Честь, хлеб и медяки (СИ)

Руперт не стал спорить с леди Абигейл — поесть нормальной горячей пищи хотя бы раз в день не помешало бы.

— Похлебка осталась? — слегка повернув голову в сторону, хозяин почти выкрикнул эти слова, словно обращаясь к кому-то невидимому в глубину зала.

И тотчас из внутренних помещений появилась молодая пышнотелая женщина, скорее всего, дочь хозяина, хотя могла быть и его женой, если он женился вторично. С юношей, сыном хозяина, Руперт и леди Абигейл уже познакомились, когда тот сначала отпер ворота, а потом забрал у них лошадей, чтобы отвести в конюшню.

— И похлебка осталась, и жаркого немного есть еще, — произнесла женщина приятным грудным голосом. — Что подать?

— Все неси… — приказала леди Абигейл и тут же плюхнулась на лавку за столом.

— Я бы хотел умыться сперва с дороги, — сказал Руперт хозяину, забирая у него ключи от комнаты.

— Вода в колодце, — недовольно ответил тот. — Во дворе. В комнаты мы не подаем ни воду, ни еду.

— Ничего, — ответил Руперт, — могу помыться и во дворе. Я не гордый.

Когда он вернулся, на столе дымились миски с едой, а в высоких кружках пенилось пиво.

— Вина нет? — поинтересовался Руперт у хозяина.

Тот отрицательно покачал головой.

— И отродясь не было, — фыркнул он. — У нас все же постоялый двор, а не пиршественный зал в замке.

Пиво Руперт не любил — лорд Дитмар приучил его к хорошему вину.

За ужином он даже не прикоснулся к своей кружке. А леди Абигейл попросила добавки.

— Пей, — приказала она своему провожатому. — Не хочу, чтобы ты среди ночи бегал в поисках, чем бы залить пожар в своем желудке — жаркое оказалось слишком острым. Я слышала, что в этом заведении не подают еду в комнаты. А как насчет напитков?

— Воду тоже не подают, — усмехнулся Руперт.

Он развел руками.

— Таковы правила на этом постоялом дворе.

Руперт осторожно сделал несколько глотков — пиво показалось ему невозможно горьким. Он с недоумением взирал на леди Абигейл, которая приканчивала вторую кружку.

— Пей, — снова приказала девушка.

Руперт поморщился.

— Я с собой заберу, — сказал он.

«И на лестнице запнувшись, нечаянно пролью его, — скептически поджал губы Руперт. — Это пиво полная дрянь».

— Ничего с собой наверх не понесешь.

Возле их стола объявился хозяин, чтобы потребовать расплатиться за ужин.

— Повторяю, — сказал он, — с напитками вход наверх запрещен.

Руперт вздохнул и вынул из кошелька еще один серебряный талер.

— А если я попрошу, — сказал он.

— Нет, — хозяин был неумолим.

Он стоял рядом, скрестив руки на груди.

Руперт обреченно сделал еще несколько глотков — все, допивать остальное он не собирался, точнее не мог. Вода в колодце в несколько раз вкуснее пива оказалась.

Поднявшись с лавки и пошатываясь, Руперт побрел в сторону лестницы, даже не поинтересовавшись, идет за ним леди Абигейл или нет — ему бы до постели добраться…

Проснулся Руперт от того, что кто-то тихо плакал рядом.

«Леди Абигейл», — с трудом догадался он.

— Что случилось? — спросил Руперт, не открывая глаз.

Он проспал всю ночь, как младенец, и еще бы полежал немного.

— Что станем говорить лорду Дитмару? — всхлипнула девушка. — Как виниться будем?

— А что мы должны ему говорить? — непонимающе переспросил Руперт.

— Как? — обиженно вскричала леди Абигейл. — Мы всю ночь прозанимались любовью, а сказать лорду Дитмару нечего?

— Любовью? — испуганно проговорил Руперт и, мгновенно проснувшись, уселся на широкой кровати.

Он ничего не помнил — отключился сразу, едва голова коснулась подушки. Какая уж тут любовь?

Руперт гневно откинул одеяло, должны же быть доказательства их близости, и застонал от бессилия и злобы — на простыне в ореоле более светлых пятен, происхождение которых не вызывало сомнения, красовалось кровавое пятно.

Скрыть, что леди Абигейл не девственница, не получится. Придется каяться перед лордом Дитмаром.

— Как такое могло произойти? — обреченно сказал Руперт.

