Тайная библиотека. Рыцарь Дальней стороны (СИ)

— Проклятье! — только и вымолвил принц.

— Лошади вымотались, — бесстрастно заметил рыцарь Орс.

— Ну, если это говорит сам Орс, значит, дело и впрямь плохо.

Корфул не скрывал раздражения.

— Судя по времени, они вряд ли успели выехать из леса засветло, — спокойно сказал хранитель, — Да и лошади, надеюсь, у барона Квалдура не волшебные. Скорее всего, он устроил привал.

— Ну что ж, — тяжело вздохнул принц Корфул, слова Витольда его несколько успокоили, — тогда разведём огонь и перекусим. Голод не тетка.

Огонь друзья развели быстро: дождя давно не было и нашлось много сухого хвороста. Рыцарь Орс достал из сумки солонину и флягу вина, харч хранителя королевской библиотеки был более скоромный: хлеб и сыр.

— Так у нас получится отменный ужин, — обрадовался хранитель, а принц с досадой покачал головой:

— Надо же, а я и не подумал о еде, когда собирался в дорогу.

— Куда уж вам, ваше высочество, было об этом думать. Я вас очень хорошо понимаю.

Только насытившись, преследователи почувствовали, как сильно они устали. Каждый привалился к стволу дерева и в сонном, блаженном оцепенении смотрел на огонь, который весело плясал в костре.

— Если бы ты видел, Орс, — тихо проговорил принц, не отводя взгляда от пламени, — если бы ты видел, какие у неё волосы! И глаза, темные, как ночь над нашими горами. Ночь, полная звездного сияния.

— Я видел, — отозвался Орс.

— Видел?

— На турнире, в позапрошлом году.

— Да, верно. Я тогда был в горном дозоре со своим первым отрядом. На том турнире победил мой брат Эрфул…

— Дети вашего отца — хорошие воины.

— …а потом взял в жены принцессу Норейну — жемчужину Арлерона.

— Аделина совсем девчонка была.

Принц Корфул поправил дрова в костре, и пламя заплясало веселей.

— Не знаю, что отдал бы за то, чтобы заглянуть в её глаза прямо сейчас. В глаза, глубокие, как звездная ночь над Озенгорном. Ты знаешь, Витольд, что больше всего поразило меня, когда я её впервые увидел? Не красота её, хотя она прекрасна, как только может быть прекрасна принцесса, жемчужина Благословенного Края. Другое поразило меня. Как только я увидел её, как только услышал её голос, я сразу понял, что она моя, как будто я знал её прежде, знал всегда, как будто её образ жил во мне с самого рождения, и всё прекрасное, что я видел в мире, было предвестием её красоты, и всё, что удавалось мне сделать хорошего и настоящего, я, оказывается, делал во имя неё. Всю мою жизнь она была рядом, она была со мной, она, и никакая другая.

— Что ж, ваше высочество, — тихо отозвался Витольд, — всё верно. Сельвены говорят, любовь прозорлива.

— Любовь слепа, — до того угрюмо проронил рыцарь Орс, что не только Витольд, но и принц обернулся к нему.

— А так говорят люди, — со вздохом промолвил Витольд.

— И вот теперь моя любовь в руках негодяя.

Принц помолчал.

— Больше всего боюсь, что барон Квалдур вообще не делал никакого привала и что, может быть, он уже покинул Чащобу.

— Никто из въехавших в лес до захода не покинет, его до рассвета, — раздался вдруг незнакомый строгий голос.

Принц мгновенно вскочил на ноги, огляделся и увидел, что рыцарь Орс уже стоит с обнаженным мечом, он таки опередил своего бывшего ученика. Только Витольд сидел, привалившись к стволу огромной сосны, и с изумлением смотрел, как меж деревьев из мрака появляется человек в буром балахоне с накинутым на глаза капюшоном. Он входил в световой круг костра, будто проявляясь из черноты ночи.— Никто не покинет лес до рассвета, — повторил незнакомец, — и вы, судари мои, не исключение.

— Кто вы такой? — спросил принц Корфул, стараясь придать голосу больше суровости.

— Кто я такой? — усмехнувшись, переспросил незнакомец и откинул капюшон.

Сразу стало ясно, что это пожилой человек, можно было сказать, старик, если бы не его крепкое сложение и сильный властный голос. Густые, тронутые сединой волосы обрамляли красивое, словно точеное лицо, из-под густых бровей смотрели темные внимательные глаза.

