Мелиан. Охота Дикой Кошки (СИ)

матросами, а иногда внезапно возникал рядом, как, например, сейчас. Единственным спасением от

него была каюта. Захлопнув дверь и задвинув тяжёлую щеколду, я чувствовала себя свободной от

настойчивого внимания северянина. Тем не менее, нельзя было провести взаперти все пять дней

пути до алдорских берегов, и поневоле приходилось терпеть.

Однако раньше северянин не предпринимал попыток завязать разговор.

- Мы их называли змейками, - сухо ответила я, не меняя позы. Коннара не смутил тон. Он

приблизился и встал рядом, повторив мою позу.

- Помнится, совсем недавно мы стояли точно так же в Хайсоре, - небрежно бросил он, не уточняя,

кого я имела в виду под словом "мы".

- Да уж, в то время ты был куда более учтивым, - не удержалась я от шпильки. Дыхание наёмника

стало тяжелым. Видно, Коннару не понравился мой ответ, но от ответной любезности он

удержался. Тогда я решила повернуть беседу на другую тему:

- Тоже решил заделаться работорговцем? Или Андрус нанял охранять товар?

Несколько мгновений Коннар помолчал. Потом произнёс, чётко разделяя слова, словно обдумывая

каждое:

- Видят боги Амальганны, я пытался извиниться. Ты сказала, что одних слов будет недостаточно.

Там, откуда я родом, не принято оставаться с непрощённым грехом. Поэтому я решил последовать

за тобой, куда бы ты ни направлялась!

- Нет! - вырвалось у меня.

Пираты, сидящие на бочках напротив, прервали разговор и уставились на нас. Мне было всё равно.

Я вцепилась руками в волосы и глухо застонала. Кто меня тянул за язык?

Слегка успокоив не самые добрые чувства, бушующие внутри, я мрачно спросила Коннара:

- За каким Хэллем ты мне сдался?

Наёмник дёрнул могучим плечом и коротко хохотнул:

- А хотя бы для охраны! Не знаю – пока, по крайней мере, – что ты там задумала, но уверен, что

слабой женщине с этим не справиться.

Меня это задело и не на шутку разозлило. Терпеть не могу, когда кто-то пытается подчеркнуть

своё превосходство надо мной. Если уж этот кто-то вздумал давать советы, как я должна себя

вести, то пусть засунет их подальше!

- Эта, как ты выражаешься, слабая женщина в одиночку одолела чудовище с изнанки мира, - сухо

сказала я, чувствуя, как голос дрожит от кипящего внутри гнева. - Может быть, в ваших деревнях

женщины и сидят покорно дома, превращаясь в скудоумных клуш, но это не значит, что и все

остальные должны быть на них похожи! Я привыкла во всем полагаться на себя. Избавь меня от

своих услуг.

Сделав паузу, я глухо добавила, не глядя на него:

112

Мелиан. Охота Дикой Кошки.

- Да и без твоих извинений я прекрасно проживу! Порасспрашивай на досуге матросню "Крыла",

пусть скажут, откуда Дикая Кошка получила своё прозвище. Может, тогда хоть что-нибудь

поймешь. К тому же, кто знает, что тебе взбредёт в совместном путешествии. Вдруг опять

перепутаешь меня с какой-нибудь очередной невестой!

Последнее я сказала зря, но уж больно хотелось посильнее уколоть наёмника в ответ на его слова.

На скуластых щеках Коннара вздулись желваки. Чёрные глаза нехорошо сузились, и он рявкнул:

- Ты пожалеешь, что посмела открыть свой рот!

С выводами он опоздал: я уже пожалела. Но было поздно. Я попятилась; наёмник схватил меня за

предплечье и дёрнул, как вдруг его лицо исказила гримаса страшной боли. Выпустив мою руку,

громадный северянин осел на колени, стискивая голову ладонями и хрипло рыча. Внезапность

происходящего испугала меня, и где-то глубоко внутри шевельнулась жалости к недавнему

обидчику, корчащемуся у моих ног. Я тихо спросила:

- Что случилось?

