Цена всех вещей

В том, что касается депрессии, одна из самых странных штук состоит в том, как она влияет на память. Будучи в депрессии, я не мог вспомнить ни единого счастливого момента в жизни. То, что нормальными людьми воспринималось как счастье, мне казалось фальшивым и пустым. Хорошее прошлое превращалось в легенду, а хорошее настоящее, ну, это словосочетание было для меня чем-то вроде оксюморона.

Но едва я врезался в дерево, все это перестало иметь значение — фильтр грусти, установленный на моей памяти, исчез, и я вспомнил моменты подлинного счастья.

Как мы с Маркосом резались в бейсбол, точно дети.

Как я ухаживал за Карой, когда она вернулась домой из больницы.

Ари, хохочущую над моими словами.

Торты на день рождения. Большие победы. Глупые шутки. Сюрпризы.

Валяния в спальном мешке на заднем дворе. Не важно, в чьем доме — небо над всеми одно. Огромное и холодное, мерцающее яркими звездами, далекое и прекрасное.

На секунду я вспомнил все и полюбил это всем сердцем.

А потом я умер.

56

Ари

Я взяла пакет из рук Эхо.

Это не было заклинание, которое помогло бы мне все забыть, или заклинание, исправляющее то, что натворил Кэл, и все же это было кое-что. Заклинание, которое позволяло мне выбраться из города.

— Если это сработает, — сказала я Эхо, зажав пакет пальцами, — поехали в Нью-Йорк вместе со мной. Можешь рассчитывать на диванчик в наших дешевеньких апартаментах.

Эхо потрогала лицо в том месте, где я ее ударила.

— Зачем тебе делать это для меня?

— Потому что… в противном случае ты как будто даешь мне это заклинание из жалости. А мне не нужна благотворительность.

Конечно, это была не единственная причина — на самом деле, она могла умереть, если бы я ей не помогла. И кроме того, я была дважды в долгу перед Эхо, поскольку украла деньги Уина, не говоря уже о том, что она просто мне нравилась. Она хранила секрет Кэла, шантажировала меня, но в то же время старалась помочь, хотя у нее и не было для этого никаких причин. Плюс она заботилась об Уине так же, как и я, а значит, у нее был хороший вкус.

Эхо посмотрела на меня долгим взглядом. На секунду мы забыли и о разгуливающем по магазину Кэле, и о запертой в клетке Диане, и о лежащем на полу Маркосе. Она неуверенно улыбнулась, словно боясь, что я могу передумать.

— Оно сработает. Все будет красиво.

Я открыла на пакете застежку, и в этот момент случилось сразу несколько вещей.

Кей толкнула Эхо на груду ведер и опрокинула меня на землю, вырвав пакет у меня из рук.

В тот же миг на то место, где я только что стояла, с треском рухнула полка. Груда хлорвиниловых трубок рассыпалась по полу.

Когда трубки остановились, я столкнула с себя Кей. Эхо что-то проворчала и села.

— Что за черт?

Кей так яростно доказывала свою правоту, что ее слова сливались в один сплошной гул. И хотя она говорила вовсе не шепотом, мне пришлось придвинуться поближе и вслушиваться изо всех сил, чтобы понять каждое слово.

— Я все поняла. Там было заклинание. Я имею в виду заклинание, влияющее на Эхо. Крюк! — Кей всплеснула руками. — Помните, когда вы с Дианой пытались бросить меня на пляжном пикнике, Диана разбила лицо?

— Твой крюк теперь сбалансирован, он больше не действует, — сказала Эхо.

— Весьма тебе благодарна, — раздраженно оборвала ее Кей. — Но я говорю не о себе. Мне кажется, на Эхо тоже наложено заклинание. Крюк. То, которое наложила на нее мать, возможно, много лет назад. Подумай об этом — вот почему Эхо не может найти никого, кто заплатил бы за заклинания, почему она не может уехать. Ее заклинание похоже на мое — только удерживает ее возле матери.

Эхо нахмурилась:

— Моя мама не пошла бы на такое.

— Но, Эхо, как насчет твоей невезучести, — сказала я. — Что, если дело не только в неудачном стечении обстоятельств?

Эхо пнула кусочек трубки, и он откатился в сторону.

— Она не стала бы. Гекамисты не накладывают заклинания на других гекамистов.

