Рута (СИ)

Пообедав и проверив, есть ли у Плотвы вода и овес, ведьмак пешком отправился в лес. Схема нарисованная старостой была на столько точной, что найти черную хату было достаточно легко, не смотря на то что, находилась она в самой глуши.

Изба стояла на небольшой лесной полянке, прижавшись задней частью к казавшейся сплошной стене леса. Бревна ее были черны от старости, кое-где на них белели пятна плесени. Крыша, покрытая полусгнившей соломой, зияла дырами. Изба стояла на высоких, деревянных сваях, так обычно строят дома в местах разлива рек, но тут в лесу такая постройка казалась лишенной всякого смысла. Походила она на огромное существо на высоких лапах, смотрящее двумя маленькими засаленными глазами-окнами.

С трудом продираясь сквозь заросли малины, ведьмак обошел избу вокруг, но ни двери, ни лестницы так и не нашел. Под избой малинник был еще гуще, но пришлось лезть царапая руки и лицо. Дойдя до середины, он обнаружил небольшую дверцу в полу избы, когда он открыл ее ударом ножен, на него обрушилось облако пыли и старая веревочная лестница. Держа наготове меч, ведьмак осторожно поднялся внутрь.

В избе стоял полумрак, свет попадал сюда только из дырявой крыши, окна же были настолько закопченными, что разглядеть через них улицу было не возможно. В носу щекотало от пыли и по ее слою, равномерно покрывающему все кругом, было ясно, что сюда очень давно никто не заходил. В углу избы стояла большая белая печь, каким образом она держалась на висячем полу, было загадкой. По стенам везде висели пучки трав, какие-то ковшики, котелки и сковородки. Между окнами располагался огромный котел, на дне его валялись высохшие веточки и корешки, и чьи-то маленькие белые косточки. Под ним из камня выложен очаг, но не дров ни углей в нем не было, скорее всего в нем горело магическое пламя.

То, что здесь жила раньше колдунья было совершенно очевидно, а то, что на многочисленных стеклянных сосудах, аккуратно расставленных на стеллаже, и наполненных разного цвета жидкостями, приклеены бумажки с надписями на старшей речи и всеобщем языке, говорило, что ведьма была образована. Судя по надписям, склянки содержали всевозможные приворотные, отворотные, лечебные и успокоительные зелья, видимо местное население часто пользовалось услугами колдуньи. На самой нижней полке находились сосуды с одинакового цвета содержимым, и на них не оказалось никаких надписей.

Рядом со стеллажом громоздился огромный, окованный чеканным железом сундук. Геральт осторожно поднял крышку, но кроме пыльного тряпья и трех женских портретов, там больше ничего не оказалось. Портреты были очень старые, покрытые паутинкой трещин, женщины на них настолько были похожи, что не оставалось сомнений, что они состояли в родственной связи. Все одинаково курносы и обладали неприятным выражением серо-зеленых глаз. Спрятав портреты обратно, и закрыв сундук, ведьмак тщательно осмотрел все углы, но ничего, кроме пыльной паутины в них не было.

Убрав меч в ножны, он уже собирался спрыгнуть на землю, когда с улицы послышался хруст ломающихся под чьими-то шагами сухих веток. Бесшумно ведьмак залез на печь и высунув голову в дырявую крышу, огляделся. По поляне, шагах в двадцати от дома, медленно кралось существо, точно сошедшее с гравюр древних фолиантов. Выглядело оно, насколько страшно, настолько и нелепо. Шло оно на полусогнутых задних лапах, при этом, широко размахивая передними, сзади волочился длинный лохматый хвост. Огромная волчья башка, полностью нарушала всякие пропорции, на ней красовались, совсем не волчьи, растопыренные в разные стороны уши, а между ними произрастала длинная, вихрастая, совершенно не серьезная челочка. И если бы из-под нее не смотрели, горящие злобой, кроваво красные глаза, морду можно было бы назвать: глуповато-простодушной.

Существо озиралось по сторонам и принюхивалось, потом остановилось, повело носом в сторону избы и резко повернув голову, уставилось на ведьмака. Сколько Геральту потребовалось времени спрыгнуть с печи и втянуть внутрь веревочную лестницу, столько и зверю преодолеть расстояние до дома, да еще проложить себе дорогу в малиннике и оказаться под дверцей в полу. Страшно рыча и брызжа слюной вурдоволк, тщетно пытался запрыгнуть в хату. Узкий проем не позволял даже зацепиться лапами за край пола. Ведьмаку стало ясно, почему вход был расположен именно так, а не иначе.

