Восхождение миротворца

…Внутренний взгляд веры, приученный видеть чистоту Небес еще с детства, прорвался через темные тучи. На короткий миг — меньше людского вздоха — его сознание очутилось там, за пределами сущего. И этого мига хватило, чтобы Сеть шока безболезненно прошла через него, не найдя разум своей жертвы.

Автолик нырнул в башенку за секунду до того, как на стену крепости обрушилась огромная огненная капля. Потоки огня растеклись по каменному полу, подтачивая крепостные зубцы и унося их с собою вниз. Похоже, магам в Аргосе надоело играть с его трюками и они обрушили на него мощь Сферы крови.

«Тем лучше, меньше достанется моим людям», — подумал Автолик, вкладывая в лук спаренную стрелу.

Три крылатые горгульи парили над огненным потоком, не иначе как присланные магами проверить, уничтожен ли дерзкий стрелок. Автолик мысленно похвалил верного слугу Гая, сунувшего ему перед походом колчан с десятком спаренных стрел. Три пущенные одна за другой стрелы не были для горгулий чем-то опасным, но разложившись в воздухе на двенадцать — стали сюрпризом.

Пронзенные твари еще недоуменно хрипели в воздухе, а вольный стрелок уже устраивался для стрельбы под шпилем башенки. Носками сапог он с трудом нащупал короткие уступы. Вот теперь главное — спокойствие. Черный провал под ногами уходил вглубь внутренних помещений крепости.

Автолик прищурил глаза, следя за балконом Аргоса через наконечник стрелы. Так и есть, Сфера крови! Красный стеклянный шар размером с человеческую голову, размещенный на железном треножнике. Автолик слышал об этой жуткой вещи, основанной на древней магии крови, но не слишком верил, что подобное оружие может очутиться в руках амархтонских магов.

«Маги, маги, иногда я задаюсь вопросом, а люди ли вы? Это сколько же нужно принести жертв, скольких стариков, женщин и детей умертвить под пытками, чтобы создать Сферу крови! Сколько было порождено злобы, ненависти, проклятий и боли, сколько селений вы подняли друг против друга, чтобы наполнить Сферу черной силой! Не для этого ли ты скупал земли в Мутных озерах, Калид? Маги, маги, вы говорите о ваших кодексах чести, о благородстве, а сами недалеко ушли от некромантов».

Невзирая на разгоряченные мысли, Автолик до мелочей просчитал траекторию полета стрелы, с поправкой на ветер и магическое облако. Шесть человек — трое пожилых мужчин и три женщины средних лет — излюбленный состав магической группы. Среди них, как минимум, одна супружеская пара. А возглавляет компанию сам архимаг Калид. Его длинную остроконечную бороду Автолик узнал сразу.

«Ты чувствуешь, что я жив, Калид, чувствуешь наконечник моей стрелы, но не можешь понять, где я. Но не думай, что я целюсь в тебя. Твоя жизнь не стоит того, чтобы я проливал людскую кровь».

Стрела сорвалась с тетивы, стремительно уносясь к балкону. Остробородый Калид ощутил ее сразу, создав полупрозрачный щит, всегда защищавший его от аделианских стрел. Но это была стрела Автолика. Стрела, скрепленная его волей, его верой, его целью. Она вспыхнула, соприкоснувшись с магическим щитом, и уже горящая ударила стальным наконечником точно в центр кровавого шара и Сфера лопнула.

Дикий, иступленный вопль шестерых магов раздался над полем боя. Они отчаянно смахивали со своих лиц и одежд капли жертвенной крови. Тщетно. Она попала на их кожу. Отныне высвобожденная из Сферы кровь невинных не даст им покоя ни днем, ни ночью.

Маги все поняли удивительно быстро. Шесть посохов словно изрыгнули сгустки тьмы, слившиеся в одно всесокрушающее заклятие мести. От такого нет защиты, нет спасения. Автолик это знал. От смерти его отделяло меньше секунды. И потому он не стал думать, а просто соскользнул носками сапог с уступов и рухнул в черную дыру провала.

Сотрясшаяся от ужасного удара башенка подпрыгнула. Шпиль с изрядной частью верхушки полетел вниз, а все остальное загрохотало и осело, засыпая массой песка, железа и камня темный провал.

