Завод седьмого дня (СИ)

– Мастер тебя раздери, – пораженно выдохнул Абель и поднялся с места, хватая Йорри за воротник рубашки.

В другой руке он держал кружку из-под цуцика, которую тут же опустил на голову бармену. Тот тряхнул головой и, уже падая на стойку, выкинул руку вперед, сжимая в ней нож, который до того протирал.

Абель охнул, схватился за горло, царапая пальцами расходящуюся кожу и пытаясь ее зажать. Но пальцы скользили на выплескивающейся крови, и он просто обхватил шею руками, будто пытался себя задушить, и медленно осел на колени, а потом и вовсе рухнул на пол. Йорри перевалился через стойку, перевернув пепельницу, и та рухнула на пол рядом с безвольно откинувшейся рукой Абеля, засыпав его серыми хлопьями пепла.

Абель моргнул, сгоняя с ресницы пепелинку, и удивленно уставился перед собой.

Карел рванул вверх по лестнице, стараясь не оглядываться назад. Что там творилось, он не знал и даже не хотел смотреть.

Позади кого-то однозначно били, причем жестоко, и крушили столы.

Шагая по коридору, удлиненному в сторону соседнего дома, Карел отчетливо слышал грохот. И шаги позади.

Но за ним шел всего лишь Тибо. Он нагнал Карела у входа в соседний дом, отдышался и некоторое время молча шел рядом. Щека у него покраснела и начала опухать, по крайней мере, правый глаз становился все меньше и меньше. Нижняя губа тоже опухла, разбитая ровно посередине.

– Славная вышла драка, – подвел итог Тибо, спускаясь вниз по лестнице и выглядывая во двор.

У входа в петушинник стояли люди, в переулке, у другого входа, стоило думать, тоже.

– Вот теперь и поговорим, – обрадовался он, хотя Карел ничего хорошего в этом не видел.

Тибо, если был не очень занят дракой, тоже должен был видеть смерть Абеля. Видел ли?

– Я не хочу сейчас говорить, – спокойно ответил Карел. – Давай уйдем.

Те, кто стоял у входа, начали на них подозрительно поглядывать. Они тут же ушли, хотя жили оба в противоположной стороне. Шли к цеху, и Тибо немедленно закурил, трогая опухающую щеку. Еще он пытался пошевелить челюстью, но выходило как-то не очень.

– Абель, – пробормотал Карел, отбирая у Тибо сигарету и затягиваясь.

Закашлялся, отдал сигарету и остановился, вытирая выступившие от кашля слезы.

– Да что твой Абель, выберется он оттуда, – легкомысленно отозвался Тибо, похлопывая его по спине.

Нет, по всему выходило, что он ничего не видел.

Оттолкнув Тибо, Карел сел на высокий бордюр и сцепил руки на коленях.

– А я видел. И ничего не понимаю. Зачем он вообще пришел, если Кристиан его предупредил? И что с Йорри? Почему он?

Тибо присел рядом, положил руку на плечо Карела и успокаивающе сжал.

– А тут все ясно. Просто Йорри за нас, а не за них. А вот как твой Абель об этом узнал, это уж я не знаю. Но если смог узнать, то туда им обоим и дорога. Какие из них работники, которые не могут сохранить свой секрет в тайне?

Карел опасливо отодвинулся. Что-то ему подсказывало, что Тибо завел этот разговор неспроста.

– Нет, послушай, неужели ты думаешь, я не знал, что ты топчешься под дверью? Ты не самый незаметный человек в Заводе, поверь мне.

Карел отодвинулся еще немного, а Тибо остался сидеть на своем месте. Выглядел он необычайно серьезным и собранным.

– А я знаю, что тебя больше всего смущает в этом, – заявил он, втаптывая окурок в землю. – Нет, не то, что ты считаешь предательством, хотя на самом деле ты просто ничего не понимаешь. Хельга, да? Вроде как я должен сейчас страдать, мол, любимая женщина погибла, да еще и так глупо, ох, ах, хоть сам ложись и помирай. Так?

– Ну, что-то вроде, только не с таким лицом.

– Так вот, Карел, в чем проблема. Ты ничего не понимаешь: ни в нас, ни в Заводе, ни в том, как все здесь происходит. Хельга – прекрасная женщина, с ней было очень полезно иметь отношения, но от того, что ее нет, мой мир не пошатнулся. Плевать, умерла она, будет другая, другой, да кто угодно. Полезных людей очень много. Так все дела делаются в Заводе. И ты, с твоей нежной и честной душой, просто не выживешь здесь.

