Три темные короны (ЛП)

Арсиноя скользнула здоровой рукой по чёрной шапке волос,

приглаживая их, и откинулась на подушки. А после подняла зеркало и посмотрела.

Она не мигала. Даже когда Джулс плакала и хватала её за руку. Она должна увидеть. Каждый дюйм, прошитый красным.

Каждый чёрный узел на том месте, что осталось от её лица.

Большая часть её правой щеки пропала, полая там, где должна быть пухловатой. Линии тёмных стежков шли из угла её рта ниже внешнего края глаза. Другая линия швов срывала скулу, вела к линии подбородка.

- Ну, - сказала она, - на волос выше, и мне нужна была бы глазная повязка, - она расхохоталась.

- Арсиноя, прекрати!

Она смотрела на швами в зеркало, пока кровь не поплыла по подбородку. Джулс пыталась её успокоить, позвала Каит,

Эллиса, но Арсиноя только сильнее смеялась.

Раны открывались. Слёзы жгли раны. Ей повезло, что она никогда не заботилась о том, как выглядела.

Джулс нашла Джозефа в верфи его семьи, пробралась через бесконечные верёвки и такелаж. Был тёплый день, он снял куртку и закатал рукава рубашки. Она смотрела на него, пока он утирал пот со лба – он был таким красивым для всех…

- Джулс! – он увидел её и отбросил то, что делал, в сторону. –

Как она?

- Арсиноя… порвала швы. Их опять накладывают. Я не могу оставаться. Больше не могу терпеть.

Он вытер пальцы о платок – и взял бы её за руку, если б она позволила.

- Я собирался принести ей цветы, - он усмехнулся. –

Представляешь? Хочу её увидеть и не знаю, хочет ли она…

- Хочет. Арсиноя никогда ничего не скрывает.

Джулс повернулась лицом к воде, что темнилась вокруг лодок, едва видимая за краем пирса.

- Странно себя чувствую без Камдэн. Без Арсинои. Словно я потеряла свои тени.

- Они вернутся.

- Не такие.

Джозеф положил пальцы на её плечо, пока она не оттолкнула его. Мгновение казалось, что он мог поднять её одной рукой.

- Я тоже люблю её, Джулс… - промолвил он. – Почти так же,

как я люблю тебя.

Вместе они вышли на бухту. Тут было тихо – только низкие волны и ветер, что будет, кажется, вечно.

- Джозеф… Как бы мне хотелось увести её из этого острова пять лет назад.

Билли не улыбнулся, когда вошёл в комнату, и это было хорошо. Ну, лучше, чем виноватые дрожащие улыбки целителей и Милонов. Он держал её за руку. Принёс цветы.

Яркие жёлто-оранжевые цветы, которые не растут в Волчьей

Весне.

- Мой отец прислал от любимого флориста матери. Послал за ним, когда мы услышали… Прежде чем мы знали, выживешь ты или умрёшь… Он сказал, это можно использовать и для ухаживания, и для соболезнования. Мне стоит их растоптать?

- В доме Природы?

Она взяла их. У цветов были маленькие бархатные лепестки и апельсиновый запах – они так подходили лету.

- Они прекрасны. Джулс может поддерживать в них жизнь очень долго.

- Но не ты.

- Не я.

Она положила цветы на тумбочку, рядом с подоконником, с сухим мёртвым зимним папоротником. Билли положил свой пиджак на стул, но не сидел на нём, а устроился у неё в ногах.

- Как ты попала сюда? – спросил он. – Если ты и вправду…

бездарна, то почему с Милонами? Они что-то выиграли или кого-то потеряли?

Арсиноя усмехнулась, и боль искрой рванулась в сторону лица. Билли наклонился вперёд, когда она схватилась за щёку,

но ничего не мог сделать. К тому же, смешил её ещё больше.

- Они никогда не говорили о том, что я бездарна, - сказала

Арсиноя. – Ну, не тогда… Никого не клеймили так.

- А как узнали?

- Королева знает, когда рожает, - сказала Арсиноя. – А потом оставляет нас на акушерку. И когда мы становимся достаточно взрослыми, на нас претендуют семьи. И у меня это была Джулс.

Единственное, что меня не пугало. Она пришла, держа одной рукой тётю Караф, а второй Мэтью.

