Край Ветров: Пироманс (СИ)

И пока она думала так, на почерневшем небе, зажатая между клешнями далекой вершины Антарг, провернулась красная луна, обращаясь в раздробленный, словно раскрошенное печенье, полумесяц, состоящий из цветастых кусков, которые засияли, создавая эффект витража или, действительно, калейдоскопа. На горизонте, между небом и облаками, появилась серебристая полоса, превращаясь в длинную сегментированную змею, сверкающую хромированными боками в разноцветном лунном свете.

Поезд ознаменовал свое прибытие пронзительным гудком и столбом сизого дыма, превращающимся в облака. Но почему-то оказалось, что поезд не собирается забирать Никс из ее клетки. Состав предпочел идти на сто метров ниже, и Никола, подскочив, перегнулась через парапет, наблюдая, как вагоны стремительно огибают белый край Башни Тайны и исчезают с другой стороны.

Ночной ветер принялся нещадно трепать ее волосы и обрывки платья.

Нужно было срочно что-то сделать, иначе поезд уйдет. Прыгнуть вниз? Никола помнила, что Керри для полета нужно было крыло, так чем же она лучше Керри?

Краем глаза Никс заметила то, чего раньше не замечала: металлические поручни в полутора метрах ниже, за выступом белой стены.

Эти полтора метра еще нужно как-то преодолеть, а вот дальше… дальше, похоже, можно спуститься!

Раньше она не замечала этой возможности, потому что не высовывалась из окна башни достаточно далеко, предпочитая держаться края.

Решив, что терять нечего, Никс отчаянно размахнулась и с силой воткнула солнечный клинок в стену чуть ниже парапета, прямо в щель между белыми камнями. Лезвие, чиркнув по шершавой поверхности, вошло по самую рукоять, плотно и вроде бы надежно.

Вот и полшага к победе. Теперь нужно преодолеть каких-то полтора метра.

— Если я и умру, то не здесь. Эта смерть была бы слишком глупой. Не здесь. Не сейчас.

Никс, свесив ноги с бортика, стала шарить внизу левой ногой. Страх высоты, не панический, но совершенно обыкновенный для человека, подкатил волной к самому горлу, сковывая. Да как отключить этот назойливый инстинкт самосохранения, когда он не нужен? Никс постаралась абстрагироваться, представить, что это все и правда сон. Чуть-чуть помогло. Найдя опору, она продвинулась ниже, держась руками за самый край парапета, аккуратно перенося вес на рукоять кинжала. Ее трясло, но не от холода, хотя ветер вокруг буйствовал и негодовал. Потоки воздуха желали сорвать Никс, словно листок, и унести, закружив.

Она стала осторожно опускать вниз вторую ногу, одновременно вытягивая руки. Через несколько секунд, показавшихся ей вечностью, она нашарила голой стопой первый металлический поручень. Выдохнула, упершись в стенку лбом и на секунду прикрыв глаза.

Теперь нужно отпустить руки и, удерживая равновесие, ухватиться левой ладонью за солнечный кинжал.

Дальше будет проще. Коленки трясутся, мышцы горят с непривычки, бездна манит, как никогда.

— Давай-давай-давай, — стиснув зубы, Никс заставила себя отпустить ладони.

И в этот миг все перевернулось, ее дернуло сначала вниз, потом вверх, мир качнулся и кувыркнулся, выдав головокружительный кульбит. Никс, вцепившаяся в поручни изо всех сил, вдруг оказалось лежащей на горизонтальной поверхности. Ветер все так же ярился, но теперь перед ней был прямой путь к поезду, который тем временем медленно набирал скорость.

Ясно, понятно. Гравитация мороку не указ. И клювом тут не щелкают.

Никс рывком вытащила из пола, бывшего стеной, солнечный кинжал, подскочила и побежала вперед, тут же забыв и тяжесть одиночества, и призывный, манящий страх бездны. Она неслась изо всех сил, в то время как поезд и не думал ждать ее. Никс поднажала: все или ничего. Надо успеть! Поезд снова издал гудок. Легкие уже жгло огнем, но Никс все равно бежала так быстро, как только могла. Вот уже до поезда не больше пяти метров. За что зацепиться? Мелькают окна, поручни, таблички… Никс стала бежать параллельно ходу состава. В отчаянии она поняла, что поезд уезжает. Осталась всего пара вагонов — и все! Состав набирает ход. А она все не может решиться! И вот мимо нее проезжает последний вагон… и в его хвосте — площадка с перилами. Никс, каким-то чудом сумев подгадать время, отчаянным рывком бросилась вперед, оттолкнулась от белого камня башни, подпрыгнула и ухватилась за поручни последнего вагона, а затем с силой затащила себя на площадку.

