Охотник и его горгулья (СИ)

- Вот ты и попался! Сейчас мы проводим тебя к твоим дружкам в тюрьму дожидаться казни. Наш палач как раз новое заклинание выучил. Оно не испепеляет сразу! Вначале ты долго будешь поджариваться, не имея возможности пошевелиться. Потом начнешь мерзнуть. Потом испытаешь все прелести холеры и чесотки вместе взятых. А уж затем рассыплешься в прах. И все это за каких-то два часа! Нравится?

- Вы перепутали! Я не тот… Я… - промямлил бедняга. Я подозревал, что чесотка и холера у него могут начаться гораздо раньше попадания в тюрьму уже от одного вида моей крылатой спутницы. Но та не дала ему собраться с мыслями и выпалила:

- Ты что заговорщикам помогать вздумал? Князя свергнуть решил? Чем тебе старик Шиани помешал?

- Каких заговорщиков? - просипел он, даже не пытаясь пошевелиться, ибо Нюка выпустила коготки и для большей убедительности клацнула перед его лицом зубастой пастью. А если учитывать, что Нюка в очередной раз позавтракала чесночной запеканкой (не обращая внимания на мои угрозы отправить ее ночевать на чердак), тонкая натура художника задохнулась.

- Говори теперь, что не знаешь! - кровожадно склонилась над пленником горгулья. - Скажешь, не ты Вирескин портрет малевал, чтобы вашему барду легче было с него стихи писать, а потом порочить чудесную девушку, используя ее имя в переписке?

Она потопталась лапами по груди и животу художника и для большей убедительности еще дыхнула на беднягу. Тот захрипел, попытался отвернуться, но горгулья от всей души отвесила ему пощечину (хоть когти втянула). А на белой рубахе расцвели алые кровавые розы. Но я знал, Нюка не опустится до членовредительства. Она просто оставила художнику глубокие царапины на память о столь чудесной встрече.

- Это не я. Я был против, - пытаясь хоть как-то продохнуть, забормотал он. Голос его был низким, сочным. На такой женщины западают легко. - Я только письма на почту носил. Это все Ретель! Он чародей! Он у Виресы выведывал все. И еще у одной… У Фингролы. До него у нее в любовниках ходил сам князь! И письма Ретель писал.

- Где он? - потрясенный таким быстрым и простым способом получать информацию, подал голос Тирель, взглядом скользя по картинам на стенах.

Я тоже оторвал глаза от жертвы горгульи и обомлел. С маленького карандашного наброска, приколотого к пустому холсту, смотрела Ассельна. Стрижка до плеч, лицо повзрослевшее и строгое, но это была она, вне всяких сомнений.

Где- то жаловался на побег барда Келистен, ругалась Нюка, вел допрос Тирель, а я смотрел на маленький бумажный листок и понимал -все это время она была рядом. Хотя, кто знает, вдруг это очередная уловка моих преследователей? По их мнению я должен получить код ячейки и выудить из нее отцовское наследство как можно скорее.

- Ванитар, пойдем. Эй, ты решил здесь досыпать, да?

Я очнулся, осуждающе посмотрел на Нюку и, сорвав с холста листок, склонился над связанным художником.

- Знаешь, кто она и где сейчас скрывается? - я ткнул рисунок под нос.

- Это подружка Дириина Бласа, - не стал отнекиваться Келистен. - Они приходили недавно, заказали портрет.

Потрясающе! Вольница с ног сбилась, Люция все информационные каналы подключила, чтобы обнаружить мошенницу, а она рядышком благоденствует.

- Как ее сейчас зовут?

- Бия.

Тирель с Нюкой все поняли. Горгулья прошипела нечто нелестное в адрес ущербной соображалки бравых охотничков, Изгоняющий воздержался от комментариев.

- Ванитар, вначале дело, - напомнил он мне, открывая дверь номера.

Я был с ним согласен. Ассельна, или как ее там зовут на самом деле, подождет.

Нюка вылетела первой, но на лестнице вдруг цокнула, впорхнула обратно и через полминуты вернулась с тяжелой картиной, заботливо обернутой в тряпку.

- Вот, для украшения нашей новой квартиры! - сообщила она.

У меня не было сил ей возражать. Все равно сделает по-своему.

- Мы будем Ретеля искать, или как? - сердито одернула нас Виреса. - Мне ему должок отдать не терпится.

Она выглядела, словно ошпаренная кипятком кошка, и я все пытался понять, что же больше разозлило ее: то, что бард обманом вытягивал из нее знания, или то, что к нему ходила еще и княжеская любовница?

