Поле под репу (СИ)

— Зачем же?

А как всё хорошо начиналось! Объятия, поцелуи…

— К чему мне заики? — искренне удивился Тацу.

— Я о боевом духе.

— Армия должна быть готова к сражениям.

— К сражениям? Каким? — чем больше Дуня злилась, тем она становилась смелее. — Что вам до того?

— Моя же армия. Как иначе?

— Ваша? С каких пор?

— Лаура, ты меня изумляешь, — и он не врал. — При тебе же согласился. Раз уж взялся за дело, то доведу его до конца… К тому же, скажи мне откровенно, ты умеешь перемещаться между мирами?

Вряд ли он имел в виду спонтанные прыжки неизвестно куда и неизвестно когда.

— Нет, полагаю, — пришла к выводу девушка.

— Я тоже, — менестрель развёл руками. — Нам нужна помощь. То есть следует привлечь к себе внимание. Наилучший способ — стать знаменитостью. В этом мире и в этой стране война — что ещё нужно?

Да только свет в оконце — как в песне. Дуня-то думала, что проще и логичнее отыскать знающих людей… Но, если поразмыслить, девушка регулярно на них натыкалась, а толку — ноль.

— И в любом случае, нам нужно устроиться в безопасном месте. Здесь и сейчас безопаснее всего быть эр-ле-ти и его эр-ле.

По скромному Дуниному мнению, Тацу просто-напросто не нравилась роль статиста.

— И кто же это такие в действительности? Да и откуда вам известно, правую ли вы сторону выбрали?

— Лаура, — он хмыкнул. — В войне редко бывает правая сторона. Но даже если мы ошиблись, у нас есть возможность стать правыми, правильными. И единственно верными.

— Победителями?

Менестрель долго смотрел на подопечную. А потом всё-таки сказал:

— И ими тоже.

— А…

— Обожди, — оборвал новоявленный генерал. — К нам идут. Ведут кого-то.

Вот так быстро, просто и без предупреждения наполеоновские планы Тацу приказали долго жить. Бойцы — его воины — наткнулись на обессиленного мастера Лучеля. Волшебник, тотчас выданный эр-ле-ти за фокусника — и попробуйте только спросить, кто же он на самом деле! — пообещал напарнику и его крале вытащить всех из этого в более подходящий мир, но чуть попозже, когда поднакопит магию, для чего чародею требовались вода, обильная еда и двенадцать часов здорового сна. Так как в лагере счастливо звенел и облегчённо смеялся самый настоящий пир в честь разгрома противника, то всего перечисленного имелось в достатке.

Дуня почему-то не обрадовалась. Кажется, менестрель тоже расстроился. Он отдалился от странницы и мага, позволил офицерам увести себя к главному столу и в целом занялся общественно-политической деятельностью. Эр-ле и «фокусник» остались одни. Как-то у них в руках очутились полные стаканы с вином. И отчего-то Дуня то попробовала, хотя она и шампанское пила редко и очень давно…

— Нет бы сразу набивать животы, вы решили, что без аперитива не обойдётесь… аристократы, — в последнем слове явным подтекстом звучало классическое «дегенераты». Тацу вздохнул. — Вы наклюкались. Сразу. Признаю, я тоже хорош — мне тогда было весело. Ну, не хотелось мне замечать ваших лиц… а ведь у тебя, Лаура, такая милая улыбка… особенно, когда ты спишь. Нет бы сообразить, что ты не для меня стараешься, рожи корчишь… Да и всё бы ничего, не приведи ты ко мне Лу, который с пьяных глаз таки надумал показать фокус. Нажравшийся могущественный маг, пусть и ослабевший, похуже фейерры напасть. В результате, мы трое снова оказались не там, где должны были.

Дуня поперхнулась. Прокашлялась и взялась за следующий сухарь. После третьего они неплохо пошли, тем более что девушке досталось в некотором роде ассорти… горчично-плесневелое: горчица сладкая, горчица горькая, горчица кислая плюс плесень вполне себе пенициллиновая.

Интересно, почему Тацу не сказал, зачем Дуня привела к нему мага? И не приводила она, вообще-то, никого — чародей сам за ней хвостом ходил. Весь разговор из головы выпал, но предложение выйти замуж девушка отлично помнила.

— …не смотри на него так, — несколько оклемавшись после довольно-таки грубой транспортировки (солдаты об удобстве пленника не заботились), мастер Лучель стал самим собой, тем, из мёртвого мира, а не из одинокой башни во владениях сэра Л'рута. — Не твоего поля ягодка.

— Что?

— Не строй насчёт него планы.

— Планы? — удивлённо переспросила девушка. — Какие планы? Я его второй раз в жизни вижу!.. — замялась. — Ну, третий.

— Да-да, — согласился чародей. — Конечно.

— Э-ээ… — вообще-то верно, в мире чокнутого монарха они пересекались дважды. — Четвёртый.

