Письма в неизвестность (СИ)

Похоже, я скоро сойду с ума, или может, у меня уже крыша поехала, но мне все больше кажется, что эти кошмары напрямую связаны с мамой.

Хотя... А знал ли отец, что она неожиданно нас покинет? Чувствовал ли, что его любовь не будет вечной? Успел ли сказать ей последнее 'люблю'? Или он был свидетелем ее смерти?

Знаешь, эти все вопросы сводят с ума. Я просто перестаю мыслить трезво. Знаю только одно, если я когда-нибудь найду свою любовь, я обязательно буду говорить ему 'люблю'. Каждый день. Обещаю. Чтобы даже смерть не посмела соперничать с любовью.

Будешь свидетелем моей клятвы. Поэтому я точно ее не нарушу.

Спасибо за то, что читаешь.

И прости за эмоции. Трудно сдерживаться.

Пока.

Очередное непонятное письмо... И суть в том, что пишет это все один и тот же человек. Почему? Как так случилось, что эта непонятная девочка умудрилась отправить письмо сквозь огонь? И почему письма получает именно он?

Столько вопросов и ни одного ответа.

Парень поднял голову и посмотрел на открывающуюся дверь.

‒ Привет, можно к тебе? ‒ молодая девушка в легком развевающемся платье ступила в комнату. ‒ Чего такой задумчивый?

‒ Да снова пишет. Я ничегошеньки не понимаю. Как долго это будет продолжаться?

‒ Можно прочесть?

‒ Тебе можно. Ты ведь знаешь это, ‒ парень ласково глянул в ярко-синие глаза собеседницы, получив в ответ нежную улыбку.

Девушка присев на стул, углубилась в чтение. Яркие блики солнца переливались в ее прекрасных волосах, создавая блестящий ореол вокруг головы. Легкий ветер, ворвавшись в комнату сквозь открытое окно, будто дразня, приподнимал подол ее короткого шелкового платья. Она небрежно шевелила ногой, будто в такт никому неслышной музыке. И хотя взгляда парень не видел, но хорошо понимал, что красавица тревожится за адресата. Она будто сразу потеряла весь свой блеск и свет. Ему захотелось ее обнять и утешить. Но тут на маленькую долю секунды ее губы окрасила красивая ласковая улыбка, будто надежда, что возникает из пепла. Он залюбовался настолько, что неожиданно его поглотило непреодолимое желание поцеловать девушку.

‒ Посмотри на меня, ‒ его голос прозвучал слишком хрипло и при этом слишком ласково, чтоб не повиноваться.

Она вопросительно подняла глаза. Такие маленькие омуты, в которых он утонул уже давно. Вспомнил о последних словах письма. И не сдержался:

‒ Я люблю тебя, слышишь?! Люблю. Люблю. Люблю, ‒ шептал, целуя ее глаза, виски, щеки, лоб и, наконец, губы. ‒ Не смей от меня уходить.

Маленький обгоревший конверт с легким взмахом руки улетел на пол. Все непонятные вопросы были отложены на потом.

***

Вчера мне исполнилось семнадцать. Говорят, это именно то время, когда у тебя есть возможность переосмыслить себя. Не восемнадцать, когда на твои плечи ни с того ни с сего валиться весь мир с его проблемами, обещаниями и обязательствами и не шестнадцать, когда тебя еще все пытаются опекать и защищать. Нет, семнадцать ‒ особенное число. Это тот период, когда ты оканчиваешь школу и плывешь к берегам взрослой жизни. Ты еще не взрослый, но уже поднял якорь и отдалился от родных земель детства. Тебя ждет длинный путь, длиной в жизнь, но именно сейчас ты начинаешь его по-настоящему.

Не знаю, чувствуют ли все семнадцатилетние эти эмоции, но я почему-то сразу поняла, что моя жизнь точно измениться. Во мне уже никогда не увидят ту маленькую голубоглазую и любопытную девочку-школьницу. Теперь все будет по-другому.

Открытые на всю ширь глаза начало щипать от утреннего солнца. Теплые лучи ласково дотронулись до моих щек, поцеловали во вздернутый носик, осмотрели школьную форму и повели меня за собой на последний звонок. Сегодня я прощаюсь со школой.

В учебном заведении было людно. Все бегали по коридорам, поздравляли учителей, наносили последние штрихи макияжа и поправляли одежду. Цветы, музыка, улыбки... Обычная процедура, участниками которой мы были каждый год, но именно сейчас мы не просто идем на каникулы, сейчас мы навсегда покидаем свой 'второй дом'. Мы ‒ выпускники.