- А это правда, про новое заклинание казни? - вдруг спросила она Нюку.

- Нет, просто припугнуть его хотела.

- Жаль, - вздохнула наша практикантка.

Темпераментная особа, ничего не скажешь.

Я пропустил Виресу на полшага вперед, с удивлением прислушиваясь к своим чувствам. Впервые за последние месяцы мне было плевать на слежку, Ассельну, непонятное наследство. Я шел позади молоденькой огнеметательницы и понимал - вот она, моя женщина. Можно сколько угодно разглагольствовать о совместимости, о "побольше узнать друг друга", о "лучших женах - подругах детства". Эти истории не для меня. Спроси сейчас кто-нибудь, отчего я поверил в исключительность Виресы - буду нести бессвязную чушь, ибо реальное предчувствие слишком глубоко запрятано.

Я отставал на полшага, любуясь походкой, фигурой, длинными каштановыми волосами, свободно стекающими по лисьему воротнику на короткую кожаную курточку. Я вовсе не ревновал чародейку к ее прошлому. Главное, мы встретились, а там сумею ее убедить, что я единственный.

Бард жил неподалеку. Квартира в три комнаты. Стены обтянутые красной в незамысловатый цветочек тканью. Обилие мягкой мебели бордовых тонов. Множество подушек, в беспорядке разбросанных по мягким коричневым коврам. Дорогие стеклянные вазы в углах комнаты. Картины с горными пейзажами, притягивающие взгляды неестественной синевой неба. Ах, мечта…

Мы с Тирелем расставляли оборудование на полу Ретелевой комнаты, пытаясь выяснить, куда же сбежал бард. Нюка улетела в Вольницу рассказать про Келистена. Еще кипящая от возмущения чародейка переминалась с ноги на ногу в уголке, теребила пряжку на поясе.

Сидя на полу, я в пятый раз закреплял заклинаниями проволоку, соединяя все восемь ящиков магохода. Тирель проверял, как он разложил магниты по краям пентаграммы, снова заводил похожий на старинные часы поисковик. Его простенькая черная стрелка дрожала, никак не решаясь указать направление, в котором скрылся Ретель.

- Тьфу, рухлядь! - разозлился огнемтатель.

- Ты что под него подложил? Тетрадь со стихами? - усмехнулся я.

Мой начальник никак не мог свыкнуться со старой моделью магохода. Новую-то мы раздолбали полтора месяца назад, когда ловили хозяина фермы по разведению вурдалаков-воришек. И еще долго из каждого нашего гонорара будут вычитать стоимость угробленного имущества.

- А надо было что? - поинтересовалась наша практикантка.

- А вот что!

Я вырвал из тетради листок, сходил в спальню, выудил им из-под шкафа неопределенного цвета носки и, держа их на вытянутой руке, запихнул под металлический ящик поисковика. Стрелка тут же качнулась в сторону, и я победно взглянул на Тиреля.

- О, какой я догадливый! Старой модели нужна вещь, непосредственно близкая к искомому чародею.

- Куда ближе! Я все думал, в кого твоя горгулья такая кровожадная? - вздохнул он. - Что ее чеснок, после того, как ты бардовы носки обнюхиваешь?

- А ты их повезешь в сундучке с оборудованием. Вдруг наш певун направление сменить решит?

Огнеметатель скривился, а Виреса, наконец, улыбнулась, что не могло не порадовать. Все-таки я ее развеселил.

Пока мы возились с магоходом, вечерний ветер принес тяжелые тучи. Те протянули щупальца ледяного ливня к замерзшим мостовым. И теперь мокрые деревья спешно отряхивались на прохожих, боясь покрыться коркой льда.

Люди шарахались от нашего экипажа, ибо на месте возницы восседал Тирель, обожавший быструю езду и успевшей почтить вниманием все встречные лужи.

Нам пришлось выехать за город, чтобы понять - бард не покидал Манеис. До темноты мы исколесили всю западную часть города, чтобы хотя бы примерно очертить сектор поисков.

Многострадальный магоход подрагивал стрелкой и с героической выносливостью терпел бардов носок, когда мы в очередной раз уточняли местонахождение Ретеля. Заодно Нюка задалась целью замучить всех его сочинениями. Листая когтистой лапкой потрепанную тетрадь, она то и дело начинала дурным голосом читать стихи когда с середины, когда с конца, выхватывая самые неожиданные отрывки.