Меч Шаннары

Не дожидаясь ответа толпы, Балинор развернулся и пошел по мосту к дворцовым воротам, братья-эльфы неотступно следовали за ним. Рокот голосов снова нарастал, люди выкрикивали имя принца, но никто не последовал за ним, хотя многие и хотели бы. Повинуясь приказу наследника, люди медленно повернули обратно, хотя некоторые все еще выкрикивали что-то в защиту Балинора, обращаясь к молчаливой громаде дворца, или высказывали мрачные пророчества о том, что ждет гордого принца и его друзей за стенами королевского дома. Троих путников уже не было видно — они быстро спустились с вершины выгнутого моста и вскоре уже стояли перед высокими, окованными железом воротами дворца Букханнов. Балинор решительно взялся за огромное железное кольцо, вмурованное в массивный деревянный створ, и принялся колотить по воротам. Сначала путники не слышали ничего, кроме оглушительного грохота, и с растущим негодованием вслушивались в любой шорох. Затем тихий голос за воротами потребовал назвать имена. Балинор произнес свое имя и громко приказал открыть ворота. Тяжелые засовы тотчас отодвинулись, и массивные ворота распахнулись внутрь, пропуская всех троих. Не оборачиваясь на молчаливых стражников, Балинор прошел в сад перед дворцом, во все глаза глядя на величественное здание с колоннами, представшее перед ними. Дворец был погружен во тьму, лишь на нижнем этаже левого крыла горел свет. Дьюрин жестом велел Даэлю идти вперед, а сам внимательно всмотрелся в темноту, и его зоркие глаза тотчас заметили несколько десятков хорошо вооруженных стражников. У всех на мундирах были нашивки с изображением сокола.

Наблюдательный эльф тотчас понял, что они угодили в ловушку, как он и предчувствовал еще на подходе к городу. Первым желанием его было остановить Балинора и рассказать ему о вооруженной охране. Однако он понимал, что Балинор как опытный воин не мог не сознавать всей рискованности своего возвращения во дворец. Дьюрин вновь пожалел, что не смог убедить брата остаться за безопасными стенами, но было уже поздно. Они прошли по садовым дорожкам к дверям дворца. Здесь не было стражников, и двери легко открылись от нетерпеливого толчка Балинора. Горящие факелы ярко освещали холл древнего здания, пламя выхватывало великолепные фрески и картины, украшавшие родовое гнездо короля Букханна. Деревянные резные панели на стенах были увешаны роскошными гобеленами и металлическими пластинами с гербами знаменитых родов, прославивших эти земли. Следуя за высоким Балинором по пустынным залам, эльфы с горечью вспоминали недавнее, не слишком приятное, посещение другого дворца в мрачной крепости Паранор, где посреди ослепительного великолепия древних залов, оставшихся от былых эпох, их тоже ждала западня.

Они повернули налево в следующий зал. Впереди размашистой уверенной походкой шел Балинор, его могучая рослая фигура темнела в нескольких шагах от эльфов, длинный плащ вздымался за спиной от стремительной поступи. На мгновение он напомнил Дьюрину Алланона — огромного, взбешенного, грозного в своей ярости, когда он вышагивал такой же решительной походкой, как принц Каллахорна теперь. Дьюрин с тревогой посмотрел на Даэля, но юный эльф, казалось, был поглощен своими мыслями, лицо его пылало от волнения. Дьюрин положил руку на рукоять кинжала, и холодный металл остудил его пылающую ладонь. Если им суждено снова угодить в западню, сражения не избежать.

Неожиданно Балинор остановился перед открытой дверью. Эльфы торопливо подошли к принцу и заглянули из-за его могучей спины в ярко освещенную комнату. В глубине изящно обставленного зала, непринужденно заложив руки за спину, стоял высокий светловолосый человек с небольшой бородкой, в длинном пурпурном плаще с изображением сокола. Он был на несколько лет моложе Балинора, но обладал такой же выправкой и горделивой осанкой. Эльфы тотчас догадались, что перед ними Паланс Букханн. Балинор сделал несколько шагов вперед, не произнося ни слова и не сводя глаз с лица брата. Эльфы двинулись вслед за принцем, настороженно озираясь по сторонам. В комнате было слишком много дверей, слишком много тяжелых драпировок, за которыми могли скрываться вооруженные стражники. Внезапно что-то промелькнуло у них за спиной. Даэль чуть повернул голову, чтобы видеть дверной проем. Дьюрин выхватил из ножен длинный кинжал, замерев в боевой стойке поодаль от своих спутников.

