Оскал Фортуны. Трилогия (СИ)

Конвоиры громко засмеялись.

– Привыкнешь, – пискнул евнух.

– Если долго проживешь! – рассмеялся здоровяк и злобно оскалил крупные желтые зубы. – Иди, не разговаривай!

– Но мне же надо знать, куда я иду? – Анукрис понимала, что говорит чушь, но почемуто не могла остановиться.

– К смерти! – рыкнул Осирсат.

– Я не хочу! – девушка встала как вкопанная. Конвоир изо всех сил дернул веревку, и пленница грохнулась на землю.

– А кто тебя спрашивает, мясо?! – процедил сквозь зубы Тулаум, подходя к распростертому телу и ударяя её в бок ногой.

Странно, но девушка почти не ощущала боли.

– Я не пойду! – сказала она, покачав головой. – Мне рано к смерти. Я хочу еще Алексу отомстить!

Осирсат грубо поднял её на ноги.

– Ты пойдешь туда, куда тебя поведут, мерзкая девка!

Его перекошенное лицо показалось Анукрис таким смешным, что она глупо захихикала. Здоровяк смачно ударил её по щеке ладонью. Голова девушки дернулась, но смеяться она не прекратила. Зарычав, мужчина встряхнул её, как гиена только что родившегося львенка.

– Ты такой глупый, мужелюб! Мне же совсемсовсем не больно.

– Не нужно было давать ей забвение, – проговорил евнух, перехватывая руку разъяренного приятеля. – Она же не чувствует боли!

– И что теперь делать? – с трудом сдерживая дрожь в голосе, спросил Осирсат.

– Заткни рот и тащи на себе! – недовольно пискнул Тулаум.

С глухим рыком здоровяк затолкал в рот смеющейся девушки скомканную вонючую тряпку и легко перебросил пленницу через плечо.

А Анукрис беззвучно хихикала, пытаясь вытолкнуть кляп. Вдруг она нашарила пальцами ухо своего носильщика и стала неумело щекотать его, изгибаясь от душившего хохота. Мужчина дернул головой, потом боднул её в бок. Под руками оказалась грязная шевелюра, девушка принялась наматывать сальную прядь на пальцы, одновременно водя ногой по плоскому, заросшему жестким волосом животу.

– Прекрати! – глухо проворчал Осирсат и, теряя терпение, сдавил ей горло.

– Что там? – недовольно пропищал кастрат, оборачиваясь.

– Перестань! Ты её убьешь!

– Она меня лапает! – взмолился здоровяк, когда пальчики маленькой ножки забрались под набедренную повязку.

– Где?

– Ногами! – Осирсат изогнулся и швырнул пленницу на землю.

– Мерзавка! – взвизгнул Тулаум, нанося один за другим два удара в плоский исцарапанный живот девушки. Но та только извивалась от смеха, глядя на мучителей безумными глазами.

– Вяжи, – махнул рукой кастрат.

Крепко обвязанная веревкой Анукрис затихла, уже ничего не замечая вокруг. Её сознание умчалось в дивный, новый мир, где у неё был дом в Нидосе, богатый паланкин из черного дерева с серебряной отделкой и заботливые слуги под командой Гарби. Старшая служанка заботливо оберегает её от всех неприятностей и рассказывает о потенциальных богатых женихах, готовых взять замуж девушку с темным прошлым и богатым приданым.

Тем временем мужчины вышли на старую дорогу, где сквозь мелкий щебень пучками проросла острая сухая трава. Петляя между холмов, она тянулась от самого Лаума. Несмотря на то, что идти стало легче, Осирсат сильно устал. Девочка хотя и не тяжелая, но уж больно далеко пришлось идти. Впереди показалась седловина между двух высоких холмов, с поросшими кустарником вершинами. Оценив предстоящий подъем, здоровяк в изнеможении остановился.

– Ты чего? – недоуменно вскинул брови милый друг.

– Пить! – прохрипел громила.

Евнух торопливо достал из сумки почти пустой бурдюк.

Не опуская ноши, Осирсат быстро проглотил остатки воды и перехватил поудобнее безвольно висевшее тело.

На самом деле Анукрис уже пришла в себя, который раз за сегодняшний день возвращаясь из царства грез в суровую действительность. Краем глаза она видела и дорогу, и холмы вокруг. Но никак не могла сообразить, куда же её тащат эти два извращенца? Здоровяк тяжело переставлял мощные волосатые ноги. От его тела несло нестерпимо вонючим потом.

