Камин-аут (СИ)

Не останавливайся, никто не должен отступать

Мы догораем в муках, теряем остатки самих себя

В вихре снежном истлеет и печаль, хе-э-э-э-эй!

Нас не держит ничто!

АХ, ПОЧЕМУ ТОГДА УСТА НАШИ СКОВАНЫ, КОЛЬ ДАНЫ ОНИ?!

Скоро бестелесная плоть задернет скатертью

Безмолвных бесед

Жалкие чаяния наши

Будущее высечено на костях павших братьев

Осколками разбитых судеб, позволь, омыть руки

Мы виновны…

Плевать, это наш выбор, – я не оригинален

Судорожный вздох. Согнувшись в поясе, Сатин медленно распрямился, произнося слова припева тише, мягче.

Позволь сказать, пока сияют звезды

Мы не будем жить вечно, наши имена сотрутся в огне

Истекающего алыми слезами дня

Друг, позволь сказать, пока сияют звезды

Позволь сказать…

Нет причин жалеть, просто отдай самого себя за эту…

Мечту

Вскорми, лелей, ведь нет её желанней трепета

Вытянув последнее слово, нежно пропел заключительные строки под одинокий звук бас-гитары, постепенно стихающий за спиной и порывисто поклонился.

Рядом Семен сдернул с себя майку и с рыком швырнул подросткам в толпу. Вдвоем они вскинули раскрытые ладони. Волной высоко вверх взмыли руки. Сатин кивнул, чувствуя слезы в уголках глаз, по вискам потек пот. Пальцы сжались в кулак. Дети подпрыгивали, чтобы видеть лучше.

Над темной лавиной человеческих фигур развивались десятки флагов: финский «крест», черно-золотая символика группы, белоснежный с выведенным кровавым шрифтом названием турне, с признаниями в любви.

Холовора соединил свою ладонь с ладонью Семена, поднимая их руки над головой. Несколько блаженных мгновений не смолкали аплодисменты. Дождавшись остальных участников группы, медленно разжали пальцы, и Сатин поднес микрофон к губам.

– Мы всегда вспоминаем ваши лица. Я благодарен всем вам, за то, что вы есть. За то, что позволяете быть с вами этой ночью! Хотите еще? ЕЩЕ?!

Он всматривался в их лица, перемазанные косметикой, потом, слезами.

В самом эпицентре толпы девушка, сидящая на плечах друга, в белом бюстгальтере с татуировкой на животе, подняла в воздух огромный транспарант, на котором было собрано не меньше полутысячи отпечатков губной помады, от кислотно-оранжевой до черной.

Завершала программу нагремевшая песня «Пальцы», рожденная газетной статьей. Трогательная песня о том, как сибирская кошка спасла жизнь двухмесячному ребенку. Девочка оказалась по одну сторону карниза, грозившего вот-вот оторваться и упасть вместе с ребенком, а кошка легка с другой стороны, удерживая точный баланс и не давая куску железа соскользнуть. Небрежная мать, поспешившая на помощь своему ребенку, конечно первой спасла свою дочь. Когда девочка была спасена, под весом кошки карниз рухнул на городское шоссе.

Под словом «пальцы» имелись в виду кошачьи коготки. Животное, которое повело себя самоотверженно настолько, как не каждый человек смог бы поступить в данной ситуации. Песню Сатин посвятил Фрэе.

Последний припев под органную музыку:

Еще котенком она не знала,

Что суждено ей умереть,

Чтобы маленький человечек

прожил свою жизнь,

как повелит судьба.

Теперь уже слезы заблестели в карих глазах Тео. Какой же он еще, по сути, ребенок.

Резкий финал – мгновенное затишье – крики и овации детишек.

Не давая отдыха, раздались первые аккорды. Сегодня эта песня звучала уже во второй раз. «Не морочь мне голову, сучка!» стала самой горячей песней осени, как её окрестили всевозможные «десятки самых-самых». После грустной ноты эта «зажигалка» пришлась к месту. Сатин задвигался в танце, заворожено глядя, как сотни людей вторят его движениям. Было решено на «живых вечерах» не использовать вокодер.

На сцене к тому времени собрались все участники «Храма Дракона». Их обычный состав – квинтет – костяк, сегодня оброс мясом.

