Рута (СИ)

— Отец! Я люблю тебя! Клянусь, что не опозорю! Не уходи, не оставляй меня одну прошу тебя!

Воспоминание ножом рвануло по сердцу. Тряхнув мокрой головой, что бы отогнать его она снова погрузилась в забытье: Темно, но не для нее. Она хорошо видит в темноте, это передалось ей по наследству от отца, так же как и многое другое. Того состояния, какое ведьмаки достигают своими эликсирами, она добивается усилием воли, ведь все это заложено в ее генах от рождения. Она сидит на большом черном камне и ждет. Здесь проходит его звериная тропа, конечно, он на половину человек, но и зверя в нем тоже половина. И как любой зверь он должен периодически обходить свою территорию, проверять ее границы, метить, в конце концов.

Вдруг, слышится шорох, потом из кустов возникает огромная пятнистая голова хищной кошки с торчащими в разные стороны ушами. Зверь учуял ее, глядя на нее, горящим красным пламенем взглядом, он медленно выходит из кустов. Она не ждет, нападает бесшумно и молниеносно, но он не менее быстр. Он уходит от ударов меча быстрыми скачками, уворачивается и тут же нападает. Ей с трудом удается избегать его острых когтей и зубов. На мгновение они расходятся, она делает мельницу мечом, он встает на задние лапы, рост его огромен, из оскаленной пасти течет слюна. Он бросается на нее, пытаясь выбить меч из рук, и получает оголовком в висок, издает страшный рык боли и ярости, готовясь к броску, но в этот момент рядом с ним разрастается светящийся овал, из которого доносятся странные звуки, похожие на стон, он ныряет в него и портал тут же исчезает. Она остается одна, обескураженная и злая.

Чувство досады вырвало ее из сна. Поднявшись и выйдя из ванной, закутавшись в большое полотенце, она подошла к окну. Глядя в ясное звездное небо и проводив глазами падающую звезду, задумалась.

Раньше ей не доводилось даже слышать о таких странных существах. Отец много рассказывал про оборотней, сама она охотилась на них пару раз, но это было что-то совсем иное. Он был гораздо больше, хитрее, умнее и сильнее любого, даже самого крупного оборотня-волка.

Два раза он ушел от нее через портал. Второй раз она успела слегка его достать знаком Ард, вой и запах паленой шерсти не дает в этом усомниться. Третий раз она всю ночь прождала его в беседке, а эта пьянчуга не удосужилась послать письмо герцогу, в котором должна была сообщить ему, что имеет доказательства его причастности к исчезновению своих родственников и предложить встретиться ночью в саду. Можно сказать, что третьего раза не было.

Воспоминание о графине наполнило душу отвращением. Ей захотелось поскорее убраться из этого замка, но она не привыкла оставлять начатые дела.

Совершенно очевидно, что теперь зверь прячется в замке герцога и управляет им Наира. Герцог, конечно же, в курсе всего. Остальные члены, скорее всего не знают об этом.

Заснула она только все еще раз, хорошо обдумав и составив дальнейший план действий.

Утро для нее началось далеко за полдень. Наконец-то, выспавшись, она бодро встала с постели. Дольше обычного задержавшись перед зеркалом, решила заплести две косички у висков и перехватить их сзади шелковой белой лентой, остальные волосы оставить распущенными. Перекусив в кухне, бегом спустилась в конюшню. Конь Шэво, ее гордость и лучший друг громко заржал и заплясал, приветствуя. Это был молодой жеребец, черный, как уголь, крепкий и сильный. Роскошные, длинные волнистые грива и хвост переливались и играли, как шелк, над копытами красовались лохматые кисти.

Не известно, кто больше привлекал внимание прохожих и вызывал их восторженные реплики: не обычный, мощный, но очень красивый конь или его наездница. Она привыкла к такой реакции, нельзя сказать, что бы ей это нравилось, но сегодня она должна была вызывать восхищение. Направив Шэво к главной площади, принялась внимательно всматриваться в лица прохожих.

