Солнечный змей (СИ)

Водяной шар плюхнулся в лохань, обдав Речника мелкими брызгами. Алсаг опустил язык в чистую воду и обрадованно залакал. Фрисс зачерпнул немного мути из-под настила и понюхал. Чутьё всё-таки его не обманывало. Где-то в этой чёрно-зелёной жиже гнил мертвец…

- Мир вам, – Фрисс, оставив Двухвостку пить из одной лохани с Алсагом, откинул дверную завесу и переступил порог хижины, у дверей которой висела продырявленная тарелка. Это сооружение из листьев и тростника было побольше других и чуть более аккуратно построено – и, если верить Алсагу, именно здесь Нецис и остановился.

- И тебе мир, – нестройно ответили голоса из зеленоватого полумрака. Свет просачивался в хижину сквозь многочисленные щели в стенах, светильников здесь не было вовсе. Дальняя стена упиралась в огромный, раздутый, как бочка, ствол дерева, там же чадил очаг и шипел кипяток, выплеснувшийся из котла. Вдоль ближней стены стояли бочонки, и полые стебли тростника тянулись к ним сквозь отверстия в крыше. Между очагом и бочонками на всё том же настиле, только заваленном циновками и листвой Самуны, устроились люди.

Тёмные лица нелегко было рассмотреть в сумраке хижины – только глаза блестели в неровных сполохах очага. На пришельца все смотрели спокойно, даже без удивления.

- Еды? – одна из женщин, склонившихся над очагом, повернулась к Фриссу с лоханью, полной дымящихся водорослей и маслянистой жидкости. Фрисс покачал головой.

- Тут был человек с белой кожей. Куда он пошёл?

- Волшебник с огромным котом? – один из жителей зашевелился на циновке. – Был, да. Как вам не жарко под такой горой тряпья и шкур?! Был, потом ушёл. Там, у двери, приколол листок. Буквы наши, а слов не разобрать. Посмотри, может, для тебя писалось…

«Я у правителя,» – чёткий, хоть и не лишённый завитушек-украшений, почерк Нециса узнать было несложно. «Буду к вечеру. За постой уплачено, корм для Флоны – в хозяйственном дупле. Под мостки не ныряй, вода здесь дрянная.»

«Заметил уже,» – поморщился Речник.

- Есть тут чистая вода? – спросил он. Житель, ближе всех сидевший к огромной бочке, поднялся и повернул ручку ворота. Маленькая бадья показалась над краем бочки. Фрисс подобрал с пола пустую чашку, подставил под бадью. Вода в бочке пахла илом и палой листвой.

- Откуда берёте? – спросил Речник, понюхав содержимое чашки. – Из канала?

- Дождевая, – недовольно покосилась на него одна из женщин. – Хорошая вода, лучшей тут нет.

- Ясно, – пожал плечами Фрисс. – Давно были дожди? У нас, на севере, страшная сушь.

- Ц-ц-ц, – житель, оставив в покое бадью, подошёл поближе. Те, кто сидел на полу, прекратили свои беседы и повернулись к пришельцу.

- Так и у нас то же, – помрачнел житель. – На той неделе ещё что-то пролилось, на этой – ничего. Ветер дует, а облаков нет. Мы тут говорили – может, все наши дожди выливаются над северными землями?

- Если бы, – покачал головой Речник. – У нас небо белое, как серебряная плошка. В месяц половодья не упало ни капли. Болота – и те горят.

- Горят?! – житель покосился на щелястую стену, за которой плескалась вязкая солоноватая вода. – Болота?! Ц-ц-ц…

- Проклятая всеми богами сушь, – нахмурилась женщина. – Скоро хорошая вода кончится. Будем варить воду из канала. Хоть бы боги отвели от нас сапфировую пыль, не то вообще без воды останемся…

Хозяйственное дупло Фрисс нашёл быстро – оно было продолблено в том же дереве, к которому прислонялась хижина, только немного сбоку. Это было огромное дерево, ветви его высоко поднимались над водой, и на них Речник различал какие-то немаленькие плоды. Жители называли такие деревья «Мафенеса» – Фриссу это название было незнакомо.

Загнав Двухвостку под наскоро надстроенный навес – обычно тут устраивались жители, когда жара спадала – и высыпав перед ней пару охапок нарубленных листьев, Речник подозвал кота и шёпотом велел ему приглядывать за Флоной и ждать Некроманта. Кот немедленно улёгся на панцирь Двухвостки и закрыл глаза. Речник подсунул ему под лапу полупустой тюк, в котором раньше лежали припасы, а теперь остались в основном обёртки и пустые фляжки, и выбрался на солнцепёк.

