Край белых птиц (СИ)

— Я… Из-за меня пострадало королевство? — дрожащими губами прошептала адептка и, вцепившись в воротник, затрясла мужа, вопрошая: — Это ты попросил его помочь, ты?!

Шардаш зашипел на неё, пытаясь унять истерику, а потом дал пощёчину. Это помогло, Мериам успокоилась и тоненько завыла, оплакивая Магистра магии.

Маги низко склонили головы, минутой молчания почтив память коллеги.

В самый разгар скорби, когда никто не смотрел на портал, раздался тоненький свист, и граф Саамат устало поинтересовался:

— Кого хороним, господа?

Вздрогнув, все, как по команде, оглянулись, не веря ушам и глазам.

Магистр магии, живой, хоть и не невредимый, стоял у закрывшегося портала. Устало улыбнувшись, граф Саамат сделал ещё шаг и повалился на землю. По бескровному лицу пробежала судорога.

— Вы ранены, милорд? — Шардаш первым оказался возле графа Саамата и закатал рукава, чтобы влить через пальцы тепло лечебной магии.

— Не более чем был.

Подниматься не хотелось, тело протестовало, но граф Саамат заставил себя сначала встать на четвереньки, затем на колени. Профессор протянул ему руку и помог принять вертикальное положение, заботливо поддерживая, не давая упасть. Он видел, что резерв Магистра магии пуст, и поражался стойкости и выносливости графа Саамата. В таком состоянии слабость не позорна, а почётна.

— Ко мне? — с готовностью предложил Дайраэль.

Он понимал, приятелю необходимо отлежаться. Самому эльфу тоже хотелось как можно скорее отгородиться от мира и заснуть. Впереди маячила страшная мигрень — неизбежная спутница полного опустошения, и долгие дни неподвижности.

Граф Саамат не ответил и вновь свистом позвал коня. Тот, наконец, услышал, прилетел, приземлился рядом и радостно ткнулся храпом в ладонь.

Эльф назвал нужные координаты, и Крегс открыл пространственный коридор. Через него все, включая четвероногих спутников, попали в родной городок Дайраэля.

— Мой дом — ваш дом, — коротко известил эльф и, извинившись, поднялся к себе отдыхать.

Его примеру последовал граф Саамат, облюбовавший гостевую комнату.

Шардаш, Крегс и Мериам остались обустраивать лошадей и заниматься бытовыми вопросами.

За зашторенными окнами быстро воцарилась тишина.

Профессор с Мериам заняли гостиную. Шардаш усадил жену на диван, а сам устроился в кресле, уронив голову на руки. Он сидел спиной к Мериам, и та расценила это как дурной знак.

— Тревеус, посмотри на меня! — взмолилась она, зябко, хотя за окнами стоял конец июля, кутаясь в покрывало. — Накричи, отругай, только не убивай молчанием!

— А что тебе сказать? — Шардаш обернулся к Мериам и сжал пальцами подлокотник кресла. — Всё было, верно?

Адептка кивнула и опустила глаза. Она не изменяла, но почему-то ощущала себя виноватой.

— Мне надлежало умереть? — Мериам ответила вопросом на вопрос.

— Нет, — глухо ответил профессор, встал и остановился напротив жены.

Ноздри его трепетали, уголок рта нервно подёргивался.

Мериам боялась того, что он скажет.

В памяти воскресла сцена, устроенная мужем в Ойгюсте.

Шардаш патологически ревнив, и он оборотень — значит, собственник-одиночка. По законам его расы супруги принадлежали друг другу и только друг другу до конца своих дней.

Адептка скомкала покрывало и провела влажной ладонью по лбу. Плечи поникли, губы подрагивали от сдерживаемых рыданий.

Мериам робко потянулась к мужу, с надеждой глядя в суровые, ставшие такими холодными голубые глаза. От пытливого взора не укрылись ни резко обозначившиеся скулы на таком любимом смуглом лице, ни морщинка на переносице, ни чуть скривившийся рот.

— Я не виновата, он был сильнее… Прости меня, если сможешь.

Рука Мериам безвольно упала, а сама она отвернулась, не желая видеть осуждения — хватит и слов.

— Знаю, поэтому и стою рядом. — Голос профессора звучал глухо. Казалось, будто каждое слово давалось ему с трудом. — Твой обидчик умрёт, обещаю.

— Не надо! — встрепенувшись, взмолилась адептка.

