Из-под снега (СИ)

Неистовым вихрем, увлекая за собою всё больше снега... Не запорошить бы следы... Видимые следы беглецы сами позаметали -- кто как смог... Для мудрой в снежном вихре, для мудрой, что недавно пела великие песни, голоса стихий отчётливы и внятны, как никогда. Вот пятнадцать охотников тесной ватагой мчатся на лыжах по льду замёрзшего фиорда. Судя по отделке на одежде -- Наритья, хотя различать такие подробности сквозь "морозную дымку" труднее, чем отчаяние и надежду, ущемлённую гордость, желание беглецов когда-нибудь сквитаться...

Вильяра-вихрь налетает внезапно, расшвыривает далеко в стороны сторожевых зверей, а двуногих валит на лёд, сметает в кучу. Танец вихря по кругу, по кругу, и лёд трескается. Ледяной диск, круглый, будто гигантская дверь, встаёт на ребро и переворачивается, навсегда отрезая пятнадцать беззаконников от воздуха, неба и жизни. Приморозить воду по краям "заплаты". Дождаться, пока снизу перестанут биться и ворожить -- одарённые были колдуны, но мудрая сильнее! Утихли? Хорошо. Можно лететь дальше.

Восемнадцать выходцев с Арха Голкья она догнала на Высоком Мысу: за тем поворотом тракта, где скалились с кольев обглоданные кричавками черепа. Можно было подождать, пока беззаконники спустятся на лёд, и утопить их, как предыдущих, но мудрая спешила. Снежный вихрь налетел, залепляя глаза, ноздри и рты снежной пылью, мигом высасывая из тел живое тепло. Они умирали быстро, один за другим... Надо же! У кого-то хватило смелости и дара на сопротивление! Зачарованная стрела пронзила вихрь, не ранив Вильяру, но отбросив её в двуногий облик. Колдунья мгновенно выставила щит: град стрел и колдовских молний снова не причинил ей вреда, однако связал боем. Обороняясь, она не могла бить с прежней силой, а противники тоже наворожили себе щиты. Дюжина колдунов и ведьм, поодиночке гораздо слабее мудрой, но вместе... Вильяра поняла, что из ловца превращается в дичь: она не выбила ещё никого, а её уже прижали к скальной стенке -- эдак рано или поздно возьмут измором.

"Вильяра, на тебя напали?" Безмолвная речь отвлекает, поэтому ответ предельно краткий: "Да!" Нимрин свалился откуда-то сверху, вероятно, сиганул со скалы. Чёрная прореха в ночи, промельк чёрных клинков, незнакомая ворожба. Восьми матёрых беззаконников воину хватило всего-то на пару вздохов. А четырёх Вильяра заморозила сама, пока они не опомнились. Ещё одна дикая стая прекратила существование...

-- Нимрин, ты откуда тут?

-- Из дома.

Он даже не запыхался. Стоял, слушал ночь, посверкивая жёлтыми огнями в зрачках. Наклонился и тщательно разоружил одно из неподвижных тел:

-- Этот -- живой. Я оглушил его, на случай, если ты хочешь задать ему вопросы. Или добить?

-- Оставь. Я не подумала об этом сразу, но у них сообщники где-то на ярмарке.

Нимрин связал пленнику локти вздёржкой от штанов соседнего трупа, ноги - завязками сапог. Кровь убитых шелестела, проедая снег. В морозном воздухе плыли запахи, лакомые для любого хищника. Вильяра не была исключением. Древний запрет -- добывать и жрать себе подобных -- отсекал недолжное, но не избавлял от соблазна. Именно поэтому мудрая предпочла бы всех утопить или заморозить. Но раз не справилась, сама виновата. Хорошо, что Нимрин подоспел вовремя! Вильяра облизнулась и фыркнула, сморщив нос.

-- Нимрин, как ты догадался, что меня обложили?

-- Так мы же с тобой, мудрая, вроде сросшихся близнецов. У вас такие рождаются? -- знахаркина дочь кивнула, он продолжил говорить. -- Когда ты в опасности, меня изводят дурные предчувствия. И портал на тебя наводить удобнее, чем на любой маяк.

-- Что наводить? Куда? -- переспросила колдунья.

-- Я потом объясню. Скажи, ты догнала всех, кого хотела?

-- Нет. Думаю, нет. Вильгрин говорил про семнадцать Наритья и не меньше двадцати с Арха Голкья. Я поймала пятнадцать и восемнадцать, -- взгляд Нимрина стал укоризненным, Вильяра уточнила. -- То есть, эти восемнадцать едва не поймали меня. Я не ожидала встретить такую выучку и столько одарённых вместе. Наритьяра Средний, действительно, собирал лучших.

