Герцог грозового мира (СИ)

- Не намерен, - кивнул тот. - Потому что для вас это сложно, а меня утомляют разговоры, где надо объяснять каждую мелочь. Занимайтесь своими делами, Маршал, и ведите себя так, словно ничего не было. А я в это время займусь всеми подпольными делами.

- Ну что ж, договорились, - вздохнул Хор. - Мне пора, а то слишком поздно. Спокойной ночи, Герцог.

- Спокойной ночи, Маршал, - едва слышно произнес Эстилис ему вслед.

========== Часть третья. Золотой трон ==========

Лента времени: взгляд вперед

Илана приехала. Без предупреждения, без особого резона - но приехала, воспользовавшись каникулами. Видимо, соскучилась по нему.

Эвальд Мистераль тепло улыбнулся, в очередной раз перечитав письмо Иланы. Это рыжее голубоглазое чудо с самого начала было главным источником радости в особняке Мистералей, а наследник фамилии уже заразился от неё. Переплетаясь, веселые характеры создавали веселую атмосферу в их маленькой семье. Особенно это помогало Виорди. Виорди… Эвальд до сих пор винил себя в том, что не сумел вмешаться в это. И самое отвратительное было в том, что и сейчас он не до конца понял, что тогда произошло между сестрой, её отцом и человеком, от которого родился бы ребенок. Рэр отвечать не собирался, даже несмотря на то, что его действия привели к смерти дочери.

Радовало лишь то, что Кей нашел свою смерть. После этого Эвальд долго находился рядом с отомстившим за Виорди Мальсом Хором. Они ещё не разобрались друг в друге, оба сохраняя легкую настороженность, несмотря на “ты”, имея теплые отношения, однако зная, что от другого можно много чего ожидать. Это было довольно удивительное взаимодействие, но Эвальд осознавал, что оно, пожалуй, самое лучшее. Потому что он никому не мог сказать всей правды, кроме нескольких человек. Наследник семьи Мистераль играл в странные и опасные игры. Улыбался. Лгал. Опять улыбался. Ему нравилось это делать. Не лгать, а улыбаться. Выходило непринужденно, светло, радостно - так, каким хотелось быть, но не получалось, поскольку мир имел слишком много темных сторон.

Эвальд задумчиво отодвинул письмо. Сейчас он должен был написать Капитану, но доклад не сочинялся: в голове внезапно стало совсем пусто, как и среди ночных улиц Хаса, где отсутствовали круглосуточно работающие заводы. Хотелось спать.

А завтра приезжала Илана - то есть предстояло отложить все серьезные дела и на несколько дней превратиться в настоящего себя. Дела надлежало выполнить именно сейчас, чтобы не иметь потом проблем с Капитаном… и с Объединенным Миром. К этим делам Эвальд не имел права относиться пренебрежительно: это стояло на первом месте, даже выше отношений с Иланой. Она сама сделала выбор, заставив поменять приоритеты, захотев остаться его сестрой.

Наверное, девочки Мистераль, постепенно становясь девушками, оставляли о многом то впечатление, к какому привыкли с детства. Они и не заметили, какие взгляды бросал тайком Эви на самую младшую. Уже через год он научился сдерживать это так, что не подозревал никто, но на смену взглядам пришли разговоры. Из всех сестер Эвальд всегда тянулся именно к Илане, маскируя под схожесть характеров нечто другое, сближающее их куда теснее. Даже теснее, чем фамилия.

Илане льстило такое внимание названого брата. Но чем старше они оба становились, тем сложнее было оставлять это как милое дополнение к жизни. Оставаясь наедине, они заводили серьезные беседы. Илана пугалась этого. А в один прекрасный день твердо сказала, что они - брат и сестра, а большего быть не может. В тот день Эвальд сбежал из особняка Мистералей и до позднего вечера бродил по городу, не опасаясь выговора от Рэра. Они могли бы стать мужем и женой, поскольку не имели кровного родства, да и Илана получила впоследствии другую фамилию, однако она привыкла к другому роду отношений - а вдобавок ко всему считала подобное родство слишком близким для брака.