Холовора провел ладонью по своему телу, от паха и до лба, откидывая жаркие волосы назад. Набирая темп, вскоре он уже двигался в бешеном ритме. Под всё нарастающие голоса зрителей. Да у них выходит даже лучше!

Зал пел его слова.

Мужчина протянул вперед кисть, точно желал выхватить что-то из толпы и взглянул в объектив. Сатин ощутил, как чьи-то руки обвивают талию. Позади и чуть слева танцовщица повторяла все его движения. Темные ладони оказались на бедрах. Под хриплые просьбы «Еще! Еще!» Сатин развернулся к фанатам спиной. Ладонь соскользнула по пояснице за пояс. Возгласы удивления перемешались с девичьим визгом. Плотно облегающая пах и ягодицы мягкая кожа врезалась в промежность.

Свет ослаб, окрасив кожу танцовщицы в кофейные тона. Всё лицо покрывали крупные капли пота.

Песня заглохла на момент раньше, оставив за собой вопящий шквал острой, как битое стекло, тишины. Танцовщица помахала обеими руками и поклонилась.

Под довольные выкрики фанатов Лим-Сива поцеловал солиста в разукрашенный лоб. Тяжело дыша, Сатин обратился к публике:

– От лица всего коллектива хотелось бы поблагодарить нашего звукорежиссера Марко Хямяляинен за превосходно проделанную работу! Нужно так же сказать отдельное «спасибо» нашему дорогому директору Алексею Лайнэ! Нашим спонсорам…

Под бдительным оком секьюрити фанаты ревели и рычали.

– Сегодня с вами была группа «Храм Дракона»! – его слова потонули в шуме оваций. – Лим-Сива – электроскрипка!.. Велескан Д’Арнакк – ударные!..

На сцену выходили танцоры и приглашенные музыканты.

– Топиас Тулинен aka Огнецвет – электрогитара!.. Ли Ян Хо – синтезатор!.. Тео Шенг – бас-гитара!..

Последним вышел Семен и приблизился к вокалисту. Гримасничая, музыкант повернулся к публике, разинул рот и поднес ладонь к уху, точно глухой. Крики стали громче.

– …гость наш из Москвы Семен Гоя! Флейта!.. Сегодня для вас пел, если кто не знает, моё имя … – уши заложило от грома аплодисментов.

Раздался пушечный выстрел, и с потолка дождем посыпалось конфетти. Часть тут же осела на мокрой коже.

Холовора впитывал этот заряд любви и восхищения, как нектар. Заглядывая в сияющие глаза друзей, Сатин слышал их призыв: пускай толпа рыдает от восторга. Теперь она всецело во власти группы.

========== Глава X. Провал ==========

The French are glad to die for love

They delight in fighting duels

But I prefer a man who lives

And gives expensive jewels

(«Sparkling diamonds»)*

В зале были установлены деревянные подмостки в форме буквы «Т» для дефиле, задняя площадка огораживалась стенкой, стилизованная под крепостную стену, вокруг в беспорядке были расставлены стулья.

Слышалось фырканье открываемых банок с пивом, звон бутылок. У многих к волосам и одежде пристало конфетти. Помещение было задымлено, воняло дешевым табаком, лаком для волос и смесью духов. Из-за приоткрытой двери с улицы доносились визг и смех, чьи-то нестройные песни.

Выступление завершилось в половине одиннадцатого. Весь вечер музыканты не расставались, принимая комплименты, поздравления, выполняя маленькие просьбы публики. Приходилось себя взбадривать, чтобы не умереть от усталости, группа разжилась энергетиками и кофеином.

– Спой! Спой! Спой! – принялись скандировать несколько человек, свистя и подбадривая. Мужские, женские голоса перемешались.

– Давай, покажи нам себя, Сатин!

Глотнув горячительного пойла, Огнецвет вскочил со стула и, размахивая полупустой бутылкой, пронзительно завыл. «Полторашка» пошла по рукам, крики подхватили еще несколько человек.

Холовора взобрался на подмостки, прихватив с собой микрофон. В свободной руке у него был стакан крюшона с «Laimon max fresh» и водкой.

– Давай, зажги нас! – раздался охрипший голос Ли Ян.