Вечный мент или Светоч справедливости

– Видел я яркий луч света, что бежал по земле. А кругом множество людей нагих, ходили хаотично, словно овцы, поводыря лишенные. Между них скользил луч. Долго скользил. Иногда в небесах сгущались тучи, но он все равно через них пробивался. А люди все суетились кругом. Потом один. С лица серый попытался луч руками схватить, но промахнулся, и упал. Другие кинулись следом. Они все ловили и ловили луч. А потом перестали, потому что отчаялись. И явился тогда, откуда ни возьмись, человек полностью черный. Не было в нем ничего светлого. Только сердце в большой груди горело алым, и билось о грудную клетку. И пошел он следом за лучом. А за ним двинулась его тень. И протянул свои руки. И почувствовал я в этот миг, что меня будто бы кто-то зовет, и подталкивает в спину, чтобы я его остановил. И видел я потом, как соединился тот черный человек с тем самым колдуном, что я видел на кладбище. И было мне откровение ясное, что он и есть тот самый черный человек и что мы должны его остановить.

Артемий замолчал. Глянул на рядовых членов Ордена. То, что он увидел, его рассердило.

– Нет, все не так! – выкрикнул Посадский: – Я не счеты с ним собираюсь сводить за ранение. Истинно говорю вам, было мне видение. Мы должны его остановить, пока он чего-нибудь дурного не наделал.

– Я скажу, – из-за стола поднялся крепкий священник средних лет, – даже если ты, Артемий, решил сводить счеты, я с тобой. Накажем изувера.

– Верно, правильно, накажем… – послышались голоса.

– Ну, что ж, – Посадский выглядел довольным, – если…

Его прервал протяжный вой сирены. Периметр прорван.

– К оружию!

Едва он успел это сказать, в стену церкви словно ударили тараном. Посыпалась известь, полетели мелкие камушки. Выбив окно, в помещение ворвался земляной демон. Выглядел он, как облепленная грязью гигантская птица с головой змеи и торчащими из груди восемью руками. Никто даже оружие не успел выхватить, а демон уже саданул одного из священников так, что тот отлетел шагов на двадцать и шмякнулся в стену. Громыхнуло несколько выстрелов. Первым из стрелявших был Посадский. Обрез из заплечной кобуры он извлекал за считанные секунды. Двухцветные монеты впились в тело демона. Он завизжал и ринулся на стрелков, ощерив пасть с парой длинных тонких клыков. Одному из священников посланец ада всадил зубы в горло, другому свернул шею, облепив голову множеством ручек. Следующим залпом демону размозжило голову. Тело его задергалось, забегало беспорядочно по залу, затем, источая чудовищное зловоние, стало на глазах разлагаться.

– Спаси и похорони, – проговорил Посадский, перезаряжая обрез. В разбитое окно задувал холодный ветер, трепал обрывки занавески. – Как он сюда попасть? На святую землю? – Артемий резко обернулся к своим людям. Над переносицей пролегла глубокая морщина. Взгляд тяжелый, помутневший от ярости.

Никто не ответил. Боялись. Скажешь слово, он совсем из себя выйдет. Хоть гнев – один из смертных грехов, знали – Посадский держать себя в руках не умеет.

– Землю осквернили! – Слова прозвучали резко. – И это кто-то из нас! Значит, – он погрозил указательным пальцем, – среди нас предатель… Пусть он знает, что никогда не выйдет из этой комнаты. – Посадский поднял обрез. – Лучше бы тебе сразу сознаться.

– Может, они просто нашли другой путь, – робко предположил один из священников.

– Нет, – отрезал Артемий, – никто из них не может ступить на святую землю. Храм осквернили. – Повторил он, и заговорил тихим, вкрадчивым голосом: – Ну же, вы все знаете, что я вижу людей насквозь. Неужто, я не опознаю того, чья душа почернела. – Он пошел вдоль стола, не спуская внимательного взгляда с лиц священников. – Сознавайся, змея, я жду… Даниил.

Бледный, худой Даниил вздрогнул, испуганно посмотрел на главу ордена.

– Артемий, ты же знаешь, я бы никогда…

– И так вижу, что это не ты… – Он двинулся дальше: – Лука.

– Нет-нет, это не я, уверяю тебя.

– Хорошо.

