Край Ветров: Пироманс (СИ)

— Золатунь — вещество конечное, — сказал Абеляр Никитович. — А кедр мы культивировали уже после войны. Слева от тебя — скамейка, располагайся.

— Разговор будет долгим? — спросил я у темноты.

— Надеюсь, нет, — ответил чтец. — Итак. Слушай меня внимательно… Значит, вы нашли осколок зеркала Лок. Как он попал в тот сад — это, конечно, вопрос. Перво-наперво…

— Вы осмотрите девочку? — предположил я.

Абеляр молчал.

В парилке было темным-темно, и это нервировало. Я готов был уже что-нибудь по этому поводу предпринять, но оказалось, что чтец молчит не просто так: он искал масляный фонарь. Теперь он зажег его, прикоснувшись пальцами к фитилю, и тем самым продемонстрировав мне, что магия второй ступени для него — не проблема. Как будто бы я в этом сомневался.

— Нет, — произнес чтец, и взгляд его был решительным и тяжелым. — Если все так, как ты говоришь, то осматривать Николу нет нужды. Вы с Катенькой не ошиблись. Это не кома, это сон. Но не простой. В свое время этот сон погубил много наших.

— Погубил? — переспросил я.

— Убил, — уточнил Абеляр.

Я молчал, обдумывая, и он молчал. Спустя минуту, показавшуюся мне вечностью, чтец заговорил, глядя куда-то вниз, на покрытый ржавыми разводами плиточный пол:

— Как ты помнишь, Война Причин выродилась в гражданскую войну. Мы проиграли. В то время как одни зачищали побережье от живых последствий магических экспериментов, других направляли уничтожать материальные артефакты, некоторые из которых были весьма древними. К таким, сам понимаешь, не всегда прилагались инструкции по эксплуатации. Одним из таких артефактов стало зеркало Лок, конфискованное у нашего тогдашнего врага. Очевидно, его каким-то образом выкрали. А как уничтожают зеркала?

— Разбивают…

— Правильно. Тот, кто первым совместил камень с зеркалом, взглянул в слишком большое число осколков, и его унесло сразу же. За ним пришел еще один и тоже "засмотрелся". Следующим пятерым повезло больше, и "поймали" проклятье только четверо. Пятый о чем-то догадался и успел отвернуться. Короче говоря, методом проб и ошибок была выяснена следующая закономерность: осколок усыпит человека с вероятностью один к пятидесяти. Взглянуть на осколок нужно под определенным углом и в определенном освещении. Понятно, что если осколков много, то и вероятность уснуть становится больше.

— И что стало с теми, кто на него взглянул?

— Они умерли.

— Умерли?

Свет от фонаря тускнел. Вероятно, заканчивалось масло. Чтец подкрутил шестеренку на боку у медного основания лампы — света стало чуть больше.

— Инцидент имел место тридцать лет назад, — произнес Абеляр. — Дело полностью передано чтецам. Всем пострадавшим диагностирован летаргический сон. А летаргия, вообще-то, встречается так же редко, как смерть от удара молнии или от падения на голову метеорита. Течение сна у пострадавших шло по-разному: кто-то держался годы, другие сгорали за день. Прочих закономерностей выявлено не было.

— Зеркало уничтожили? С… переплавили?

— Нет. Мы… Они были не настолько глупы. Среди пострадавших оказались родственники влиятельных в то время персон. Уничтожать зеркало полностью путем его переплавки резона не было, и его стали изучать.

Все, о чем говорил чтец, вся эта ситуация с осколком, банькой, отделанной серебристым кедром, Никс и Тихой, история, внезапно нырнувшая в чье-то чужое темное прошлое, в ту глупую и страшную войну, — все это наконец достучалось до меня, и я вдруг осознал глубину разверзшейся передо мной бездны. Значит ли это все, что мой "гениальный" план обречен? С одной стороны — хорошо: никакого трибунала и Тиха точно не набьет мне лица, что полезно для творческого развития нашего коллектива; с другой стороны, все это чудовищно и мне… мне просто-напросто тяжело в это поверить. Неужели я не успею? Неужели придется действовать наобум? Рисковать свыше меры? Зачем это все? Ненавижу, когда ситуация выходит из-под контроля.

— То есть все, кто в это зеркало смотрел — мертвы? — переспросил я.

