимое место. И бить, и бить не переставая. Чтобы он хватку ослабил. Только теперь придется все менять. Как жаль, что Ауриэль не с нами. Она бы точно знала, что мне делать, и думать бы не пришлось. Ей все известно, потому что она умеет читать по звездам.

Что ж, ничего не поделаешь. Значит, мне нужен Джек. И чем скорее, тем лучше. Придется до ночи потерпеть, пока не встречусь с ним под Железным деревом. Вдвоем мы уж как-нибудь сообразим, как поступать дальше.

Только ему нельзя говорить про Демало. Про Кровавую луну. Про то, что это конец. Что правила игры изменились.

Расписная скала высится над лесом. Это не одна скала, а три. Скучились, будто огромные буйволы из песчаника выгнули спины горбами к небу. Золотистые обветренные бока розовеют в лучах полуденного солнца. Вокруг тихо. Нерон летит вперед, объявляет о нашем приближении, громко хлопает крыльями.

Марси принюхивается. Пахнет жареным мясом.

— Ух ты, вкуснота, — говорит она.

— Ага, повезло нам. Точно не Молли стряпает, от ее варева тошнит, — замечаю я.

Прикладываю ладони ко рту, подаю дневной сигнал — тройной посвист сойки. Выжидаю на два счета и повторяю. С вершины скалы раздается ответный свист, появляется крошечная фигурка.

— Это Эмми, — говорю я.

Стеклышко ее дальнозора посверкивает на солнце. Я машу сестре рукой, Марси тоже машет. В тишине слышится восторженное восклицание, и фигурка исчезает.

— Ну вот, она тебя узнала, — вздыхаю я. — Приготовься, Марси.

Лагерь разбили среди здоровенных валунов. Мы протискиваемся в расщелину, выходим на круглую площадку под открытым небом. Место древнее, памятное, им издавна пользуются. Плиты площадки вытерты до блеска бесчисленным множеством ног, отвесные скалы покрыты изображениями и надписями. Неведомые мечтатели и бездельники, художники и недоумки — все здесь свои следы оставили.