Служащие Ваитюру(СИ)

Эта беззащитная улыбка держалась на ее лице недолго. Снова устремленный взгляд и уверенность в дальнейших действиях. Дикая кошка и дикий кот вышли на охоту.

***

-- Сочувствую вчерашнему, -- сказал Тандри, испытующе глядя на Гриммюрграса. В его взгляде было сочувствие, но какое-то странное, не такое, как у работников Издательства, с которыми успел встретиться пострадавший.

Льоусбьёрг оказалась занята молодым перспективным автором (таких она всегда брала на себя), так что Гриммюрграса отправили дожидаться главу Издательства в приемной перед ее кабинетом. Там он и встретил своего студента, отчего-то прогуливающего лекции.

Ему нравился этот огненно-рыжий юноша в отличие от других преподавателей, имеющих не слишком лестное о нем мнение. Мнение коллег всегда удивляло Гриммюрграса: он считал Тандри целеустремленным студентом, умеющим думать. Тот был активен не только на семинарах, но и на лекциях. Возможно, Тандри иногда перегибал палку и, как выражался один из лекторов с кафедры, "фамильярничал", отчего другой лектор, пренебрежительно фыркая, называл его "пижоном", однако Гриммюрграс ничего подобного не замечал. Он не считал нужным тратить силы на мелочное выявление, насколько вежливо была произнесена та или иная фраза Тандри -- его интересовал смысл слов и их воздействие. По большей части замечания и вопросы Тандри наталкивали Гриммюрграса на мысли, которые он мог упустить и не сообщить студентам: юноша на многие вещи смотрел под неожиданным углом. К тому же он помогал снимать напряжение остальных студентов, которые, взбодрившись, лучше усваивали материал.

А кроме того, у Тандри была мечта стать настоящим, а не кабинетным археологом. Не просто мечта, а цель, к которой он шел с завидным упорством. Они часто сидели в университетском кафе, обсуждая не только предмет Гриммюрграса, но и археологию в целом, проблемы кафедры и другие вопросы, занимавшие мысли одного из них (в основном, конечно, Тандри). Вслед за смелым Тандри в таких посиделках начали участвовать и другие студенты, переставшие опасаться высказывать вслух свои мысли, а затем, размышляя тут же, получив новые аргументы, признавать ошибку или же продолжать отстаивать свое мнение, сколько бы противников ни имелось. Это был важный опыт для любого будущего ученого, правда, он носил не слишком хорошие последствия: студенты забывались и могли начать спорить с профессорами на лекциях. На кафедре археологии и антропологии подобное не приветствовалось.

-- Вас уже, наверное, все пожалели на словах и продолжают жалеть взглядами, -- продолжал Тандри. -- Хотя все прекрасно знают, что никто не сможет воспользоваться вашими трудами, и они вернутся к вам в целости и сохранности.

-- Если не окажутся выкинутыми в ближайшем проулке, -- с улыбкой поправил Гриммюрграс, вспоминая слова Фанндис.

-- Вряд ли. Глупо воровать научный труд и тут же его выкидывать.

Во взгляде Тандри читалась насмешка, но в то же время он оставался цепким

-- А не глупо пытаться принести его сюда, если и без того все знают, чем это закончится?

Тандри смотрел Гриммюрграсу в глаза, оба молчали. Затем юноша рассмеялся.

-- Ну а вдруг на этот раз выйдет? Хотя в вашем случае они точно сплоховали: нельзя воровать рукописи у знаменитостей -- ими занимается Льоусбьёрг собственной персоной.

-- Возможно, они рассчитывают, что новичка она не возьмет и оставит на попечение рядовому сотруднику? -- с улыбкой предположил Гриммюрграс, хотя и был уверен, что ответ совсем другой.

-- А ваш новый труд не связан с изучением общества наших предков? -- поинтересовался Тандри, недоверчиво глядя на преподавателя.

-- Нет, -- рассмеялся тот. -- В том-то и дело. Хотя я собирался проводить параллели, их вполне можно вычеркнуть. Не помню, появились ли они уже в тех черновиках.

Последняя фраза показалась Гриммюрграсу проявлением равнодушия к собственному труду, и, помня о своей цели, он постарался изобразить грусть на лице. Правда, какой смысл притворяться перед проницательным Тандри? Впрочем, если тот и заподозрил неладное, в подробности вдаваться не стал и прекратил расспросы задумчивым:

-- Вот оно, значит, как...

