Восхождение миротворца

Политарх с трудом отвел взгляд от черной орды:

— Достопочтенный князь, переведи свою пехоту к когортам Теодеция. Князь, мое войско обойдет врага с двух флангов, мы зажмем их в тиски и раздавим. Мы сделаем это, только ударь их в лоб. Князь, ты слышишь меня?

Но побледневший Кенодок безумно смотрел на несущийся авангард темной армии. И лишь когда от черных всадников до разрозненного крыла хранителей традиций оставалось полминуты скачки, князь оттолкнул своего возничего, сам хлестнул лошадей и закружил на своей колеснице на месте.

— Спасайтесь! — закричал князь, с трудом разжав побелевшие губы. — Теодеций! Спасайте себя и орден, пока вас не смели!

Глава Ордена хранителей традиций, ничего не слыша, шептал молитвы, обреченно сжимая древний бронзовый меч. Мечи из этого материала давно не использовались, только хранители традиций носили это устаревшее оружие, усматривая в нем чудодейственные свойства.

С амархтонскими псами было покончено, но войско хранителей пребывало в смятении. Воины Тихих равнин, привыкшие воевать с набегами тупоголовых арпаков, смотрели на орду конных изолитов как на неотвратимую смерть. Первые шеренги копьеносцев, сплоченные кое-как, дрожали. Сердца отсчитывали последние мгновения жизни.

Объятая холодным свистом северного ветра орда изолитов ударила в дрогнувший корпус хранителей как морская волна в песчаный замок. Деревянные щиты затрещали, жалобно завизжала под ударами палашей панцирная броня. В один миг битва превратилась в кровавое побоище. Черные всадники, плавными и неотвратимыми ударами тяжелых палашей, беспощадно рубили пехоту Ордена, теснили и разделяли группы, преследовали и настигали. То тут, то там из свалки вырывался воин с потрясенным, побелевшим лицом и бежал куда глаза глядят. Следуя своей извечной тактике, изолит заражал душу воина одиночеством и лишь после того — рубил, кромсал, забивая несчастного ударами палаша.

— К бою, к бою! — закричал страшным голосом политарх Феланир, обращаясь к своим южанам, застывшим от одного грозного вида навалы.

За рассыпавшимся Орденом хранителей традиций настал черед морфелонцев. Их войско оказалось еще менее способным к достойной обороне. Дружинники и наемники Кенодока бросились вслед за своим князем, сбив с толку остальных морфелонцев, решивших, что дан сигнал к отступлению. Воцарились суета и неразбериха — гибельная для любой армии. Потеряв руководство, войско морфелонцев утратило боеспособность. Тщетно Феланир послал им в помощь первую, вторую, третью сотню своих меченосцев, тщетным оказалось рвение южан — они влились и рассеялись во всеобщем хаосе, которым теперь повелевали изолиты. Тщетной оказалась стойкость сплоченных вокруг Теодеция хранителей, напрасно многие демонстрировали презрение к смерти, напрасно текли реки крови. Трем дюжим морфелонским секирщикам удалось сбить с коня изолита и сокрушить его под ногами. Четверо копьеносцев-хранителей сообща повергли черного всадника наземь. Однако потери врага шли на единицы, союзников же — на сотни. Даже перед угрозой истребления южане, морфелонцы и хранители не сумели сплотиться в единый кулак. Войска Священного союза дрогнули. Все больше и больше воинов бросали оружие и бежали, бежали, бежали. А за изолитами уже вступали в битву толпы даймонов, опутывая и таща в плен отчаявшихся.

— Сиятельная королева, армия терпит бедствие, — принес печальную весть Этеокл. Он удержал посыльного, спеша лично сообщить королеве о случившемся, так как опасался, что она совершит какое-нибудь безрассудство.

Королева в это время готовилась к штурму Аргоса, и весть Этеокла застала ее врасплох.

— Что? Как? Что происходит?

— Изолиты, моя королева. Где-то пятьсот всадников. За ними — тысячи четыре даймонов.

— Что с армией? — побледнела королева.

— Орден хранителей разбит. Пехота Ивора жмется к стенам. Наемники Кенодока… стыдно признаться…

— Бегут как трусливое стадо, — догадалась Сильвира. — Где Феланир?

— Феланир стоит на месте и ничего не делает. Его люди напуганы.

