Выкорчеванная (ЛП)

Марек повернулся и поднял меня на ноги. Мои колени все еще дрожали, а все тело трясло. Я не могла стоять прямо. Мне всегда казались подозрительными рассказы о войнах: даже случайные драки между деревенскими мальчишками на площади обычно заканчивались в грязи с разбитыми носами, царапинами, в слезах и соплях — в этом не было ничего славного или величественного. Так что я не понимала, как добавление к этому мечей и смертей может как-то улучшить ситуацию. Но даже в своих худших мыслях я не могла себе представить ничего подобного этому ужасу.

Сокол доковылял до солдата, скрючившись лежавшего в грязи. На поясе волшебника был флакон с каким-то эликсиром. Он дал пострадавшему выпить глоток эликсира и помог ему подняться. Вместе они нашли еще одного выжившего, лишившегося правой руки. Солдат прижег обрубок в огне и беспомощно лежал на земле, уставившись в небо. Из тридцати человек, выжило лишь два солдата.

Но принц Марек не выглядел убитым горем. Он рассеянно провел рукой по лбу, размазывая по лицу сажу. Ему уже почти удалось восстановить дыхание. Грудь принца вздымалась и опускалась, но уже легко, а не с трудом, как у меня, и он легко перетащил меня подальше от пламени под прохладный шатер деревьев на краю поляны. Абсолютно молча. Не уверена, что он вообще меня узнал: его взгляд был полу-остекленевшим. К нам подошла Кася, неся на плечах Дракона. Несмотря на его вес, она несла его неестественно легко, почти не сгибаясь.

Пока Сокол собирал раненных, Марек моргнул всего пару раз, но вдруг он наконец-то увидел пылающее дерево и падающие обугленные ветки. Его рука сжала мою ладонь, и острые грани рыцарской перчатки больно впились в кожу, как бы я не пыталась высвободиться. Он повернулся ко мне и встряхнул меня с выпученными от гнева и ужаса глазами:

— Что вы натворили? — накричал он на меня хриплым от дыма голосом, и внезапно умолк.

Перед нами неподвижно стояла королева, освещаемая золотистым отсветом пламени пылающего дерева. Она стояла как статуя ровно на том же месте, где ее поставила, подняв на ноги, Кася, безвольно опустив руки по бокам. Ее обрезанные волосы были того же золотистого цвета, что у принца Марека — мягкие и пушистые. Они пушились вокруг ее головы словно облако. Принц уставился на нее словно голодный птенец. Он отпустил меня и протянул к ней руку.

— Не прикасайтесь к ней! — резко приказал Сокол хриплым голосом. — Наденьте цепи.

Марек застыл. Он не сводил с нее взгляда. Мгновение я думала, что он не послушается. Но он повернулся и побрел сквозь поле боя к трупу своего коня. Те самые цепи, которые Сокол надевал на Касю во время проверки, находились в свертке, завернутые в кусок ткани, позади седла. Марек вытащил их и принес к нам. Сокол взял ярмо тканью и осторожно, словно приближался к бешенной собаке, направился к королеве.

Она не пошевелилась, ее глаза смотрели не моргая. Такое впечатление, что она его даже не видела. Он еще больше занервничал, потом снова произнес защитное заклинание, одним быстрым движением надел ярмо на шею королевы и отскочил назад. Она не пошевелилась. Он снова потянулся с куском ткани в руках и быстро один за другим защелкнул на ее запястьях кандалы. Потом он накинул ткань ей на плечи.

За нашими спинами раздался ужасный треск. Мы подпрыгнули словно зайцы. Очаговое дерево раскололось до самого корня. Одна массивная половина наклонилась в сторону. Она рухнула на землю с громким скрежетом, обрушившись на столетние дубы, растущие на границе поляны. Из сердцевины ствола вверх взвилось облако оранжевых искр. Вторая половина ствола внезапно вспыхнула как свечка в ревущем и быстро распространявшемся пламени, ветви очагового дерева вздрогнули последний раз и замерли.

Одним внезапным дерганным толчком тело королевы ожило. Цепи скрипнули и зазвенели при ее движении, застонал металл, и она бросилась прочь от нас, вытянув руки впереди себя. Ткань соскользнула с нее, но королева этого не заметила. С низким нечленораздельным стоном она царапала лицо отросшими невероятно длинными загибающимися ногтями.

