Магистериум морум (СИ)

Алекто тем временем, шипя и надувая горло, всё-таки заняла противоположную от демона сторону стола.

Маг встал и понял, что ноги слушаются его уже гораздо лучше. Он дотащился до кресла и сел подальше от инкуба, но на одной стороне с ним, потому что соседство с фурией пугало его ещё больше. Порадовался, что успел съесть кусок мяса. Теперь ему было не до еды.

Инкуб был, пожалуй, единственным, кого происходящее устраивало и развлекало. Он ковырял двузубой вилкой человеческую пищу, не без удовольствия пил вино. Демон предложил кубок и фурии, и даже Фабиусу.

Фурия захохотала визгливо, а маг лишь покачал головой. Ему следовало как-то сосредоточиться, собраться. Ведь дальше могло произойти что угодно.

Он сидел в настолько жуткой компании, что не поверил бы никому, рассказавшему о подобном. Фурия, демон... Рядом труп Ахарора и пустая оболочка префекта. И ничего, что можно было бы использовать, как оружие.

Маг тщетно перебирал многочисленные заклинания. Листал в памяти самые чёрные книги из столичной библиотеки Магистериума.

Инкуб, словно услышав его мысли, повернулся и рассмеялся человеку в лицо.

Фабиуса затошнило, в голове стало пусто и гулко, как в пустой библиотеке. Он сам не понял, как ухитрился не потерять сознания. Может, потому, что демон быстро отвёл взгляд и стал изучать телесный мешок, оставшийся от метра Грэ?

– Непорядок, – констатировал он. – Но забавный.

Фурия оскалилась, не желая поддерживать разговор. Фабиус тем более не считал нужным открывать рот. Ослабевший и почти беспомощный, он понимал теперь, что ощущает ягнёнок в компании волка и волчицы.

Магистр ощущал жар демонов, видел, как земной воздух колеблется, соприкасаясь с их телами. Он уже не чувствовал страха и желания бороться, только молил Сатану, чтобы тот дал ему время похоронить как положено сына. Тогда пусть придёт и смерть.

Умереть, не увидев Дамиена в последний раз, Фабиус не мог. И он собирал теперь все силы, всю свою хитрость и наблюдательность, чтобы сражаться до конца.

Обеденная зала тоже была не рада этой странной компании. Свечи начали разом чадить, свет постепенно мутнел, тени сгущались.

Демон пил вино, закусывая окороком, Фурия скалилась и лупила по полу хвостом.

– Хватит жрать! – взревела она, наконец.

Инкуб обернулся к ней, тостонул бокалом:

– Леди?

– Зачем ты припёрся сюда мешать мне?

– Мешать? Ты должна быть мне благодарна. Я пришёл спасти тебя.

– Ты?

Фурия оттолкнула хвостом кресло и вспрыгнула на стол. На женщину она походила уже весьма отдалённо: руки превратились в тощие костистые лапы с длинными когтями, лицо вытянулось, ещё напоминая человеческое, но и кошачье – тоже.

– Да я творила тут, что хотела! Маги имели глупость вызвать меня!..

Демон перебил:

– Враньё не украшает тебя, Алекто. Тем более – неумелое.

Фурия зашипела, совершенно преображаясь в крылатую кошку, с острым зубастым клювом, торчащим прямо между грудей.

Инкуб хмыкнул.

– Узнаю тебя. Всё так же глупа, всё с той же синюшной кожей. Да успокойся ты!

Демон плеснул в фурию вином из кубка и рассмеялся, глядя, как неловко отряхивает она когтистыми лапами пылающие янтарём капли.

– Я прекрасно вижу, как ты попала сюда.

– Ты не можешь знать!

– Никакому человеческому магу не под силу пробить своей волей адские земли на всю их глубину. Ты хочешь сказать, что этот дохлый старикашка, не сумевший справиться с иллюзией змеи, был так велик? И это он призвал тебя?!

Фурия отряхнулась, сбрасывая с тела последние шипящие капли, и женщиной стекла в кресло.

– То-то же, – усмехнулся инкуб. – Весь Ад бурлит, красавица. Тебя считают похищенной. И скачешь ты тут только потому, что два идиота никак не могут активировать магическое зеркало. Как только им это удастся, Око Сатаны обратится на Серединный мир, и твоя история рассыплется, словно свежий прах.

Фурия провела изящным пальчиком по столешнице, рисуя каплями вина какую-то фигуру.