Королеву Сильвиру сейчас не беспокоило то, что творилось за ее спиной. Она думала только об армии, отступающей под ледяными ударами изолитов. «Не отступать, не отступать! Вернуть! Вернуть! Вернуть!» — стучала в висках кровь.

Войско южан политарха Феланира еще держалось, но его люди уже не верили, что черную орду можно остановить. Морфелонцы же после бегства князя Кенодока окончательно пали духом и лишились всякого мужества. Они не могли устоять перед конной атакой и всеми ее ужасами, поражающими зрение и слух: встающими на дыбы мертвыми конями, холодным паром из их пастей, окутанными черным дымом палашами, развевающимися мантиями изолитов, их свистом, проникающим до мозга костей. Военачальник Ивор едва удерживал от бегства последнее сопротивление, состоявшее из семисот воинов Морфелона. Первые ряды отбивались копьями, но задние, не дожидаясь, пока на них налетит конница, покидали строй и спасались бегством. Изолиты-одиночки настигали беглецов, разя их тяжелыми палашами, сочетавшими собственный вес с силой всадника и скоростью коня. Поразив сотни воинов, обратив в бегство тысячи, изолиты потеряли едва ли четыре десятка всадников.

Феланир, казалось, пришел в себя, но вместо того, чтобы двинуть войско на выручку союзникам, повернул своего коня назад, призывая своим примером к отступлению. В этот момент перед войском южан появилась королева. Обогнув ряды тех, что решили стоять насмерть, она поскакала наперерез отступающему Феланиру, который сжимал в руке знамя армии.

— Феланир! Заклинаю Вечным Судом, стой!

Ее пронзительный голос остановил политарха и всю его свиту. Осадив коня и увидев несущуюся к нему королеву, без шлема и кольчуги, с развевающимися на ветру огненными прядями волос, Феланир оробел. Гнев королевы показался ему страшнее орды изолитов.

— Как ты посмел! — подлетев, крикнула королева и, вырвав из его рук знамя, устремилась к орде изолитов. — Кто не в силах совладать со своим страхом — беги прочь! Кто верен Спасителю и своему призванию — за мной! — прокричала она, скача навстречу бегущим морфелонцам.

Услышав эти слова, увидев мчащуюся против течения королеву, над которой реяло знамя армии, а за спиной развевался плащ как крылья орла, воины остановились. Радостный крик надежды раздался над полем. Указывая мечом на надвигающуюся тучу изолитов и даймонов, королева повела за собой всех, кто еще не поддался страху и отчаянию.

Первыми за ней побежали королевские войска Южного оплота, выражая в воинственном кличе готовность остаться со своей королевой до победы или вместе принять смерть. За ними повернулись назад и те, что минуту назад собирались бежать со своим политархом. Морфелонцы Ивора воспрянули духом и крепче сжали железные копья, мечи и булавы. Дексиол вострубил в рог, собирая своих лучников. Хранители традиций, казалось, рассеявшиеся, сплотились в железный кулак. Кто-то из их сотников крикнул клич «Во имя памяти наших отцов, мы не уйдем без победы!», отозвавшийся в сердцах хранителей гласом «Во славу ордена! Во славу Спасителя!»

— Настал час отваги! Победа или бегство! Честь или позор! — провозгласила королева, бросаясь на черных всадников.

Уверенные, что королевское войско уже разбито, а контрудар королевы ни что иное, как крик отчаяния, своры даймонов рванулись навстречу. Но изолиты, более искусные в распознании человеческих чувств, уже ощутили, чем им грозит этот воодушевленный крик, это неукротимое желание устоять в верности, рвущееся из сотен сердец.

Королева, не обращая внимания на пытавшихся ее остановить даймонов, сметая их закованным в броню конем как мелюзгу, прорвалась к тройке изолитов, добивающих раненых. Ни леденящий холод их дыхания, ни пугающий свист не оказали на нее воздействия. Ударом меча королева рассекла голову изолита, перерубив его клинок, взмахом знамени сбила с коня второго. С третьим расправились раненые, набросившись на черного всадника всей озверелой гурьбой. К королеве ринулись сразу четверо изолитов, но королевские телохранители уже нагнали свою владычицу, приняв врагов на себя.