Тибо, конечно, был прав. Но стоило ли таким тоном об этом говорить? Карел вздохнул.

– Больше того, ты и понять не пытаешься, как будто тебе это не нужно. Правда считаешь, что сможешь жить здесь, не принимая правил игры?

Карел не хотел конфликта с Тибо. Да он, на самом деле, с большим удовольствием и вовсе перестал бы с ним общаться, если бы была такая возможность. Но Тибо, видимо, сам искал этой встречи и не отпустил бы его, не закончив.

А Карел чувствовал себя очень нехорошо. Перед глазами стояло удивленное лицо Абеля, и, несмотря на теплую погоду, его ощутимо знобило.

Наверное, шок, кое-как определил он свои ощущения. И это тоже от шока, тут же оправдал Карел себя и не нашел лучшего способа заткнуть Тибо, кроме как ударить его в лицо.

Тибо отшатнулся, закрывая руками нос. Удар по неопытности вышел не очень точный, но зато от души. Карел задумчиво наблюдал, как между пальцами Тибо набегает кровь.

После чего, развернувшись, он пошел вверх по улице. У входа в «Дом петуха» никого уже не было, двери стояли нараспашку, а внутри царили темнота и тишина.

Карел вжал голову в плечи и поспешил пройти мимо. На сегодня потрясений, кажется, хватило с лихвой.

Костяшки тягуче саднило, и Карел то и дело тер их о внутреннюю сторону кармана, цепляясь содранной кожей за ткань и только больше раздражая ссадину.

Тибо, видимо, рассудил, что за ним идти не следует, и, что самое главное, сдачу давать не стал. В случае драки Карел наверняка бы спасовал.

До дома он добрался в рекордные сроки. Разделся, встал под душ и долго стоял, до тех пор пока вода, поначалу опалившая плечи, не начала казаться прохладной. После этого он вылез, вытер покрасневшие плечи и спину, прошлепал на кухню и принялся рыться в ящиках. Нашел сверток, в который Аника уложила несколько крупных вареных картофелин, сел на край стула, почистил одну и долго задумчиво жевал ее, заново переживая события прошедшего дня.

Абеля он знал лучше, чем Хельгу, они работали бок о бок. Наверное, свою роль сыграла и сама смерть. Пуля во лбу Хельги почему-то не отпечаталась в его памяти так сильно, как перерезанное горло Абеля. Было слишком много крови и много эмоций, даже на обычно равнодушном лице медика.

Дожевав сухую картошку, Карел запил ее водой из-под крана и, поплескав этой же водой в лицо, забрался в кровать. Долго еще лежал, глядя в потолок и стараясь ни о чем не думать. Не думать выходило очень плохо, потому что мыслей было слишком много и большая их часть никак не перекликалась с прошедшими событиями.

Трижды Карел просыпался с бешено колотящимся сердцем из-за того, что физически чувствовал на себе тяжелый остановившийся взгляд. И еще раз слышал странный звук, с которым разбилось толстое стекло кружки, ударившей о голову Йорри. Наверное, это что-то на кухне рухнуло, а может, приснилось.

Проснувшись и поняв, что глаза отказываюсь открываться, Карел еще некоторое время размышлял над тем, идти куда-нибудь или нет, но потом все-таки разлепил глаза и поднялся с кровати.

На работу он шел на автопилоте, благо, идти было недалеко – и даже не попал под состав, прогрохотавший мимо.

Кабинет был открыт, его уже ждали. Карел постоял немного у приоткрытой двери, собираясь с мыслями и не зная, чего ожидать. Глубоко вздохнув, он вошел.

На его месте за столом сидел Свен. Он чуть покачивался на стуле, не отрывая взгляда от часов на стене. И на Карела он не посмотрел.

– Ну, явился наконец-то. Ты же у нас, кажется, врач.

– Немного, – осторожно ответил Карел.

Свен не выглядел злым или взволнованным. Собственно, он вообще никаким не выглядел, но его жесты выдавали что-то очень нехорошее.

– Смерть-то освидетельствовать сможешь? А то у нас, понимаешь ли, дефицит кадров в медицинской сфере

Голос Свена звучал равнодушно и совершенно без интонаций. Сложно было даже понять, задает он вопрос или утверждает. А может, вообще шутит?