Балинор не шевельнулся, он молча стоял перед братом, вглядываясь в родные черты и изумляясь необъяснимой ненависти, которую ясно читал в глазах Паланса. Идя во дворец, он был готов к такой встрече, но до последней минуты надеялся, что спокойный и откровенный разговор двух самых близких людей может решить все разногласия, когда-то возникшие между ними. Но когда Балинор заглянул в глаза брата и не увидел в них ничего, кроме ярости и гнева, он понял, что никакие доводы рассудка не смогут достучаться до совершенно обезумевшего в своей ненависти Паланса.

— Где отец?..

Резкий вопрос Балинора заглушил неожиданный свист, когда скрытые шнурки выпустили огромную, сплетенную из кожи и веревок сеть, подвешенную к потолку и не замеченную отважной троицей. Накрытые крепкой паутиной, утяжеленной внушительными грузилами, они в мгновение ока оказались на полу, тщетно пытаясь разрезать прочные путы. Тотчас все двери в зале распахнулась, тяжелые драпировки откинулись в сторону, и ворвалось несколько десятков дюжих воинов, готовых сломить сопротивление пленников. Западня была подготовлена идеально — не оставалось ни малейшей надежды ни сбежать, ни дать отпор. Принца и эльфов разоружили, руки бесцеремонно скрутили за спиной, глаза закрыли повязками. Потом пленников грубо поставили на ноги и крепко держали дюжины невидимых рук. На миг установилась полная тишина, затем кто-то приблизился и встал перед ними.

— Ты глупец, Балинор. Зачем ты вернулся? — прозвучал в темноте ледяной голос. — Чего ты ожидал от нашей встречи? Ты трижды предатель и презренный трус после того, что ты сделал со своим народом, с отцом, а теперь и со мной. А что ты сделал с Ширл? Что ты с ней сделал? За это, Балинор, ты умрешь, клянусь тебе! Ведите их вниз!

Грубые руки развернули пленников и подтолкнули к двери, потом бесцеремонно потащили вниз по нескончаемой лестнице до короткой остановки на некой ровной площадке, затем был долгий извилистый коридор с множеством поворотов. Звуки их шагов по влажным камням гулко раздавались в непроницаемом черном молчании. Неожиданно последовал еще один лестничный пролет и новый коридор. Они ощутили холодный спертый воздух и почувствовали, как сырость сочится из каменных стен и пола. Потом послышался визгливый металлический скрежет, древние засовы нехотя отодвинулись, и тяжелая дверь, которую они удерживали на месте, с грохотом отворилась. Жесткие руки с силой развернули пленников и неожиданно отпустили в слепую пустоту. Не успев опомниться, они больно ударились о каменный пол, все еще беспомощные, со связанными руками и плотными повязками на глазах. Дверь закрылась, и массивные засовы с лязгом встали на место. Они молча прислушивались к звукам удалявшихся шагов, пока те не затихли. Потом вдали раздался приглушенный грохот металла, и пленники догадались, что тюремщики закрывают одну за другой все двери мрачного подземелья, пока в глубокой тишине не остался лишь звук их тяжелого дыхания. Так Балинор вернулся домой.

Глава 23

Была почти полночь, когда Алланон, к огромному облегчению Флика, который явно не испытывал восторга от своей новой роли, наконец остался доволен результатом долгих трудов. Какой-то чудной мазью, извлеченной из кошелька на поясе, друид натирал парнишке из Дола лицо и руки, пока кожа юного Омсфорда не приобрела темно-желтый оттенок. Кусочком мягкого угля он подрисовал на физиономии Флика морщинки и выделил тени вокруг глаз. Грим был не слишком искусным, однако в темноте парень мог сойти за крупного, крепко сбитого карлика, если, конечно, не приглядываться. Даже для опытного лазутчика затея была чрезвычайно опасной, а уж для бесхитростного деревенского паренька попытка выдать себя за карлика казалась настоящим самоубийством. Но иного способа проникнуть в лагерь и попытаться выяснить, что произошло с Эвентином, Ши и неуловимым мечом, у них не было. Алланон не мог пойти сам, даже в самом умелом гриме его узнали бы в мгновение ока. Поэтому перепуганному Флику не оставалось ничего другого, как загримироваться под карлика, под защитой ночи спуститься вниз по склону, пройти мимо бдительных часовых, не вызвав подозрений, и войти в лагерь, кишащий злобными карликами и могучими троллями, где и попытаться выяснить, нет ли среди пленников его брата и эльфийского короля, а в довершение всего разузнать что-нибудь о местонахождении меча. Причем все это он должен был проделать до восхода солнца, чтобы при свете дня карлики не смогли разглядеть его нарисованное лицо.