Деревья, обступившие Темицату, должны были давать густую тень – но чем ближе подходил полдень, тем тени становились короче, и мостки выплыли из сумерек на испепеляющее солнце. Ил под ними отчётливо дымился, запах рассола и тухлятины становился всё сильнее. Потоптавшись по зыбким мосткам и не найдя нигде твёрдой земли, Фрисс понял, что смотреть в Темицате не на что – везде одни и те же кое-как построенные хижины, навесы, уложенные непонятно на что, изъеденные морской солью сваи и воздушные медузы, развешивающие икру по ветвям и пологам. Даже рыбаки ушли с мостков, и лодки торговцев попрятались в тени нависающей над городом рощи.

- Хаэ-э-эй! – донеслось из-за большой хижины, а следом раздался оглушительный плеск и растерянные вопли. Фрисс невольно потянулся к мечам и прибавил шагу.

За хижиной, обвешанной челюстями цеготов, в кольце мостков, обнесённых шатким ограждением, плавала у самой поверхности огромная двуглавая рыба. Чешуя её скорее похожа была на костяные щитки или звенья кольчуги, острый изогнутый плавник слегка приподнимался над водой. За рыбой в мутном иле неотступно двигались продолговатые серые тени. На мгновение Фрисс встретился взглядом с ярко-жёлтыми выпученными глазами – и невольно вздрогнул. Рыба видела его – и, будь он в воде, настигла бы его в ту же секунду и разорвала на части. Это существо не было голодным – оно источало ненависть и очень хотело убивать.

- Хаэй! – крикнул житель, облокотившийся на ограждение. – А ну-ка ещё раз… Держите меня!

Двое зевак из толпы, собравшейся у огороженного пруда, ухватили его за руки. Он перекинул ноги через ограждение и оцепенел, кончиками пальцев опираясь на самый край настила. Рыба, мрачно выписывающая круги в невидимой, но, похоже, очень прочной подводной сети, подплыла ближе – и житель с радостным возгласом встал ей на спину.

- Руки! – крикнул он, выворачиваясь из чужих ладоней, и пригнулся, цепляясь за плавник. Другой житель сунул в воду длинный шест, обвязанный пучками листьев, и ткнул рыбе в бок. Она молниеносно развернулась и сомкнула челюсти на палке. Жители с радостными возгласами повисли над водой. Шест был довольно толстым, листья на нём удерживала какая-то смола – рыба прилипла и напрочь забыла о непрошеном седоке.

- Хватит, – кто-то из жителей посмотрел на него с тревогой. – Слезай!

- Да ну, – отмахнулся наездник. – Давай по кругу!

- Держись! – ухмыльнулся владелец шеста и медленно потянул палку на себя, пятясь вдоль ограждения. Рыба ударила хвостом по воде, серые тени вокруг неё приблизились к поверхности. Что-то громко хрустнуло.

Серая тень стрелой взлетела над водой и вцепилась жителю с шестом в руку. Он заорал и шарахнулся в сторону. Наездник с громким плеском упал в пруд.

Речник сбил кого-то с ног – толпа бросилась прочь от пруда, как раз навстречу Фриссу. Палки и обломки досок полетели в воду. В пруду, среди кровавой пены, винтом вертелась огромная рыба. Житель бил её по глазам, пытаясь вырвать свою руку из челюстей. Почему его не перекусили пополам сразу, Фрисс не понимал – разве что рыбьи зубы слиплись от смолы…

- Хаэй! – житель с шестом опомнился первым, подсунул палку под ноги пловца, и тот упёрся, приподнимаясь над водой. На его лодыжке висела, намертво вцепившись, небольшая серая рыбина. Другой житель подвёл шест с противоположной стороны, третий поймал «утопающего» за ноги и потянул вверх. Серая рыба после удара палкой по голове приоткрыла пасть и выпустила добычу. Жителя потащили за ограждение.

- А-а-а! – он рванулся назад. Его рука, вывернутая под странным углом, всё ещё торчала из пасти огромной рыбины. Щёлкнув челюстями, та продвинулась вверх – от локтя к плечу, будто надеваясь на жертву. Житель закричал.

- Ич-вакати! – выдохнул Речник, ткнув пальцем в плавник. Между ним и рыбой была только мутная вода и хлипкая ограда, и серая тень немедленно метнулась навстречу. Фрисс отдёрнул руку, выискивая взглядом, чем можно было бы ударить плавучую тварь – но бить уже было некого.