Эвальд смирился с желаниями Иланы, и все стало как раньше. Он по-прежнему видел в ней спутницу жизни, но не связанную узами брака, а просто близкого человека, ради которого можно сделать многое. Не хотелось думать о том моменте, когда Илана захочет создать собственную семью, и ещё теплилась в душе надежда на то, что она передумает. Все меняется с годами.

Эвальд постарался отвлечься от этих мыслей: требовалось написать Капитану, чтобы отрешиться от этого завтра и провести несколько безмятежных дней - настолько безмятежных, насколько это получалось в их сложном положении. Рука обмакнула ручку в чернила и неторопливо вывела первые строки, самые обычные, ничем не намекающие на серьезное и тайное содержание самого письма. Со вступлением проблем не возникало, а дальше Эвальд уже задумался.

В дверь постучали, и он, поморщившись, стремительно спрятал лист с начатым письмом под книгу, а сам притворился, что в десятый раз перечитывает послание Иланы. Мало кто мог зайти к наследнику Мистералей в столь позднее время - да и вообще в особняке находилось не так уж много людей. Эвальд надеялся, что разговор окажется недолгим и что останется время, чтобы написать Капитану, а затем дочитать книгу о Легиссинской войне.

Дверь скрипнула, приоткрываясь. Эвальд зевнул.

========== Глава 1. Растянутое ==========

Юнари часто снился этот сон, почему - она понять не могла. Однако на протяжении последних месяцев странное видение являлось раз пять, и почти всегда было одним и тем же, различаясь лишь в мальчайших деталях.

Юнари видела себя - маленькую девочку, Юнку, которая жила в небольшом доме неподалеку от моря с отцом, инженером на корабельном заводе, и старшим братом, которого почти никогда не было дома. Мать их давно умерла, глава семьи работал изо всех сил, чтобы прокормить себя, дочь и блудного сына, а Юнка носилась по морскому берегу и не думала ни о чем. Правда, несколько раз в месяц у неё случались странные припадки, от которых она пару дней лежала в полузабытьи, а мир окончательно путался, и ещё около недели после таких приступов она слабо понимала, где находится. Все вокруг смотрели на девочку с жалостью, и почти в каждом лице читалась уверенность: долго она не проживет.

Из-за болезненного состояния Юнка ничему не училась, только бегала по окрестностям и купалась в море вместе с детьми рыбаков: те принимали её как свою, хоть и немало слышали от родителей про то, что она страдает странной неизлечимой болезнью. Кто-то косо посматривал на девочку, считая её заразной, доктора разводили руками. Мальчишки подрастали, начинали заниматься профессией своих отцов и уже не имели времени на свою бывшую подругу, у которой участились припадки. В месяц она лишь неделю или полторы, самое большое - две, проводила в ясном разуме, а в остальное время все расплывалось, а отец вздыхал и по вечерам выпивал несколько стканов горького, остро пахнущего напитка.

Юнка жила в своем мире. Она отыскала за лесом старый разрушенный особняк, в котором лет десять назад жили какие-то аристократы - и в нем же погибли последние из той семьи. Это место считалось дурным, потому в него никто не ходил, и никто не собирался восстанавливать разрушенное здание. Однако Юнку привлекало очарование заброшенного дома, словно выступившего одним углом из прошлого, а все прочие углы не обветшали, не развалились, нет - просто они все ещё находились в том прошлом.

В одной из неплохо сохранившихся комнат, в маленьком тайнике за стеной, Юнка нашла старую тетрадь: дневник юной жительницы этого особняка. И с головой погрузилась в него. Очень скоро она досконально знала все о девушке с красивой фамилией Мистераль, а звали её почти точно также как Юнку, только ещё поэтичнее - Юнари. Её братья, старше её лет на восемь-десять, давно погрузились в свои важные заботы и не замечали сестру. Мать замечала - для того, чтобы читать нотации и воспитывать, поскольку свободолюбивая дочь имела все таланты для того, чтобы портить репутацию семьи. Отец в её жизни практически не появлялся. Юнари мечтала о прекрасном молодом человеке, который вывел бы её из сумрачного дома, однако вместо него появился выбранный ей родителями в мужья отвратительный нахальный юноша из дома Хорана.