Марек бросился к ней и перехватил ее закованные в кандалы запястья. Она конвульсивно отбросила его, использовав свою невероятную силу. Потом она остановилась и сфокусировала свой взгляд на нем. Он восстановил равновесие и выпрямился. Несмотря на кровь, вонь от сажи и пота, Марек по-прежнему выглядел принцем. На груди все еще был заметен зеленый герб и корона над гидрой. Она смотрела на нее, потом перевела взгляд на его лицо. Она молчала, но не сводила с него глаз.

Он сделал один резкий вдох и произнес:

— Матушка.

Глава 16

Она не ответила. Марек ждал, сцепив руки, пристально вглядываясь в ее лицо, но ответа не было.

Мы стояли молчаливые и угнетенные, вдыхая дым сгоревшего очагового дерева, опаленных трупов павших людей и тварей из Чащи. Наконец Сокол взял себя в руки и, прихрамывая, вышел вперед. Он протянул руки к ее лицу, мгновение колебался, но королева даже не обратила на него внимания. Чародей обхватил ее лицо руками и повернул к себе. Он вгляделся в ее глаза, его зрачки последовательно то расширялись, то сужались, меняя форму. Цвет глаз изменился с зеленого через желтый на черный. Сокол хрипло констатировал:

— Ничего. Я совершенно не вижу в ней скверны, — и опустил руки.

Однако очевидно, что в ней не было и чего-то еще. Она почти не смотрела на нас, а когда делала это, то становилось еще хуже — ее широко распахнутые глаза не видели лиц. Марек стоял, тяжело дыша, не сводя с нее глаз:

— Матушка. Это я Марек. Я пришел, чтобы забрать тебя домой.

В ее лице ничего не дрогнуло. Первый нахлынувший на нее ужас прошел. Теперь она просто равнодушно и опустошенно смотрела.

— Как только мы выберемся из Чащи… — начала было я, но мой голос застрял в горле. Было странно и нелепо. Как вообще можно выбраться из Чаши, пробыв там двадцать лет?

Но Марек уцепился за эти слова.

— Куда идти? — деловито спросил он, убирая меч в ножны.

Я стерла рукавом сажу со щеки, и посмотрела на свои обожженные и исцарапанные руки в пятнах засохшей крови. Частица целого. «Loytalal, — шепнула я своей крови. — Верни меня домой».

Я вела нас из Чащи самым быстрым путем. Не знаю, что бы мы предприняли, если бы нам повстречался еще один ходок, тем более богомол. Как отличался наш караван от того великолепного отряда, который въехал в Чащу всего лишь этим утром! Мысленно я представляла нас охотниками, крадущимися по вечернему лесу, стараясь не вспугнуть даже мелкую пташку. Я очень внимательно выбирала путь среди деревьев. У нас не было никакой надежды запутать следы и избежать погони, поэтому мы держались оленьих троп и зарослей пожиже.

Мы выбрались из Чащи за полчаса до заката. Я шла, спотыкаясь, следуя за свечением моего заклинания, снова и снова мысленно повторяя, как считалочку: «домой, домой, домой». Светящаяся линия, изгибаясь, стремилась на запад и юг — к Двернику. Мои ноги продолжали нести меня через выжженную полосу к заборчику из высокой травы, который оказался настолько плотным, что сумел наконец остановить меня. Когда я подняла голову, то поверх травы я увидела вдали вставшую стеной горную цепь, казавшуюся размытой коричневой полосой под заходящим солнцем.

Северные горы. Мы вышли неподалеку от перевала на границе с Росией. Это имело смысл, раз Василий с королевой бежали в Росию, и были выманены отсюда с дороги в Чащу. Но это так же означало, что мы были на много миль дальше от Заточек.

За мной из Чащи вышел принц Марек. Он брел повесив голову и поникнув плечами, словно нес на себе тяжелый груз. За ним следом плелись двое выживших солдат. Они скинули свои кольчуги и бросили их где-то по пути в Чаще. Пояса тоже. Только принц оставался в доспехах, но едва он добрел до травы, как рухнул на колени и неподвижно застыл. Солдаты повалились на землю по обе стороны от своего господина с опустошенными лицами, словно все это время он тянул их за собой.