-- Что ты собираешься делать дальше?

-- Я поищу следы. Ты сможешь вернуться в дом у фиорда тем же путём?

-- Да, здесь недалеко. А ты обойдёшься без сопровождения?

-- Обойдусь. Я буду осторожнее.

-- А что с этим? -- Нимрин указал на пленника. -- Не хочу тащить его в дом, у него там слишком много знакомых.

-- Оставь здесь, я заберу его позже.

-- Не замёрзнет?

-- Не успеет.

-- Я точно нужен тебе сейчас в доме у фиорда? Даруне и Нгуне в моём присутствии не по себе, а им ещё собирать и усмирять тамошнюю стаю. Если начнётся бунт, я один не продержусь. Тем более, не хочу становиться поводом.

-- Нимрин, ты что-то задумал?

Он ответил безмолвной речью: "Охоту на живца. Возможно, этот, когда придёт в себя, позовёт кого-нибудь на помощь. Если их окажется много, я кликну тебя. Если мало, справлюсь сам." "Ты собираешься убивать?! Но спасение замерзающего в снегах -- не беззаконие!" "А спасение беззаконника?" "Он же пока не отмечен для всех," -- с сожалением возразила Вильяра. "Тогда я просто покараулю. Посмотрю, кто явится, и запомню. Если вообще кто-то явится". На том и порешили. Улетая снежным вихрем, мудрая успела заметить, как Нимрин шагнул в странную тёмную воронку и тут же вышел из второй такой же на скале над трактом.

Не изнанкой сна, не из круга в круг... Сколько у чужака секретов? Вильяра впервые увидела своего Нимрина в бою и не то, чтобы испугалась -- осознала, какой жуткий зверина ходит под её рукой. Понятно: слабый не справился бы с Наритьярой Средним, не пел бы великих песен! Но именно расправа над беззаконниками, едва не погубившими её саму, породила в сердце мудрой опасливое уважение к тёмному. Пожалуй, Вильяра не станет тянуть, исполняя свою часть договора. Если только загадочный враг Ромиги-Нимрина окажется ей по зубам!

До полуночи мудрая успела выследить и заморозить ещё двоих одиночек. Прочие замели следы слишком хорошо -- или спрятались в доме. А может, кто-то даже и умеет ходить изнанкой сна. Жаль, она не переловила всех, но надеяться на совершенную удачу было бы глупо. Тем более, пока не вскрыт другой гнойник в её угодьях: ярмарка. Вильяра вернула Латире все старинные полномочия, попросила приглядеть за ярмарочным поселением. Но пока он, как и другие мудрые, слишком занят "качелями смерти".

На Высоком мысу мудрая обнаружила одного Нимрина: знала, где он сидит в засаде, но всё равно еле нашла. А пленник исчез, на снегу -- свежие следы. Колдунья с удовольствием вернула себе двуногий облик: не по себе уже -- быть так долго стихией. Передёрнула плечами, пытаясь выгнать из-под куртки мурашки. Спросила:

-- Нимрин, кто здесь топтался?

-- Какой-то мудрый. От него веяло силой, и у вас же не носят серебряные серёжки ради красоты?

-- Не носят. Расскажи скорее, какой он был?

-- Молодой мужчина. Довольно мелкий, примерно с тебя. Рыжий, но светлее Даруны. Глаза -- голубые или зелёные, издали плохо видно. Одежда -- вообще без украшений, мех очень пышный и рыжеватый, как у него на голове.

Вильяра взрыкнула: Нимрин один в один описал Младшего Наритьяру, который на словах устранился от всего, что происходит в её угодьях.

-- Что он делал?

-- Вышел откуда-то из-под скалы, огляделся. Внимательно рассмотрел все трупы. Что-то пел, качал головой. Возле нашего "живца" присел на корточки. Возможно, поговорил с ним мысленной речью. Не развязывая, усыпил и сразу исчез вместе с ним. Я не стал препятствовать.

-- Правильно! Но вот же хитрая погань! Скажи, зачем ему моя добыча?

-- Это ты у него спроси, мудрая. Ты поняла, кто это мог быть?

-- Я знаю единственного мудрого, который носит одежду из рыжих шкур. Это Наритьяра Младший. Сходятся все приметы. Он не заметил тебя?

Нимрин фыркнул:

-- Обижаешь! Конечно, нет.

-- Вообще, это мог быть кто-то другой в обманном облике. Но ради чего?