Сделав несколько, не увенчавшихся успехом попыток, зверюга явно утомилась и уселась, задрав голову, отчетливо пролаяла:

— Сво-ло-чь!

— Ну, надо же! Ты еще и разговариваешь! — усмехнулся ведьмак, присаживаясь на корточки у самой дверцы, — Откуда же ты взялся, такой красивый?

— Оттуда, откуда и все, — ответил зверь, уже более членораздельно.

— Не заешь, случайно, где хозяйка этого жилища?

— Знаю, — существо погладило лапой впалый живот, издав при этом хрюкающие звуки похожие на смех, — мамаша долго умирала.

Зверь чисто по-собачьи вывернулся и, клацая зубами, принялся ловить блох у основания хвоста, не сводя глаз с дверного проема.

«Значит, ведьма была его матерью, — подумал ведьмак — В общем, ничего удивительного, магички либо не могут иметь детей совсем, либо рожают нечто подобное ему… или мне».

— Кузнец тоже твоя работа? — спросил он вслух.

Вместо ответа зверь, облизнул нос широким, как лопата языком, и неожиданно подскочил, пытаясь ухватить ведьмака зубами за колено. Геральт увернулся в последний момент, но успел хватить вурдоволка по голове острыми серебреными шипами на своей манжете. Зверь взвыл так, что аж зубы свело. Он упал на землю и на мгновение выпустил лаз из поля зрения, этого ведьмаку было достаточно, что бы оказаться рядом и выхватить меч, но зверь не растерялся, нырнул в малинник и начал кружить вокруг ведьмака то удаляясь, то приближаясь, таким образом пытаясь сбить его с толку. Геральту пришлось медленно поворачиваться, следя за движением кустов и прислушиваясь. Зверь набирал скорость, следить за ним становилось все сложнее, выбрав момент показавшийся ему подходящим, напал. Он выскочил из кустов на четырех лапах с огромной скоростью, рванул когтями ведьмака по ноге, потом резко отскочил в сторону и опять скрылся в кустах. Если бы не этот скачек, то вместо отрубленного уха рядом с ведьмаком валялась бы его голова.

На сей раз, зверь не слал кружить, а затаился в кустах. Ведьмак замер, с поднятым мечом не спуская глаз с этого места. Так продолжалось довольно долго, первым потерял терпение вурдоволк. Он медленно вышел из зарослей и стал обходить ведьмака слева. Геральт напал первым. Зверь увернулся от меча, прокатившись по земле и оказавшись за спиной ведьмака, бросился, целясь в шею. Не поворачиваясь Геральт, схватил меч двумя руками, выставил оголовком вперед и резко ткнул назад. Меч легко вошел в тело чудовища, разрубив ребро и пронзив сердце. Тяжело рухнув на спину, зверь захрипел, из пасти полилась струйка крови.

— Я думал, будет сложнее, — ведьмак вытер меч о шерсть чудовища, схватил за хвост и прихрамывая, потащил в сторону деревни, — судя по описанию, ты должен быть раза в два больше и раз в десять умнее. Какой-то ты недоделанный вурдоволк, скорее всего еще щен.

На крик деревенских мальчишек, ожидавших ведьмака на краю леса, собралось почти все население поселка. Все с любопытством рассматривали убитое странное существо, лежавшее у дома Любоша. Из толпы вышел старик, подойдя к зверю и приподняв клюкой, свисающий из раскрытой пасти язык, промямлил:

— В тот раз другой был… — заметив, что ведьмак внимательно на него смотрит, дед продолжил, — Другой, говорю, годов сорок назад, здеся обретался, тоже пожрал кой кого. Потом, как в воду канул, как и яга та, что в черной хате жила, с ним вместе.

— А, ну, заходи в хату дед Машук, почаевничаем, поговорим — указал на дверь, староста Любош.

Дед выпятил грудь колесом, гордо глянул на разинувших рты мальчишек и засеменил в указанном направлении.

Стол был уже накрыт, расселись, молча налили себе чаю. Дед Машук причмокивая беззубым ртом, налил чай в блюдце и макнул туда кусок сахара.