Он не ждал ответа — его не было, но был случившийся факт.

— Ты… Ты меня изнасиловал… — всхлипнула леди Абигейл. — Навалился всем телом. А я… — она смахнула слезы со щек. — Я выпила слишком много пива и спросонья не сразу поняла, что происходит. А потом поздно было. Я билась под тобой, кричала, но ты словно оглох… К нам в дверь стучали, но ты не открыл…

Руперт несколько раз кивнул — он ничего не помнил. От вина никогда не пьянел, как от полкружки пива…

До самого замка герцога Сиджи они больше не обмолвились друг с другом ни словом — Руперт обдумывал, как он станет оправдываться перед лордом Дитмаром. О чем размышляла леди Абигейл, ему было неведомо…

Когда, вернувшись в замок, Руперт честно признался своему господину в том, что произошло в пути, ему показалось, будто лорд Дитмар нисколько не удивился.

— Дит, — сказал он и зажмурился, боясь представить, что его ждет, — понимаешь, я слишком долго находился в обществе леди Абигейл…

Он так и не подобрал слов, чтобы рассказать своему господину о случившемся.

— И что с того? — бросил тот раздраженно.

— Я… Мы.. Леди Абигейл была близка со мной… Я ее…

— Что ты мямлишь? — хмыкнул лорд Дитмар. — Говори яснее. Ты спал с леди Абигейл?

Руперт кивнул, даже произнести простое «да» у него сил не было. Ему верили, а он не оправдал доверия.

Лорд Дитмар схватил нож для вскрытия писем. Руперт зажмурился в ожидании удара в грудь. Но его не убили, а лишь унизили — прядь за прядью тупым ножом врезали его роскошные волосы. Он их не кидал как попало, а аккуратно складывал на столе.

— Убирайся вон, — произнес лорд Дитмар без тени раздражения. — Чтобы духу твоего не было не только в замке, но и в городе. Если кто-то узнает о тебе и о леди Абигейл, можешь попрощаться с жизнью. Если строил планы, что она станет твоей невестой, то ты глубоко ошибался — она моя невеста, ей и останется. Я просил тебя присмотреться к старшей сестре, ты не внял моему совету. А теперь уходи… Вон! — закричал он и истерично затопал ногами…

Руперт не ушел сразу из города, он никак не мог поверить, что его, верного слугу, оруженосца, взяли и просто так выставили вон — без оружия, без коня, не заплатив ни крейцера за преданную службу. Ему казалось, что лорд Дитмар одумается и позовет его назад. Но дни шли за днями и ничего не происходило. А потом его повадились избивать шавки Меино, подкарауливая возле замка, — не пытались убить, как других бродяжек, или подчинить его себе, а именно били с особой жестокостью, словно по чьему-то приказу, и всякий раз останавливались, когда у него сил сопротивляться или отвечать им уже не было.

Сколько это могло еще продолжаться? Наверное, забили бы в конце концов…

Руперт лежал на спине и пялился в проплывающие по небу облака — вот это похоже на рыцаря с мечом, а это вполне могло сойти за дракона. Ничего интересного не происходило — широкий тракт и поля вдоль него особого интереса не вызвали, а разговаривать совершенно не хотелось — разморило, да и не о чем было. Охранники каравана с завидным постоянством проезжали мимо Руперта с Болдером как в одну, так и в другую сторону, при этом каждый раз косясь на них и проверяя, что оружия в их руках не появилось.

На привал остановились в тени небольшой рощицы. После нескольких часов следования под открытым небом и палящим солнцем это оказалось весьма актуально. Сопровождающие караван сразу же разбрелись кто куда. Было видно, что каждый знает свои обязанности.

Даже Болдеру нашлась работа. И только Руперт слонялся без дела, не зная, чем заняться. Спрыгнув с повозки, он отправился на поиски главного. Следовало выяснить точный маршрут и то, в каком статусе он тут находятся. Если как попутчики, оплачивающие лишь безопасное продвижение до места, это одно, если как сопровождающие караван, то другое. Им еще и заплатить должны.

— Если твой слуга сносно кашеварит, то заплачу вам с ним десять медяков за день. Хорошего повара нынче не сыскать, — ответил караванщик с такой же окладистой бородой, как и главный охранник. Они даже чем-то с ним были похожи, как братья. Может, оно так и было. — И денег за жратву не вычту, если только от пуза лопать не станете.