Гриммюрграс решил, что теперь имеет полное право удовлетворить свое любопытство, да и возникшая в разговоре пауза располагала к этому.

-- А ты почему здесь?

-- О, эта история поистине достойна называться байкой археолога! -- встрепенувшись, заговорил студент-прогульщик, и Гриммюрграс на мгновение понял причину негативного отношения к нему других преподавателей: в его голосе не прозвучало ни капли оправдания. Напротив, Тандри словно загорелся изнутри, будто то, о чем сейчас собирается рассказать, является в разы важнее скучных лекций и ничего не дающих практических занятий. Гриммюрграс не смог сдержать улыбки.

-- Археолога? -- переспросил он. -- Ну-ка.

-- Да, -- кивнул Тандри. -- Я пришел попросить печать одной книги по требованию. Не глядите на меня так изумленно -- вы еще не услышали самой истории, -- он рассмеялся. -- Никто не начинает рассказывать байку с самого начала. Нужно обратить на себя внимание слушателей, завладеть им. Вот как я сейчас. Вы ведь сидите и думаете: "Ну и что тут занимательного?" Посмотрите на название.

Выписанное на бумагу название, как и имя автора, Гриммюрграсу ничего не сказали, но в одном Тандри был прав: его внимание уже полностью принадлежало рассказчику.

-- Книга по археологии, как понимаете. И, казалось бы, ее можно легко достать! Но нет. В библиотеке ее не оказалось. В книжном магазине, разумеется, тоже. Более того, библиотекарь не был уверен, что такая книга вообще когда-либо выходила: название знакомое, но с авторством что-то не то. Вот тут-то я и почувствовал себя археологом. Теперь мне нужно откопать это сокровище во что бы то ни стало.

Тандри сделал паузу, явно намереваясь вынудить Гриммюрграса нетерпеливо потребовать продолжения. Гриммюрграс сдержался, однако легкая улыбка сменилась широкой: оставаться равнодушным он не мог.

-- Я нашел книгу. Целых три экземпляра во всем Норзуре. И в таком виде, что сердце сжимается. Представьте, что вместо вазы отыскали лишь черепки. Черепки -- тоже хорошо, и когда нет вазы, лучше черепков ничего нет. Но как же, держа их в руках, хочется увидеть целую вазу!

-- То есть тебе достались разрозненные страницы? -- уточнил Гриммюрграс, окончательно заинтересовавшись историей загадочной книги, чем неожиданно смутил Тандри.

-- Возможно, я преувеличил и привел не совсем точный пример, -- пробурчал он, зардевшись, чем в свою очередь вызвал недоумение у Гриммюрграса, не ожидавшего подобной реакции. Но уже через мгновение Тандри взял себя в руки и продолжил как ни в чем не бывало: -- Они почти рассыпались в руках, причем от старости, а не от плохого к ним отношения. Я и не думал, что такие книги еще существуют. И да, они не переиздавались. Что само по себе странно, поскольку в одном из учебников я нашел на нее ссылку -- оттого и отправился на поиски. Ссылка незначительная, конечно, но меня заинтересовала книга, написанная еще в эпоху Сотрудничества -- тогда археология не была сугубо теоретической наукой.

Гриммюрграс понимающе кивнул, хотя история Тандри не показалась ему такой загадочной, какой она выглядела по обещаниям рассказчика. Он предположил, что научное общество уже не видело в книге полезность, потому и не заинтересовалось в ее переиздании. Но выводы, оказалось, делать было рано: оглянувшись на дверь, ведущую в кабинет к Льоусбьёрг, а затем на ту, за которой находилась приемная с секретарем, Тандри перевернул листок бумаги и постучал по нему пальцем, взглядом приглашая обратить внимание на написанное.

-- Две фамилии, -- нахмурившись, заметил вслух Гриммюрграс и удивился, что произнес эти невинные слова приглушенно. Хитрец Тандри добился своего.

Будущий археолог довольно закивал и продолжил тихо, накаляя атмосферу секретности до предела. Гриммюрграс не только прислушивался к его шепоту, но и старался уловить движение за дверьми, чтобы не оказаться застигнутым врасплох.