Она вскочила и, зажав в ладонях лицо мужа, ещё раз повторила:

— Прошу, не надо, он убьёт тебя!

— Долг чести не прощают, — упрямо возразил Шардаш.

— Тогда скажи, будто это я виновата!

— Нет, — покачал головой профессор и аккуратно сжал пальцы жены. — Я не откажусь от тебя.

— Никогда, слышишь! — рыкнул он и стиснул Мериам в объятиях.

По щекам адептки потекли слёзы, а Шардаш, уткнувшись в её волосы, шептал:

— Ничего, всё образуется. Только чужое дитя я бы не смог принять, а это пустяки! Но не сразу, пойми меня и не изводись напрасными укорами.

Мериам всхлипнула и, запрокинув голову, сказала прямо в лицо мужу, практически касаясь его губ своими губами:

— Я люблю тебя!

— Я тоже, — ответил Шардаш.

Адептка ждала, что муж её поцелует, но он просто погладил по волосам и усадил рядом с собой на диван. Так, на здоровом плече Шарадаша, Мериам и уснула, а профессор смотрел на неё, спящую, и проклинал Шайрена АльХани, причинившего столько горя. Даже мелькнула мысль: а не одарить ли его настоящим проклятием? Остановило лишь напоминание о последствиях для ауры. Не стоил какой-то паршивый демон нескольких лет жизни, хватит с него удара огненным мечом. Рано или поздно они встретятся, и Шайрен ответит за всё.

Наклонившись, Шардаш поцеловал спящую жену в лоб. Она заворочалась и вздохнула.

«Он не разлучит нас, никто не разлучит», — пробормотал профессор и прилёг, увлекая за собой Мериам. Шардаш устал, вымотался, как морально, так и физически, и тоже мечтал отдохнуть в тиши и покое.

27

Асварус гадал, чего ожидать от встречи с Кайрой. Если бы не обещание достать Зелье тёмной сути, он ни за что не связался бы с демоницей.

Что сегодня скажет Кайра? Она хотела то одного, то другого, но, несомненно, без некроманта и некого ритуала не обойтись.

Что же мог артефакт леди Гвиневры? Может статься, именно его кража стала причиной смерти вампирши.

Магистр почесал подбородок и ещё раз проверил взятое снаряжение: полный комплект оружия, моток бечёвки, парочка кристаллов перемещения, блокнот, карандаш, накопитель и подвеска со змеёй. Вроде, должно хватить, если только Кайра не попросит прогуляться в Лунный мир.

Демоница назначила встречу на полдень — мирное время, не предвещавшее беды. Она ждала Асваруса в таверне «Красный гусь», скрываясь под мороком неприметной горожанки. Если не знаешь, ни за что не догадаешься, кто перед тобой. Магистр тоже не признал бы сразу, если бы Кайра в деталях не описала, какой явится.

Уходя, Асварус раздумывал, не поставить ли в известность Темнейшего. Поразмыслив, не стал: дело пока не зашло слишком далеко.

В полдень в «Красном гусе» перебрасывались в картишки и цедили холодное пиво только завсегдатаи, остальные либо работали, либо плескались в реке. Погода по-прежнему стояла жаркая, душная, каждый спасался от жары, как мог.

Кайра под личиной скромной круглолицей девушки в белой блузе и зелёной юбке, непривычно целомудренных для демонов, сидела у окошка и помешивала лимонад. Заметив магистра, она приветливо махнула рукой, приглашая присоединиться. Тот подошёл, сдержанно поздоровался и тоже заказал себе лимонада: ничего крепче не хотелось, а не заказать нельзя.

— Так как, Ролейн, мы отправимся на прогулку?

Грудной голос Кайры чуть вибрировал, привлекая к себе внимание.

Асварус кивнул и, незаметно взмахнув палочкой под столом, окинул взглядом таверну — ни одно тёмного, все в истинном обличии. Значит, игра честная.

Демоница стреляла глазками, но магистр не обращал внимания на её ужимки. Кайра обиженно надула губки и вздохнула:

— Совсем вы не ласковы…

— У нас чисто деловые отношения, — напомнил Асварус.

— Но поцелуй вы мне должны, — усмехнулась демоница и вернулась к лимонаду.

Опустошив стаканы, оба поднялись.

Магистр расплатился, дав немного на чай и придержал перед Кайрой дверь. Та поблагодарила его улыбкой и быстрым шагом направилась к яблоневому саду. Там она обернулась к Асварусу и напрямик спросила: куда они отправятся за некромантом?