– Уже скоро, – утешал его Тулаум. – Почти пришли.

Когда они поднялись на вершину перевала, раздался грозный окрик.

– Стой! Кто такие? Куда идете?

– Ты что слепой? – взвизгнул кастрат.

Послышался шум шагов по пересохшей земле. Девушка повернула голову в ту сторону. К ним шел высокий, худой человек в новой, но уже изрядно перепачканной рубахе и с тяжелым копьем в руке. Анукрис почувствовала, как по коже волной пробежал страх. С каменно неподвижным лицом, сухими безжизненными губами и огромными зрачками в пустых рыбьих глазах, он походил на ожившего мертвеца.

– Несем подарок Наставнику! – продолжал вопить евнух. – А ты нас задерживаешь, страж!

– Тулаум и Осирсат, – дрожащим голосом прогудел здоровяк.

– Вспомнил? – спросил кастрат и еще раз повторил. – Вспомнил?

– Вспомнил, – эхом отозвался воин. – Идите.

Он развернулся и, отойдя на десяток шагов, спрыгнул в какуюто яму.

– Как ты только можешь с ними разговаривать? – со смесью страха и почтения сказал Осирсат.

– Главное, не бояться, – самодовольно пропищал Тулаум. – Они это чувствуют, и помнить заклинание.

Дорога пошла вниз.

– Вот и кладбище, – пробасил Осирсат.

Девушка дернулась и замычала. От неожиданности здоровяк сбился с шага и едва не упал, выронив ношу. Анукрис упала на гравий, застонав от вернувшейся боли.

– Ты чего? – озабоченно спросил евнух.

Пленница мотнула головой. Он вытащил кляп.

– Развяжите, я сама пойду, – жалобно попросила девушка. – Все тело затекло.

Тулаум кивнул приятелю. Тот быстро распутал узлы, кроме веревки на ногах и шее, потом помог подняться. Она немного постояла с закрытыми глазами, унимая головокружение. Конвоиры терпеливо ждали.

Анукрис сделала первый шаг и огляделась. В широкой долине, огражденные полуразвалившейся стеной, теснились длинные общие гробницы и богатые каменные усыпальницы. За широкими воротами с высокими пилонами располагался небольшой двор и массивный храм из серого камня.

– Что это? – спросила девушка, с трудом разлепив спекшиеся от жажды губы.

– Неужели не узнала? – глумливо хихикнул евнух. – Старое кладбище Сета.

– Я никогда здесь не была, – пробормотала пленница.

– Теперь нагостишься! – гнусно усмехнулся здоровяк, и приятели захохотали.

Пленница отвернулась от этих противных рож и заметила, что когдато в долине существовал целый поселок, от которого остались только большие, в беспорядке наваленные кучи мусора.

Дорога спускалась в долину мимо развалин. Когда путники поравнялись с ними, изза остатков глиняной стены им навстречу вышел еще один страж, как две капли воды похожий на первого. Такой же сухощавый, с тем же мертвым взглядом огромных зрачков на безжизненном лице, с коротким копьем…

– Стой! Кто такие? Куда идете?

Вновь Анукрис обдало ужасом от этого страшного пустого голоса.

– Тулаум и Осирсат ведут подарок Наставнику! – громко ответил евнух.

Страж молча смотрел на них.

– Вспомнил? – спросил кастрат.

– Вспомнил, – воин отошел в сторону, освобождая дорогу.

Девушка стала различать барельефы на пилонах, изображавшие какогото древнего Келлномарха и бога со змеиной головой. Ворот давно не было. Только массивные бронзовые петли зеленели на фоне желтосерого камня.

Кругом стояла тишина, нарушаемая только шелестом песчинок, перекатываемых легким ветром, да жужжанием неугомонных мух. Анукрис на миг задержалась, чувствуя страх, навсегда поселившийся в этом месте. Осирсат дернул веревку, так что она едва не упала. Песок во дворе покрывали множество следов, но девушка не заметила ни одного человека.

Тулаум прошел мимо ямы, когдато являвшейся священным водоемом, и стал подниматься по пандусу к закрытым дверям храма. Когда до них оставалась пара шагов, тяжелая створка распахнулась, им навстречу вышел невысокий, сухощавый мужчина с неприметным лицом.

Евнух остановился.

– Мы привели подарок Наставнику, – обернувшись, он махнул рукой, и здоровяк потащил пленницу за собой. – Того, кого он просил…