— Кто я такой? — ещё раз повторил незнакомец — Впору мне спросить вас: кто вы такие и что делаете в моём лесу?

— Вы, — заговорил Витольд и быстро поднялся на ноги, — вы отшельник Ольд, ведь так? Вы недавно приходили к королю Магнусу, я вас помню…

— Да, я отшельник Ольд. И я недавно приходил к королю Магнусу Мудрому поискать мудрости, но так и не нашел её.

Отшельник улыбнулся, глядя на Витольда.

— Значит ты узнал меня, сынок, ну и славно.

Отшельник посмотрел на принца Корфула.

— Так что же делают стражи Пятиречья в Ольдовом лесу в эту безлунную ночь?

— Так этот лес называют вашим именем? — спросил Витольд

— Ну а как же иначе прикажешь его называть, если я его хранитель?

Ольд присел на какой-то чурбак у огня и повёл рукой.

— Садитесь, господа рыцари. Я надеюсь, что вы позволите мне погреться немного у вашего костра, коли ваше вторжение не даёт мне возможности спокойно сидеть у своего.

Принц Корфул, рыцарь Орс и Витольд уселись на свои места. Отшельники между рыцарями почитались за людей странных и немного таинственных. Если рыцари именовали себя Стражами Пятиречья, охраняя границы Благословенного Края и поддерживая внутри него справедливость и порядок, то отшельники с давних времен объявили себя хранителями древних преданий, восходящих к тем незапамятным временам, когда люди и сельвены жили в мире. Впрочем, особой дружбы меду ними не было. Только великий сельвен Рисли был другом и советником великого короля Бергора. После же смерти Бергора Рисли исчез из Пятиречья, и никто никогда его больше не видел. В священных легендах Стражей Пятиречья осталось предание, что Рисли ушел в Зачарованный лес за Лиммруном, где впервые встретился с Бергором, и там обезумел от тоски по другу. С тех пор люди стали сторониться сельвенов, а сельвены людей. Постепенно сельвены вообще перестали попадаться людям, но их место заняли отшельники — люди, живущие в лесных хижинах и хранящие те немногие знания, что почерпнули от сельвенов. Отшельники обычно жили по одному, изредка группами — наставник с учениками, а в развалинах Эрсепреля размещалась даже целая община. Говорили они мало, а когда говорили, то речи их для большинства жителей Благословенного Края были странными: о Пути, который каждый должен совершать неустанно и непреклонно, о том, что настанет время и над землей взойдет Великое Солнце. Всё это отшельники называли древними пророчествами сельвенов о судьбах мира.

Встречались отшельники и рыцари редко, беседовали ещё реже, потому и неудивительно, что появление отшельника, вначале насторожившее принца, теперь его сильно заинтересовало.

— Скажите, — начал принц, — вы знаете, что в лесу сейчас, кроме нас, есть ещё люди?

Ольд взглянул на принца.

— Я много чего знаю.

— И вы знаете, где они находятся?

— Я хорошо знаю этот лес. И уж если кто вторгся в него — это мне известно.

— Вы можете нас проводить туда? Прямо сейчас!

— Нет.

— Почему? Если вы знаете, где они находятся, то…

— Одно дело знать, и другое — идти по лесу в безлунную ночь, отыскивая неизвестно кого.

— Как это неизвестно кого?

— Да так, на севере на склонах Лесистого отрога ночуют лесорубы, одни из них рубят, не без моего, конечно, дозволения, лес, другие сплавляют его по реке Междулесице к Верхней Борре. На востоке в двухстах шагах от тракта заблудились две крестьянки из Разъезжего хутора, хворост пошли собирать, да на грибы позарились, вот и увлеклись болтушки.

Отшельник рассмеялся.

— Да нет же, — нетерпеливо возразил принц. — Нам нужны всадники. Мы преследуем их и должны как можно скорее нагнать.

— Преследуете? — посуровел отшельник. — Вот в чём дело.

— Отведите нас к ним, умоляю! Вы же знаете, где они.

— Я знаю, где второй отряд всадников, знаю, сколько их, знаю, что среди них две женщины. Но я не возьмусь быть провожатым в эту пору.

— Вы боитесь заблудиться?