Чтец глянул на меня так, будто бы меня перед ним нет. Он, наверное, обращался к своей памяти, которая для нормального человека чрезмерно глубока.

— Не все, — ответил Абеляр Никитович сухо.

Я понял, что копать в эту сторону у меня полномочий нет. Что ж, ладно.

— Как этот осколок мог попасть к Никс? — спросил я.

— Меня это тоже интересует, — ответил чтец.

— А ваша гильдия не может знать?

— Главное, что пока я не стану делать запросов, она не узнает о самом факте произошедшего.

— А как же?..

Он невесело хмыкнул:

— О моем рое не волнуйся, я — последний.

— Ладно, — я вздохнул. — То есть Николе… выходит, Николе просто не повезло, да?

Чтец нахмурил брови.

— Она тебе рассказала?

— О чем?

— О своем "проклятии".

Час от часу не легче. Я покачал головой:

— Нет.

— Понятно.

Абеляр Никитович потер бороду. Взвешивает, что мне можно говорить, а что нет? Знает гораздо больше, чем говорит. Очевидно также, что своим визитом и надобностью беседовать со мной о зеркале Лок я поставил его в неловкое положение. Права была Берса, все запутывается.

— На Николе лежит "проклятье", оно же благословение, — наконец заговорил чтец. — С прошлой весны. Может быть, ты где-нибудь читал или слышал о "судьбоплетах"? Ну так вот. Миф в очередной раз оказался правдой, и один такой объявился. Проявился, точнее, в мальчишке, с которым дружила Никс. И вследствие некоторых обстоятельств парнишка подкорректировал ей… судьбу.

И тут мне впервые показалось, что чтец не в себе, но я все-таки переборол зашевелившееся было недоверие, и даже тени сомнения не явил. Судьбу, значит.

Чтец продолжил:

— Ну, скорее, особенности ее взаимодействия с реальностью. На ней висит "удача утопленника". Это — старое проклятье, и мальчик применил его неосознанно, сам не ведая, что творит. Действие проклятия следующее: человеку или критически везет, или не везет. Середины не предусмотрено. Единственное, что понятно кроме этого — в свою авторскую версию проклятия мальчишка встроил "предохранитель", и о смертельных неудачах речи нет. И вот Николе, наконец, не повезло критически: она не только нашла осколок зеркала Лок, но и взглянула на него как раз так, как не стоило бы.

— Вы сможете ей помочь? — напрямую спросил я, имея в виду и только что описанное им проклятье, и летаргический сон.

Чтец долго молчал, хотя к вопросу, как мне показалось, был уже готов.

— Чтобы снять удачу утопленника, ей нужно снова найти судьбоплета. Для этого ей неплохо бы проснуться, верно? Но вероятность того, что вам удастся решить загадку зеркала Лок очень мала.

— Нам? — переспросил я.

Ну да, ну да. А как иначе-то.

— Слушай внимательно, Рейнхард Майерс, — произнес чтец, схватив меня за запястье. Я даже опомниться не успел. Абеляр Никитович смотрел мне в глаза. Взгляд этот был тяжелым, как десятитонная мраморная плита, и таким цепким, темным, что я почувствовал себя тонущим в полынье. Ох, не зря их не любят, этих чтецов. Нелюбовь эта рождается из страха, и процесс мутации мне полностью очевиден. Чтецу я этот акт агрессии, конечно, еще припомню. Пускай опасность обоюдоострая, как меч, но преимущество на стороне зачинщика. Пока я пытался подавить моментально вскипевшую во мне ярость, одновременно стараясь ее не показывать, чтец говорил быстро и сухо:

— Все осколки черного зеркала Лок хранятся сейчас в старинном замке Сорос, что на южном склоне Цинары. Насколько я знаю, чтобы его собрать, не доставало как раз одного. Полагаю, вашего. Интересно, правда? Кто-то крадет осколок Лок, тем самым затрудняя работу гильдии, а через несколько лет подбрасывает этот осколок вам.

— Уж не сама ли гильдия? — спросил я раздраженно. — Отпустите мою руку, пожалуйста. Я осознал степень серьезности, правда.

Чтец отпустил.

— Ты умеешь задавать вопросы — это хорошо. Далее, насчет зеркала. Есть предположение, что восстановленное Лок "отпустит" всех своих спящих пленников. Но это, сам понимаешь, надо проверять.