Привалившись спиной к металлическому парапету, Никс позволила себе отдышаться, с трудом успокаиваясь.

"Тыдым-тыдым", — звучал поезд, словно где-то внутри него бьется большое, мягкое сердце.

Только отдышавшись, Никс заметила, что на площадке она не одна — рядом стоит человек в сером балахоне и смотрит на нее немного осоловело. Вязаный крупными петлями шарф ошарашенного пассажира трепался на ветру, широкополая шляпа была сдвинута набекрень. В руке у него тлела сигарета, лицо было слегка грубоватое, безбородое, глаза живые и любопытные, ярко-синие, с искорками. Никс на секунду подумалось, что старые волшебники из сказок примерно такими должны бывать в молодости.

Мужчина, в принципе, располагал, и потому Никс спросила:

— А не подскажете, куда… мы… едем?

Она отряхнулась, вставая и вглядываясь в человека внимательней.

— Конечная — Сияющий Мир, — ответил пассажир, справившийся с удивлением и теперь явно заинтригованный. — Только без документов ссаживают на границе.

— А что у нас на границе?

— Край Света, что же еще, — он щелчком отправил недокуренную сигаретку куда-то в звездную бездну.

— А вы… докуда?

Собеседник ее потер подбородок задумчиво, желая, видимо, выдержать паузу. Живые синие глаза закатил и стал рассматривать сигнальный фонарь над площадкой, но затем снова уставился на Никс.

— Я до Колодца Надежд, если повезет, — ответил пассажир. — Впрочем, чего здесь разговаривать. Пойдемте внутрь, я бы хотел о многом вас расспросить.

— Меня? — удивилась Никс. — Но я ведь… ничего не знаю…

— А я знаю многое об этом месте и многое видел. Я — сказочник. Пишу сказки, придумываю истории. И здесь каждую ночь, когда повезет, я ловлю за хвост вдохновение. Кажется, что в этот раз мне повезло. Таких, как вы, я никогда еще не видел.

— А что во мне такого особенного? — удивленно спросила Никс, проходя внутрь вагона следом за новым знакомцем.

Но, не услышав ответа, она тотчас же отвлеклась, разинув рот от внезапной перемены обстановки. Они оказались в узком и длинном помещении, лишь чуть напоминающем вагон.

— А разве вагоны-рестораны бывают последними?.. — пролепетала Никс, но ее вопрос утонул в гомоне голосов и мелодичных переливах арфы. Вокруг толпилась красочная, фантастическая толпа, и, хотя никто и не думал обращать на нее внимания, Никс на секунду почувствовала себя неловко. Она тут же спрятала солнечный кинжал в полах своего шелкового платья, рваного по краю, и попыталась не отставать от сказочника, который ловко лавировал между странными, ярко одетыми и накрашенными посетителями, направляясь, очевидно, к барной стойке. Вообще публика вагона-ресторана представляла собой месиво диковинных, на удивление цивилизованных чудищ. Были тут и рыбоголовые, о которых рассказывал Ромка, и крылатые желтоглазые, наиболее похожие на простых людей. Одна дама была вся составлена из чего-то, более всего напоминающего карамельки, зефир и пирожные. Этот удивительный голем из сладостей хихикал, повизгивая, обрадованный шуткой своего собеседника — дракона из огурцов с головой в виде жестяного ведра с мясом.

— Пялиться на людей — неприлично, — напомнил Никс сказочник, кашлянув.

— На людей?.. — пролепетала Никс, опомнившись.

— Пойдемте вон за стойку, — он кивнул вперед, — там зеркало есть. Заодно сможете себя разглядеть. Если я правильно понял, вы тут впервые.

Никс, напомнив себе, где находится, постаралась воспринимать творящийся вокруг хаос спокойно. Пройдя следом за своим новым знакомцем, она залезла на высокий табурет у стойки и впервые за весь срок своего пребывания в мороке взглянула на себя в самое настоящее зеркало, и была немало удивлена показавшимся отражением. За бутылками и стаканами просматривалось черное лицо с раскосыми глазами, обведенными красным, черные шея и руки, лисьи стоячие уши и волосы — рыжие настолько, что будто горящие, трепещущие, словно настоящее пламя. Никс оскалилась, чтобы рассмотреть свои зубы, и увидела их такими же пламенными, как и волосы.