— Ты делала для матери заклинание, убирающее боль, — заметила я.

— Это другое. Это для ее же пользы. — Глаза Эхо расширились, когда она услышала собственные слова со стороны.

— Наверное, она считала, что защищает тебя, — сказала Кей.

— Спасает тебя от тюрьмы, — добавила я.

— Присматривает за тобой. Потому что она о тебе заботилась, — словно защищаясь, пояснила Кей.

— Стой, подожди, — сказала я. — Я всего лишь предложила тебе диванчик в наших апартаментах в Нью-Йорке, если заклинание сработает. И после этого на нас упала полка. Значит, если кто-то попытается тебе помочь или предложит выход… — Я остановилась, глядя на пластиковый пакет в руке Кей.

Маленькая вещица — вещица, которая позволит мне снова танцевать и уехать в Нью-Йорк, как и планировалось. Я больше не была привязана крюком к Кей, а значит, могла выбраться из Кейп-Кода.

Но, если бы я уехала, Эхо уехала бы тоже.

Однажды она уже была близка к этому. Эхо рассказывала, что ждала деньги от Уина в тот самый вечер, когда он погиб.

Я перегнулась через раскатившиеся трубки и взяла Эхо за руку.

— Эхо, Уин ведь должен был тебе денег, верно?

Она резко втянула воздух.

— Ох, — ее подбородок затрясся, и Эхо как будто стала младше лет на десять. — Уин ехал за деньгами, когда случилась та авария.

— Если бы ты получила те деньги, то смогла бы уехать, — сказала Кей.

— Но, если крюк был на мне… Уин… — Она плотно прижала руки к груди, точно пыталась удержать бешено колотящееся сердце.

— Это мог быть несчастный случай, — заметила я.

— Именно так крюк и работает, — сказала Кей. — Случайности, удачи и совпадения. Твоя мама рассказывала мне об этом, когда я пришла за своим заклинанием.

— О Господи. — Эхо прерывисто вздохнула. — Я убила его.

Мы никогда не узнаем. По крайней мере, точно. В грузовике рядом с ним никого не было. Ни один из гекамистов не мог провести судебную экспертизу и вынести вердикт. Но это казалось похожим на правду. Так же, как и Кэл, подпаливший мой дом. Так же, как и крюк Кей, многое объяснявший в нашей дружбе.

— Все, что бы я ни делала, имело обратные последствия, — сказала Эхо. Она уставилась на свои ладони и продолжила монотонным голосом. — Каждое заклинание, которое я творила, лишь ухудшало положение дел.

Мне было знакомо это чувство. Я уже собиралась сказать, что это не ее вина, что я тоже приняла немало ошибочных решений, которые и привели нас сюда, но вдалеке завыли сирены, и Кей схватила нас за руки:

— Они не смогут отыскать нас здесь, на самых задворках!

Она направилась к выходу из мастерской, все еще сжимая в руке мое заклинание. Я никак не могла решить, пойти ли мне за ней или остаться с Дианой и Маркосом. Внезапно Кей отшатнулась и упала, споткнувшись о валяющиеся на полу трубки.

И в этот момент вошел Кэл.

Этот пустой взгляд на лице. Он забыл так много — и вдруг все вернулось, каждое отвратительное чувство, каждая мысль. Кэл потерял себя.

А может, он всегда был немного не в себе, и таково было его нормальное состояние. Личность, прежде запертая в клетке из заклинаний, теперь выбралась наружу.

Он вытянул руку с зажатой в кулаке серебристой зажигалкой. Один щелчок, и пламя вспыхнуло бы.

57

Кей

Я встала возле Кэла и забрала у него зажигалку.

Для этого не нужно было никакой храбрости. Через час после того, как крюк был сбалансирован, я стала почти невидимой и теперь убедилась, что Кэл меня не замечает. Ему даже пришлось моргнуть пару раз, прежде чем его глаза — странные, дикие глаза — сфокусировались на моем лице.

— Тебе это не нужно, Кэл.

Он нахмурился и обвел комнату очумелым взглядом. Точно птица, бьющаяся о стекло, в попытке улететь в небо.

— Не стоило тебе накладывать на меня заклинание, — сказал он словно издалека, точно вспомнив какой-то сон.