Захожу в родной класс, и улыбаюсь: каждый из них стал родным за эти годы. И как бы сильно я не хотела расстаться с ними, но все же представить свою жизнь без каждого из этих чудиков очень тяжело. Но я улыбаюсь. Улыбаюсь, чтоб уже через секунду согнуться в три погибели. В меня с разгону влетает мое любимое нечто. С улыбкой на все тридцать два меня стискивают в объятиях и орут: 'Риии, мы выпускаемся!'. Всегда тихая и спокойная Ирэн прямо сияет от радости.

‒ Эй, Рени, может, отпустишь меня? ‒ пытаюсь отцепить от себя руки подруги. ‒ Не перебарщивай. Все далеко не настолько прекрасно.

‒ С чего бы это? ‒ девушка поднимает на меня свои большущие карие глаза, полные счастья.

‒ Ну, мы ведь не знаем, что ждет нас дальше. Меня, если честно, пугает неизвестность.

‒ Тебя? Пугает? Я в это не верю. Уж кто-кто, но ты никогда ничего не боялась. Тем более неизвестности.

‒ А может, я за тебя волнуюсь?

Насмешливый взгляд снизу вверх и мы уже вместе смеемся над всей этой ситуацией.

‒ Собираемся, через десять минут наш выход, ‒ в класс неспешной походкой зашла наша еще молодая учительница. Она была с нами с восьмого класса в связи с тем, что предыдущая ушла в декрет. И за эти три года так и не смогла стать для нас родной. Поэтому даже не было каких-то особенных печальных эмоций из-за того, что мы прощаемся. Но, может, это и к лучшему. Все же заменить нашу Джу (прозвище прошлой учительницы) не сможет никто. Но меня беспокоило только одно: как 'сенсей' ушла в декрет, не имея мужа и не будучи беременной? Хотя об этом знали только я и Ири, а 'сдавать' любимую учительницу литературы мы не собирались.

‒ Ну что ж, ‒ начала математичка свой монолог, ‒ сегодня вы отправляетесь во взрослую жизнь. Впереди вас ждет много всего: и хорошего, и не очень. Но самое главное, запоминается всегда хорошее, именно поэтому хочу пожелать вам, чтоб хорошее в вашей жизни всегда превышало плохое, чтоб любовь окрыляла, а надежда продолжала жить, чтоб вера вела вперед, а мудрость не позволяла делать глупости. Но самое важное ‒ чтобы перед вами всегда сияла мечта. Яркая, как солнце и бескрайняя, словно небо. Поэтому вперед, к новым вершинам и пусть все ваши мечты превращаются в цели, а цели неизменно стают достижениями...

Я почему-то мягко улыбнулась. Нет, эта женщина не смогла стать и уже никогда не станет нам родной. Но она сумела подобрать те слова, которые так важно было сейчас услышать. Мне даже захотелось заплакать. Но времени уже не было.

‒ А теперь наш выход, ‒ прозвенел голос классной руководительницы.

‒ Вперед.., ‒ услышала тихий шепот Рэни.

И закончила за нее:

‒ ...к нашим мечтам.

Письмо седьмое

Привет!

Пишет тебе все та же маленькая девочка с никому непонятными идеалами и сложным характером. С последнего письма прошло не так много времени: где-то два месяца. Почему опять пишу? Не могу дать ответа. Наверное, просто хочется поговорить. Хотя нет, не поговорить (диалога у нас все равно не получиться), выговорится. Знаешь, кое-чьи слова натолкнули меня на очень занятные мысли. И я никак не прекращаю думать о леди с именем 'Мечта'.

Я никогда не спрошу, кто ты? Да и существуешь ли ты на самом деле? Впрочем то, кто ты сейчас совсем не имеет значения. Важно лишь то, кем ты хочешь быть. Мне кажется, нас создают именно наши мечты. Я с детства очень много мечтала. Мама даже говорила, что это странно для девочки с таким взрывным характером. Но такой уж я родилась.

А ты? Ты умеешь мечтать? Готов ли ты стать собеседником для девочки, которая чувствует себя потерянной в этом мире?

Если да, если ты все же существуешь, если готов меня выслушать, тогда сохрани эти письма. Возможно, когда-нибудь ты снова найдешь конверт, вытащишь пожелтевшую от старости и подгоревшую бумагу, пробежишься глазами по неровно написанных строчках и вспомнишь ... вспомнишь давно полученные письма в неизвестность, вспомнишь маленькую незнакомку, которая доверила тебе свои тайны.