Нервы не выдержали у предателя, когда Посадский был в двух шагах. Он вскочил из-за стола, вскинул «Селезень»… получил пулю в живот и отлетел назад. Глава Ордена стрелял быстрее любого из них. Отбросив помповое ружье ногой, он приблизился к священнику, вглядываясь в лицо умирающего. Его всегда интересовало, что чувствует и о чем думает тот, кто уходит на ту сторону…

– Артемий, бес попутал, – захрипел раненый, – мне обещали…

Не дослушав, Посадский выстрелил предателю в голову. Повернулся к остальным:

– Надо уходить. Скоро здесь будет столько нечисти, сколько нам и в страшных снах не приснится. Поторопитесь…

И сам заспешил. Надо было собрать вещи, принести из подвала и упаковать оружие, боеприпасы и особые средства для войны с нечистым, вроде крестов и святой воды. Только арсенал был на порядок больше. Некоторых вещей, которые кому-то показались бы вполне обыденными, демоны боялись больше всего на свете. К примеру, они и помыслить не могли о том, чтобы прикоснуться к бутылке с божественным напитком – портвейн «777», который гнали по специальному заказу для борьбы с темными силами. Однажды Посадскому довелось использовать портвейн в качестве бутылок с зажигательной смесью. Подействовало так, что любо-дорого поглядеть. От брызжущих в разные стороны капель божественного напитка бесовские силы разлетались врассыпную с воплями, пребывая в диком ужасе. Если портвейн попадал на тело бесовки, демона или даже затрагивал сущность бестелесного духа, слышалось громкое шипение, и к небесам устремлялись облачка дыма от поврежденной черной плоти.

Были у трех семерок и побочные стороны. Некоторые члены ордена всерьез начали злоупотреблять волшебным эликсиром, валялись пьяные по подворотням, забыв обо всем. Посадский не мог их осуждать. Божьи люди, что с них возьмешь. Все, что они хотели – приобщиться к свету. Не знали, что даже свет в разных своих ипостасях может разлагать, ибо человек слаб.

Мера вещей. Мера во всем. Вот, что занимало ум Артемия, и составляло суть его жизненной философии. Сам он являлся истинным аскетом. Обходился малым, посвятив свою жизнь борьбе с темными силами. Являющийся к нему в видениях дух нарек Посадского «воином Христовым». Этим званием Артемий гордился. Ему нравилось быть воином. И сейчас, когда зло активизировалось, в его намерения входило объявить решительный бой любым проявлениям тьмы. Он должен уничтожить этого черного человека, отправить его в глубины ада, где ему самое место, и тем самым послужить великому делу добра.

Собрались быстро. Выбрались из храма. Священники несли на себе поклажу – мешки с оружием и боеприпасами, сундук со священными реликвиями – иконами и крестами. Перед священным периметром остановились, вглядываясь в ночной мрак. Враги бога могли придумать любую ловушку. Посадский оттолкнул нерешительных братьев, первым двинулся вперед. Ничего не произошло. За ним направились остальные. Дошли до гаражей. Выгнали несколько джипов – техническое оснащение Ордена всегда было на уровне – загрузили машины и поехали по Москве колонной.

Артемий ехал в первом джипе, за рулем, показывал дорогу. О дополнительном убежище, пожалованном группе экзорцистов митрополитом еще в начале прошлого года, знал он один. Да еще отец Ефплампий. Он же готовил здание к приезду группы – окроплял святой водой, выставлял священный периметр, да и прочие работы, по отделке помещений, чтобы они стали пригодными для жилья, были закреплены за ним. До вступления в группу Ефплампий подрабатывал строителем.

Остановились у одинокой церквушки на окраине. Артемий выбрался наружу, ему предстояло оценить защиту нового места.

– Антоний, – позвал он. Священник по фамилии Сахнов, угрюмый малый крепкого телосложения с окладистой бородой, не так давно примкнувший к экзорцистам, приблизился. Посадский знал, что у Антония жена-красавица, женщина светского воспитания и образа жизни, и дочь, единственный ребенок в семье. Подобное положение вещей было весьма необычным для тех, кто входил в группу, поэтому Глава Ордена Сахнова выделял, приглядывался к нему. Посадскому казалось, вера Антония шатка, подозревал в новичке предателя. Во время недавнего нападения Посадский был уверен – виноват Сахнов. Но оказалось, поддался искушению другой экзорцист. Опытный участник группы. Не один шабаш вместе разгоняли.