Королева, ошеломленно глянула вокруг в поисках того, кто бы смог поспешить на помощь к основной армии. Но все были заняты здесь, у главной цитадели врага.

— Прикажи подать мне коня… нужно ехать, ехать! Изолиты… армия, — растерянно заговорила королева. Все ее планы спутались в один миг. Как же так, ведь все шло к победе? — Где Главк? Пусть его рыцари ударят по изолитам.

— Главка здесь нет, моя королева, а его рыцари не откликнутся на наш сигнал! — раздраженно ответил Этеокл.

Королева с надеждой глянула в лицо принца, будто ожидала прочесть в его глазах спасительный ответ.

— Скажи, Этеокл, что делать?

Такого просящего взгляда своей владычицы принц никогда не видел. От неожиданности он отвернулся, а затем покачал головой, как будто своим печальным видом подготавливал королеву к тяжелому решению.

— Рыцарям и всем тяжеловооруженным воинам нужно покинуть город и поспешить на помощь к основной армии. Оставить заслон, который прикроет нам спину…

— О, нет… — прошептала королева, и в голосе ее пробудилась сила. Она схватила меч, мигом совладав со своей минутной растерянностью. Ее лицо загорелось. — Нет! Я скорее встречусь с вечностью в битве, чем покину землю, на которую пролилось столько крови! Коня мне!

— Моя королева, взгляните сюда, — попытался удержать ее Этеокл.

На правом фланге, на перекрывающих главную улицу баррикадах толпились даймоны, готовые обрушиться лавиной на копьеносцев-южан и сотню бойцов Экбаллара. Перед баррикадами все еще шел бой.

— Они пойдут на нас, как только вы покинете крепость.

У королевы не оставалось времени на раздумья. Из всех возможных тактических маневров она избрала самый безумный.

— Воины юга! Орден разбитых оков! Отважные мужи! Я люблю вас как своих братьев! Пришло время показать Хадамарту, кому принадлежит эта земля! Вас ждет победа! В этой жизни и в жизни вечной! В атаку!

Ответом был многоголосый клич воодушевленных воинов.

Улыбнувшись, королева глянула на левый фланг — длинное пространство между Крепостью страха и дворцом, где дымили подожженные кузницы. Хозяйничавшие там воины Ордена молодого льва остановились перед толпой людей — ополчением горожан Амархтона, выступивших ПРОТИВ Армии Свободы.

— Захватчики! Разрушители! Мы жили в мире, а вы пришли и хотите разрушить все, над чем мы трудились долгие годы! — вопили в ярости их предводители. Иные выкрикивали оскорбления:

— Бездушные варвары! Гады! Позор человеческого рода! Осквернители святынь!

Многие молчали, буравя захватчиков налитыми ненавистью глазами. Какая сила превратила их в авангард Хадамарта, оставалось тайной.

Королева все это видела и понимала. Властителям тьмы необходимо перестроить своих даймонов, потрепанных натиском Афарея и южан. А кем прикрыться как не простыми людьми, на которых воинам Армии Свободы запрещено поднимать меч? Грубое прикрытие, но надежное.

«Нет, Хадамарт, ты не заставишь меня начать войну против людей!»

— Бей изменников! — сгоряча крикнул кто-то из молодых львов.

— Не сметь! Не троньте людей! — вскричала королева и обернулась к принцу. — Этеокл, поговори с ними, сделай что-нибудь!

— Слушаюсь, моя королева, — кивнул тот, вскочил в седло и поскакал навстречу ожесточенной толпе.

Афарей вопросительно развел руками, но принц пронесся мимо, не замечая его. Увидев рыцаря в доспехах королевского двора, толпа горожан издала вопль возмущения и гнева. Без всякой команды взметнулись ряды копий, ухватов, топоров и вил.

Резко осадив коня перед толпой, Этеокл возгласил:

— Амархтонцы! Сегодня идет война за ваш город. Он будет освобожден! С вашей помощью или без нее. Вы ненавидите королеву Сильвиру, да? Тогда выступайте против нас! Но знайте: вы все будете похоронены на этой площади. Если же вы хотите жить в свободе — бейтесь за свой город с вашими поработителями! От вас зависит ваша жизнь. Что изберете? Смерть? Рабство? Или свободу? Да рассудит нас огонь!