Главная площадь Хагги была основным местом времяпрепровождения местной, праздной золотой молодежи. Здесь находились самые лучшие торговые лавки, самые лучшие трактиры и самые лучшие бордели города. Здесь даже имелось ристалище, где каждый имел возможность в схватке решить любые разногласия. Над небольшой огороженной площадкой, окруженной орущей толпой, прямо на стене было намалевано красной краской: «Меч — оружие рыцаря, кулак — оружие кмета».

Судя по этой надписи, даже кметы здесь могли выяснять отношения, но за все существование этого ристалища, а это немного немало больше ста лет, ни один кмет не воспользовался такой возможностью. Видимо потому, что люди низкого происхождения постоянно занятые своими приземленными делами, не имеющие времени тащиться в Хаггу из своих деревень и стоять в очереди, все свои споры решали сразу и на месте их возникновения.

Здесь же на высоком стуле сидел человек в черной одежде принимающий ставки от желающих и на висевшей рядом с ним черной табличке, мелом пополняющий списки участников и победителей. Что бы принять участие в поединке и решить между собой спор, участникам приходилось записываться за несколько дней. За это время споры уже решались сами собой, и господа выходили просто померяться силой.

Рута подъехала к ристалищу, как раз в тот момент, когда два тщедушных юнца, побросав явно тяжеловатые для них мечи, самозабвенно и не стесняясь, лупили друг друга оружием кмета. Толпа вокруг кричала и улюлюкала, букмекер все время показывал какие-то знаки, видимо говорящие о шансах того или иного участника на победу. Рута, осмотрев внимательно толпу, направила коня к черной табличке, но и там не оказалось интересующего ее имени.

Толкаться на площади, тереться по трактирам или, тем более, искать его в борделях, у нее не было не малейшего желания. Уже собравшись покинуть площадь, она обратила внимание на глядевшего на нее с восхищением, мужчину, сидящего на крыльце самого большого борделя. На вид ему было что-то около сорока, на голове красная бархатная шапочка с пером, в руках лютня. Не переставая, заворожено смотреть на нее, он ударил по струнам и запел приятным мелодичным голосом:

Она обворожительно улыбнулась, заставив Лютика затрепетать, и похлопав коня по шее, произнесла:

— Его зовут Шэво, он очень признателен вам за комплимент!

После чего, конь высоко поднял голову и заржал так, как будто зашелся хохотом, а поэт покрылся красными пятнами. Видевшие эту сцену разразились смехом и аплодисментами, ожидая продолжения, но она, ловко соскочив с коня, подошла к барду и подала ему руку для рукопожатия:

— Меня зовут Рута. Мне нравятся ваши баллады и вирши. Не составите ли мне компанию поужинать?

Лютик быстро пришел в себя, взял ее руку и приложил к губам, затем предложил опереться на свою и повел к самому лучшему и дорогому трактиру. Шэво послушно пошел вслед за ними, а затем встал рядом со стоящими у коновязи лошадьми.

— Вы, если я не ошибаюсь, Рута Белая Прядь? — спросил Лютик, галантно отодвигая для нее стул, — Та самая, известная ведьмачка про которую столько разговоров вокруг? Даже молва не в силах передать и описать вашу очаровательную красоту! Вы просто…

— Да я Рута. И давайте оставим мою внешность в покое. Лучше скажите: Это вы выступали на свадьбе в замке герцога? Говорят: все были в неописуемом восторге от вашего выступления?

— Обычное выступление и обычная на него реакция зрителей, — произнес поэт делано непринужденно, гордо выпрямился и позвал трактирщика. — Принесите-ка, любезный, нам все самое лучшее, что есть в вашем заведении!

— Вы явно скромничаете! Я слышала, что даже чародейка Наира была восхищена вами, а уж про герцогиню и говорить нечего!