Коннар резко вскинул вверху голову. Я ахнула: из его глаз сочилась кровавая жидкость, подсыхая

на щеках бурыми ручейками. Пара ударов сердца – и страшное выражение смертельно раненного

зверя сошло с его лица: кажется, боль схлынула. Выругавшись на неизвестном мне языке, бывший

капитан поднялся на ноги, шатаясь, как пьяный. Мотнув густой гривой волос, он устремил на меня

мутные глаза и прохрипел:

- Твой дружок - колдун.

Уточнять, что Кристиан мне не дружок, не стоило. К тому же, он вовсе не колдун, а вампир, да и

виделись мы всего два раза. Меня затопило чувство какого-то тихого умиротворения, смешанного с

суеверным страхом: значит, менестрель не обманул, сказав, что без моего согласия северянин не

сможет до меня дотронуться. Вот только понимать его следовало буквально.

Коннар и впрямь не мог коснуться меня.

***

На Первый океан опустилась ночь, накинув на беспокойные волны шёлковое покрывало штиля. Она

принесла с собой ту особенную прохладу и умиротворение, которое бывает только на открытой

воде, когда чувствуешь себя безнадёжно оторванной от твёрдой земли, и весь мир сжимается до

размеров палубы корабля. На короткое время именно он становится твоим миром, а все, что ждет

тебя дальше, кажется призрачным и недостижимым.

Эти мысли неспешно, как сонные змеи, шевелились в голове, пока я сидела на ветхом ящике,

поставленном впритык к борту. Я обнимала согнутые ноги, запрокинув голову вверх и разглядывая

раскинувшийся над сонным океаном небесный шатёр. Там, наверху, перемигивались звёзды, и

неспешно плыл рогатый месяц, кажущийся больше, чем обычно. Иногда, отбросив мысли о

грядущем, я отыскивала в звёздных скоплениях знакомые с детства созвездия: Лапу Тайгора, Щит

Лиара, Гребень Русалки. По правую руку переливалось красным цветом Око Хэлля. Давным-давно

эддре Лэйдон говорил нам, тогда ещё малолетним испуганным ребятишкам, что когда-нибудь

наступит Закат времен, и Око Хэлля вспыхнет и разрастется, мгновенно поглотив наш мир.

Тряхнув волосами, я отогнала невесёлые мысли и вновь уставилась на ночные светила. Интересно,

что же всё-таки заставляет эти огоньки зажигаться в небе? Алдорские храмовники учат, что это

зерна из Священного колоса Трёх Богов, которыми они засеивают небесное поле. Когда люди

гневают их, одно зерно срывается вниз. Стоит полю опустеть, как наступят Тёмные времена.

113

Мелиан. Охота Дикой Кошки.

В Княжестве Хайань верят, что по ночам небо становится таким ярким, что Белая Дева, жалея

людей, набрасывает на него свое шелковое покрывало, дабы ночной жар неба не испепелил мир.

Но Чёрный змей Тэ-рэцу однажды захотел насолить богине и подослал мышей, чтобы те сгрызли

покрывало. Мыши испугались гнева Девы и наделали лишь крохотных дырочек в шёлке, из которых

и прорывается ослепительно-белый свет настоящего неба.

А у племен набийцев витает одно общее поверье, что звёзды – это глаза врагов великого вождя

Шимура, которые он собрал за бесчисленное количество битв. Слепые враги неопасны, рассудил

Шимур, и, чтобы они не сумели вернуть себе свои глаза, рассыпал их по небу.

Я вздохнула и поморщилась: ночную идиллию нарушали нестройные выкрики и гогот, то и дело

выплескивающиеся со стороны компании матросов, пристроившихся неподалеку от меня.

Перевернув пустой бочонок и водрузив на него магический светильник, они играли в "монетку под

горой", время от времени сбиваясь на моряцкие побасенки, самыми приличными из которых были

имена героев. На меня они не обращали никакого внимания, поэтому я невольно вздрогнула, когда

один из пиратов выкрикнул моё прозвище.

- Эй, Кошка! - довольно благодушно проревел матрос внушительных размеров. Его вид натолкнул

меня на мысль, что ему, наверное, не страшен даже самый сильный шторм: будет болтаться на

волнах, как пробка.

Его лицо показалось мне незнакомым. Я ограничилась сухим кивком головы и неохотным:

- Чего тебе?

- Спой нам ту песню... Которая про деревню на берегу!