Тайная библиотека. Рыцарь Дальней стороны (СИ)

— Да как же дома! — забеспокоился юноша. — Когда принцессу похитили! Да я и прежде ещё решил из дома уйти. Я оруженосцем решил стать. Меня и Адель, то есть, принцесса, своим пажом временно назначила. А теперь вот господин рыцарь сказал, что я его оруженосец.

Принц Корфул удивлённо посмотрел на Орса. Тот лишь вздохнул, пожал плечами и занялся лежащим перед ним куском барашка.

— Меня побить хотели, — пояснял тем временем паж и оруженосец в одном лице, с блеском в глазах глядя на своего спасителя и часто сглатывая слюну. — Но господин рыцарь назвал меня своим оруженосцем, и эти дурни испугались. Деньги-то у меня того, свистнули, я и обменял куртку на хлеб и мясо, но тот, горбатый, мясо зажал, да ещё сказал, чтобы я проваливал…

Витольду не нравилось, что в чужом городе, в незнакомом трактире Филипп своим громким голосом привлекает слишком много внимания. Он встал, взял парня за плечи и усадил за стол.

— Не надо так кричать, дружок.

Через мгновение перед сыном оружейника Шеробуса красовался изрядный кусок баранины, ломоть хлеба и полкружки пива.

— Вот, — нарочито спокойно, словно имеет дело с маленьким ребёнком, говорил хранитель, — поешь, успокойся, а потом тихо, без крика, всё расскажешь.

Маневр Витольда был предпринят своевременно, поскольку за соседними столами уже давно стихли разговоры, и люди прислушивались и присматривались к компании принца Корфула.

Филипп не заставил себя упрашивать. Он набросился на еду, как голодный волчонок. Рыцарь и Витольд довольно усмехнулись, глядя на него. Вся компания продолжила обед в тишине. Когда же все насытились, а слегка помутневший взгляд Филиппа всё ещё рыскал по столу, хранитель вернулся к прерванному рассказу юноши.

— Ну а теперь расскажи, что с тобой произошло, только не кричи и не части.

— Да чего, — прожёвывая последний кусок, действительно спокойно заговорил Филипп, — я уж всё рассказал. К Оймену я подъехал уже ночью. Пришлось в овраге у самой городской стены заночевать…

Филипп наконец оторвал взгляд от стола.

— Утром я в город и к переправе, а там уже отряд из Баргореля, чуть не попался… То есть, как-то не хотелось к их главному, к капитану Генхору, подходить. Начнёт расспрашивать, что да как. Поехал я по городу и вот у этого трактира лошадь оставил. Тут хорошая конюшня, я знаю, мы с отцом тут останавливались однажды. Пошёл на рынок купить себе чего-нибудь, думал, подешевле будет, чем здесь в трактире. И вот глядь, кошелька нет. Какая-то гадина срезала. Ну я и отдал в хлебной лавке этому горбуну куртку. Вот господин рыцарь видел этого гада. Я, главное, говорю ему: «где мясо-то? да и вторая буханка?» он ведь только одну вынес. А он говорит: «проваливай, а то и это отберу». Бандит просто какой-то. Я давай требовать своё, а с голодухи на хлеб набросился. Только вижу, в переулке лошадь под уздцы ведёт этот, рыжий, ну оруженосец у того, черного рыцаря…

— Освальд, — проговорил хранитель.

— Ну. Я за ним кинулся. «Вон, говорю, похитители». А горбун как заорёт: «Держи вора!» Тут меня и схватили. Я и не понял, в какой переулок тот рыжий делся, вроде сразу за хлебной лавкой, а вроде и нет. Но только я за хлеб заплатил и за мясо, которое он зажал, а сам, гад, какую-то рвань вместо куртки показал. Мать бы меня убила за эту куртку, почти новая была…

— Заткнись, — вдруг тихо прорычал рыцарь Орс.

— Значит, они в городе, — мрачно заметил принц и пристально посмотрел на Орса, который задумчиво катал в пальцах хлебный шарик.

— Странный горбун, — проговорил Витольд.

— Да сволочь просто! — решительно поправил его Филипп.

Орс закинул шарик в рот и, медленно прожевав, сказал:

— И я так подумал. То-то он быстро удрал, когда малец заговорил о похищенной принцессе.

— Надо наведаться в хлебную лавку, — сказал принц Корфул, вставая из-за стола.

Все без рассуждений последовали за ним. Коней решили не седлать, хлебная лавка была на другой стороне Рыночной площади.