- Ох, - Билли откинулся на спинку стула. – Тётя Караф и брат

Джозефа Мэтью. Как я понимаю, они друг друга очень любили.

- Да. Некоторые говорили, что она для него слишком серьёзна, что он слишком молод. Но я никогда не забуду его лицо, когда они её забрали.

Арсиноя закашлялась. Как смешно она смотрелась,

прикованная к постели, вся в бинтах, рассказывающая о потерянной любви.

- Ты прыгнула перед медведем из-за меня, - сказал он.

- А сначала ты сделал это для меня.

Он слегка улыбнулся.

- А потом Джулс убила его, - сказал он. – Я раньше думал, что она слишком сильна… Но нам повезло, что она там была.

- Да. В следующий раз я обязательно возьму её с собой.

- Ещё раз? Арсиноя, тебя чуть не убили!

- И если не попробовать ещё раз, то убьют точно.

Она закрыла глаза. Билли отвернулся.

- Королевы… Ты одна из них, - он покачал головой. – И это так странно во всех отношениях.

- Ты слышал, что королевы не люди… Потому, убивая друг друга, мы людей не убиваем, - она смотрела вниз. – Так они говорят. И я не знаю, правда ли это.

Правда или нет, неважно. Это путь острова. Время начала.

Белтейн наступает. Остров вновь начнёт двигаться – снаружи и к сердцу. Все Великие дома соберутся в долине Айнисфила.

- Вчера пришло письмо от отца, но я не открывал. Знаю, он говорит, надо встретить Мирабеллу, а я не хочу.

- Ты хочешь, чтобы я выиграла, - сказала Арсиноя. – И

женишься на мне.

Билли усмехнулся.

- Я не хочу на тебе жениться. В тебе нет ничего от примерной жены. Но я не хочу, чтобы ты умерла. Ты стала моим другом, Арсиноя.

Он взял её за руку и держал, и она удивилась, сколько это значило. Его слова были искренними, хотя он знал, что в конце концов вынужден будет пойти навстречу Мирабелле.

- Ты хочешь это увидеть? – она коснулась своего лица.

- Я что, маленький мальчик? Боюсь посмотреть?

- Тебе придётся, если я выиграю.

Она повернула голову и стянула бинты. Швы стягивали щёку, но не кровоточили.

Билли понадобилось время – и он всё увидел.

- Мне стоит лгать, что я видел что-то похуже? – спросил он, и она покачала головой. – О тебе есть стишок дома… Маленькие девочки поют, когда играют в верёвку.

Три королевы тьмы

Рождаются в лощине.

Тройняшек милых мы

Друзьями не увидим.

—

Три тёмные сестры,

Да справедливость судит…

И две поглощены,

И королева будет!

- А ещё вас там называют ведьмами. Так отец говорит.

Монстры. Звери. Но ты не монстр.

- Нет, - тихо промолвила она. – И остальные тоже. Но это не меняет того, что надо сделать. – Она мягко сжала его руку. –

Вернись к Сандринам, младший. Вернись и прочти письмо.

Индрид-Даун

Пьетр Ренард никогда не бывал внутри Волроя, но всегда об этом мечтал. Ещё с детства, после рассказов отца. В залах ничто не издаст ни звука, говорил он. Волрой бросает вызов красоте, ведь есть слишком много важного внутри, чтобы возиться с гобеленами. И зал, где Совет проводит заседания,

обладает только чёрными гладкими стенами и скульптурой,

показывая цветы натуралистов, пожары элементалей, яды отравителей и бойню войны. Он рисовал часть отравителей углём на белой бумаге для Пьетра, гадючье гнездо на ложе из лепестков олеандра.

Он пообещал привести туда Пьетра в день его совершеннолетия. Но то было до новой страны и новой жены.

- Итак… - протянул служитель, что вёл Пьетра вверх по лестнице Восточной Башни, где жила Натали.

На самом деле ему не нужен был гид. В мыслях он сто раз бывал тут.

Когда они миновали окно, он смотрел на западную башню.

Огромная и неуклюжая, сглаживала всё остальное. С близкого расстояния она не была столь грандиозна, а сдали словно ножом разрезала небо. Отсюда она была просто чёрной и накрепко запертой до прибытия новой королевы.