– Не выйдет, – покачал головой инкуб. – От меня уже ничего не зависит. Уже Глас Его ударил в Первом круге, и Правитель Якубус превратился в золотой слиток. Нарушение договора есть нарушение договора. В Первом круге Ада – жуткие беспорядки и безвластие. А может статься, уже и бунт. И виноватого найдут. Хоть демона, хоть смертного. Найдут и покарают. И с удовольствием. А вот здесь, на земле, я может, и сумею тебе по…

Он вдруг замолчал на полуслове, поднял глаза к потолку. Мгновение спустя там соткалось из воздуха белое голубиное перо и, медленно кружась, опустилось на столешницу перед Фабиусом.

– Что это? – нахмурился демон, и Фабиуса обжёг уже сам изменившийся тон его голоса – словно воздух вскипел в горле.

– Это означает, что все они погибли, – тихо сказал маг, борясь с подступающим кашлем. – Маги.

Инкуб хмыкнул, оценив его усилия, и покачал головой.

– Мне нужно быть сдержаннее, или ты недолго сможешь радовать меня беседой, смертный...

Демон невесело усмехнулся, взял со стола пёрышко и повертел его в смуглых пальцах с длинными аристократическими ногтями. Потом подбросил вверх и стал наблюдать, как оно планирует.

Фабиус мысленно повторял заклинание для лечения кашля и исподтишка следил за инкубом. Наблюдение было делом приятным. Когда демон не смотрел на мага, тот ощущал и иную его силу – силу красоты совершенного тела.

– Сдаюсь, – выдохнул, наконец, инкуб. – Я чувствую очень слабую магию, но не могу подобрать к ней ключик. Активируй его… – он покосился на Фабиуса и хмыкнул. – Маг.

Фабиус не удержался и кашлянул. Но потом всё-таки произнёс чётко:

– Vale et me amare perge!

Перышко ткнулось острым концом в столешницу и побежало по ней, оставляя ровные светящиеся буквы:

«В городе бунт. В Гейриковых ямах отпущенники спаивают стражу. Шепчутся, что бунтовщики готовы ломать тюремные ворота и выпускать душегубов. Пока я прислуживал пьяному лейтенанту, тот хвастал, что в ямах есть темница с костями трёх настоящих магов. Обещал за деньги показать мне её. Но я и без денег вижу, что живых вы здесь не сыщете».

Перо зависло, покачалось и вывело подпись: «Саймон».

Надпись вспыхнула и погасла.

– Кто эти трое? – спросил инкуб.

– Три мага. Верные слуги Магистериума. Борца с… – горло у Фабиуса сдавило. – …С нечистью. Их не смогли заставить вызвать из бездны адскую тварь. А старый Ахарор давно растерял свою силу.

– Ты готов свидетельствовать, смертный? – глаза демона вспыхнули, но смотрел он на Алекто, не желая, видимо, подвергать мага мукам свыше необходимого.

Фурии тоже приходилось несладко. Она обняла руками грудь, сжалась в кресле.

– Да, – сказал Фабиус и закашлялся.

– Тогда выпей вина, – приказал демон. – Твои слабые заклинания лишь истощают тебя. Можешь пить прямо из кувшина. Не бойся, смертный. Я не убью тебя, пока ты мне полезен.

Часть III. Citrinitas

Цитринитас – третья стадия Великого Делания философского камня. Выделялась только ранними алхимиками. Её описание не сохранилось.

Глава 15. Бунт

«Ты что же, хочешь приговоренного к смерти сперва казнить для пробы?»

Г. Белль. «Человек с ножами»

Мир Серединный под властью Отца людей Сатаны.

Год 1203 от заключения Договора,

Месяц Урожая, день 13-й

Демон подвинул кувшин с вином, а Фабиус взял. Пальцы его задрожали, и он уставился на свою левую руку, разглядывая её, словно чужую. Рука, изуродованная химерой, казалась, вообще уже не способна была на такие пляски, а вот надо же – затряслась.

«Эвон, как это бывает, оказывается, – удивлялся про себя магистр, вдыхая и выдыхая медленно и размеренно. – Может мне подсчитать эти судороги плоти? Раз, два, три, четыре, пять... Шесть?.. Кажется, теперь стало дрожать чуть менее часто? Ну-ка, ну-ка, а не дрожат ли у меня вместе с руками ноги?»