— Держите кошельки покрепче, господа рыцари, здесь столько ворья, — предупредил своих новых спутников Филипп. Он ужасно хотел быть полезным этим красивым сильным людям и страшно боялся, что его прогонят. А между тем, самым желанным для него сейчас было стать спутником принца Корфула — победителя Турнира Короны, Витольда — ученика самого короля Магнуса Мудрого, и сурового рыцаря, который назвал его своим оруженосцем. Думая об этом, он был первым, кто потерял всякую бдительность на рынке. Но поскольку красть у него было уже нечего, такая задумчивость ему ничем не грозила.

Толстый Лай бранился с какой-то старушкой. Лицо его было красным, глаза навыкате. Однако, увидев вошедших рыцарей, среди которых был и «тот самый», лавочник переменился в лице: глаза сделались бусинками, а со щёк мгновенно сошла краска. Эта резкая перемена по-настоящему перепугала старушку, она застыла на мгновение, глядя на Лая, затем повернулась к вошедшим, съёжилась как-то, согнулась и серой мышкой выскользнула из лавки.

— Где твой горбун? — обратился к лавочнику Орс.

Лай перевёл дух. Поскольку речь зашла о горбуне, ему стало поспокойней. Только смущал всё время высовывающийся из-за спины Орса Филипп.

— Да кто ж его знает, господин рыцарь. Ушёл куда-то, мошенник, и до сих пор нет.

— И ты не знаешь куда? — заметно сдерживаясь, поинтересовался принц.

— Разрази меня гром, не знаю!

— Хорошо бы, — сквозь зубы процедил рыцарь Орс.

— А что касается вашего паренька, то и впрямь ошибочка вышла.

Он кинулся к двери, ведущей внутрь лавки, и если бы имел намерение улизнуть, ему бы это удалось: Орс только спустя мгновение перемахнул через прилавок. Но Лай, похоже, не собирался бежать. Он скрылся в подсобке лишь наполовину и тут же вынырнул оттуда с курткой в руке.

— Вот курточка твоя, мальчик, — он протянул куртку Филиппу. — Этот чёртов Гонюс, наверное, хотел тебя облапошить. А я-то наивный…

— А ты-то ни сном ни духом, — заметил Орс.

— Это уж как небеса высоки, господин рыцарь. Мошенник он, плут, ну что тут скажешь.

— А чего же ты держишь у себя мошенника? — поинтересовался принц.

Лай, как всякий опытный торговец, сразу почувствовал, что перед ним не простой рыцарь.

— А я его выгоню, ваша светлость. Вот пусть только явится. Сразу вышвырну вон.

— Послушайте, милейший, — вступил в разговор Витольд, — рыжий такой малый, с большими залысинами не появлялся здесь?

— Ох, ваша милость, знали б вы, сколько тут их бродит…

— Чужак, — подсказал Витольд.

— Дак то ж Оймен, ваша милость, здесь почитай чужаков больше, чем местных.

Было ясно, что толку от лавочника не добьёшься, уж больно тёртый калач.

— Вам, вероятно, стоит осмотреть окрестности, — обратился Витольд к принцу и рыцарю. — Пусть Филипп покажет, где видел Освальда, а я тут горбуна подожду. Не мог же он сквозь землю провалиться.

Рыцари с сыном оружейника покинули лавку. Толстый Лай тут же приободрился, стал словоохотливей, может быть, даже увидел свою выгоду в добрых отношениях с такими важными людьми.

— По правде сказать, этот горбун появился в Оймене всего-то с год назад. Сначала торговал на рынке всяким никудышным барахлом, потом, как проторговался, я его в лавку взял. У меня тогда приказчик сгинул, поехал на охоту за реку и не вернулся. Может, и Гонюс этот тоже больше не объявится. Не везёт мне на прислугу. С тех самых пор, как Эйна ушла за реку.

Витольд облокотился на прилавок и, усмехнувшись, спросил:

— Тоже на охоту?

Лай вздохнул как-то уж очень искренне.

— Напрасно вы смеётесь, молодой человек. Я ведь на ней жениться хотел. А ушла она к своему отцу. Что ей оставалось делать, когда этот… молодчик обрюхатил её. Вскружил голову… вояка! петух со шпорами! А какая девушка была! Тихая, работящая, сильная и красивая. Очень.

Лай немного помолчал и, видимо, чувствуя в Витольде искренний интерес к себе, ободрился.

— Между нами говоря, дня три назад приходил к горбуну какой-то рыжий приятель. Зашёл, кликнул его, и оба куда-то усвистали, а я в лавке один. Ну уж потом я на него наорался вволю, чуть не выгнал. А этот гадёныш, представляете, говорит: «я, может, сам от тебя скоро уйду». Каков, а! Так вот я думаю, может, опять этот рыжий объявился и сманил его. Да я, между нами, плакать не буду, шельма он был редкостная. Толку мало, а форсу…