— Вот-вот, — странница так и не поняла, поверил ей мастер Лучель или нет. — Не строй планы, не питай иллюзий: поиграет — и выбросит.

— Правда?

Волшебник кивнул и пригубил вино. Дуня последовала примеру. Они помолчали. Всё-таки хорошо, что они не нужны местным. Тихо. Нет суеты.

— Выходи за меня замуж, Лаура.

Тогда у девушки имелся шанс протрезветь.

— И с чего это у вас ко мне внезапная любовь приключилась? — Но пьяной быть проще, так как вопросы слетали с языка, даже не пытаясь спрятаться в глубинах мозга. — Я же вам сразу не понравилась. Вы так были недовольны тем, что Тацу со мной возится…

— Недоволен. Трата сил, отвлечение внимания. Ты мешаешь, — спокойно согласился мастер Лучель. — И что?

— Но?.. — нахмурилась Дуня, она не понимала его логику.

— А насчёт любви, — перебил чародей. — Когда это брак и любовь были связаны?

Странница задумалась.

— Случается.

— Верно. Каков твой ответ, Лаура?

Она глянула на волшебника. Предложение ещё более «заманчивое», чем от Олорка. Так, «волк-креогеник» Дуню хотя бы физически привлекал, а у мастера Лучеля имелся всего один плюс: по чародею сразу было видно, что у него в достатке лучших друзей девушки. Беда, однако, в том, что Дуня не разбиралась ни в бриллиантах, ни вообще в драгоценностях. Красиво, некрасиво — как ещё судить?

— Девочка, — наверное, сомнения отразились на её лице, — ты мне… хм, интересна. Ты мне подходишь, устраиваешь меня. Но после Тацу не беги за утешением и лаской. Ты мне нужна сейчас, а не потом.

Какая мерзость!

— А не пойти ли вам, мастер, куда подальше?! — Волшебник оказался первым из женихов, кого она честно отшила. Не сбежала, не смолчала, боясь обидеть или впрямь размышляя, не согласиться ли. А ведь так и следовало поступать раньше, со всеми предыдущими. — Знаете, Тацу обещал мне всё!

И пусть. Пусть выбросил, ведь сначала — чародей же сам только что предупредил — ведь сначала поиграет…

— Я к вам не просто так мастера Лучеля «привела», — напомнила менестрелю Дуня.

— О да, — кисло согласился тот. Не хотел думать об этом? — Ты потребовала сдуру мной обещанное «всё».

— И что же это?

Музыкант передёрнул плечами. Ему неприятно?

— Не поверишь, мороженое и клятву научиться вышивать гладью.

Про мороженое-то соврал. Не этого захотела Дуня. Научиться вышивать гладью — да. Мороженое — нет. Она желала, чтобы Тацу ни при каких обстоятельствах не позвал бы странноватую подопечную в жёны.

— И? — неужели её голос полон надежды?

— И… — передразнил менестрель. — Я обещал всё? Обещал. Я дал клятву.

Обе. И он не отступится, не из тех. Хотя о том, что такое «гладь», парень понятия не имел.

— Вымыться бы, — вздохнула Дуня.

— Да. Не мешает.

— А как мы в тюрьму заселились? — прохрипел со своей койки мастер Лучель.

Тацу ответил не сразу, словно о чём-то раздумывая.

— Как пьянь подзаборная.

— То есть?

На странницу накатила усталость. Упаковка сухариков едва не вывалилась из ослабевшей руки и не разлетелась по всей камере — опекун вовремя заметил неладное и перехватил еду, из его большой ладони ничто не просыпалось. Парень свернул пакетик и хозяйственно припрятал в карман сумки. Дуниной. Правильно — девушка не снимала ту, как только подняла в мёртвом мире.

— Поспи, — девушка, скорее, почувствовала улыбку, чем увидела. Подчиняясь то ли собственному непреодолимому желанию, то ли настойчивости Тацу, Дуня положила голову менестрелю на колени, подтянула ноги, пряча под куртку. — Лу, ты, похоже, подцепил какую-то заразу у фейерры. Сначала безоружных выкинул на поле боя, в гущу сражения, затем вдребадан пьяных — во двор какого-то баронского замка. Это нам ещё повезло, что вы оба лыка не вязали, а я наоборот мог говорить членораздельно — моё враньё никто не оспаривал возмущёнными воплями. Впрочем, трудно понять, что лучше — быть пойманным на лжи или слушать ваш храп и оттирать ваши слюни… Переместились мы, стоит признать, вполне себе удачно — неподалёку от старых выгребных ям, но, к сожалению, вам обоим не понравился запах, и вы бодренько потопали, куда ноги повели. Задержать я вас не успел. Да и не очень-то стремился. Так мы и вырулили аккурат на казарму. А дальше у меня был выбор: признаться, что мы шпионы и зависнуть в петлях праздничной гирляндой, или ещё чего придумать, чтобы быть отправленными в тюрьму за пьянство средь бела дня.