Жемчужная Триада (СИ)

Яркий свет на несколько секунд поглотил мир. В глаза будто высыпали по половине солонки, хотя я понимала, что под веками – пустота. Ладони метнулись прикрыть лицо, коснувшись «паранджи», про которую я успела забыть. Бесполезный кусок ткани! Ни тепла, ни защиты от света.

В порыве злости я попыталась сорвать с себя тряпку, но споткнулась и упала в сугроб. Резь в глазах утихла. Может, остаться в снегу? Если я так всем нужна, пусть найдут и заберут отсюда сами. Надоело.

После непродолжительной борьбы с холодом, бунтарство с позором отступило, и от заманчивой идеи пришлось отказаться. Неловко поднявшись, я поплелась навстречу огромному, степенно закатывающемуся за плотное кольцо гор, ослепительно яркому солнцу. Горы. От этих массивных гигантов сердце уходило в пятки. Могучие ледяные пики вздымались, на головокружительной высоте ввинчиваясь в темнеющее синее небо. В закатной палитре снежные вершины сверкали, будто сахарные леденцы из далекого детства. Текландтские небоскребы рядом с такими колоссами почувствовали бы себя карликами. Казалось, сейчас скалы сомкнуться, и меня раздавит.

Сразу за дверью улица, да, Цамерий? Где тут улица? Где тут хоть что-то похожее на улицу? Неужели это настолько смешно…

Я в ужасе остановилась.

А если… меня выбросило совсем не туда, куда планировал Чудик?

Где я?

Паника сдавила горло. Усилием воли я заставила себя идти дальше. По крайней мере, замерзну не так быстро. А делать-то что?

Пустынная снежная равнина внутри застывшего хоровода горных гигантов все тянулась и тянулась. Я шла не меньше получаса без остановки, но будто и не двигалась совсем. Просто чтобы успокоить себя, я обернулась взглянуть на следы.

Я ожидала, что они исчезнут, честно. Что позади окажется все тот же колодец с уродливым деревом. Это стало бы решающим ударом по моей психике, достойным всяких похвал завершающим актом в безумной трагикомедии. Чего я точно не ожидала, так это улицы. Но я увидела именно улицу.

Удержаться от истерического хохота удалось с немалым трудом. После пережитого умереть, отравившись местным воздухом в приступе ненормального смеха – пожалуй, чересчур даже для безумной трагикомедии. А раз домики двигаются, значит, в какой-то момент я не удержалась и все-таки вдохнула. Однако, будь это и галлюцинацией, внутри потеплело: цветные «пряничные» домики с полукруглыми дверями, присыпанные снежной мукой крыши, проглядывающая среди сугробов на неогороженных лужайках золотистая трава – умирать в волшебной деревушке куда приятнее, чем в душном мраке подземелий среди кошмарных тварей, замурованных в камень.

Руки расслабленно повисли вдоль тела, и я чуть не выронила Радужный Камень. Сливочно-карамельное настроение тут же испарилось.

Нет. Я не дышала. Улица существует, дома действительно движутся, за мной погоня, и у меня не так много времени форы, чтобы продолжать бездарно тратить драгоценные минуты. Лэйкер остался с эм-Латуа ради них.

Так. Седьмой перекресток.

Выбравшись из сугроба, я быстрым шагом устремилась по расчищенной дорожке между домами к тому, что обещало быть центром города-деревни. Чудики не любили многоэтажные дома и старались размещаться в невысоких постройках. Лишь в крупных поселениях высокородные фамилии переносили в своих особняках комнаты на второй этаж, чтобы не занимать слишком большую площадь. Самое высокое строение Фельмориина – Академия, могло похвастаться всего четырьмя этажами. Аккуратные приземистые домики в провинциях невольно навевали воспоминания о прочитанных в детстве рассказах на тему деревенского быта. Не хватало только мычания коров и лая собак для создания нужной атмосферы. Ну и людей, конечно. Хоть кого-нибудь. Пока что, кроме меня, вокруг не было не то что лирен, даже птиц, многочисленные стаи которых в небе для Илминра – нормальное явление. Медленно «текущие» вдоль дороги дома в напряженной тишине пугали не на шутку.

Когда я добрела до первого перекрестка, силы были на исходе. Будто я полдня шла без остановки, хотя на самом деле прошло не больше часа. На распутье я ненадолго остановилась, засмотревшись на домик, переползающий с одной улицы на соседнюю. Не город, а большая музыкальная шкатулка, в которой вместо фигурок балерин по кругу движутся пряничные домики. Только «круг» какой-то ломаный, и музыку включить забыли. Может, даже к лучшему – в Илминре с музыкой вообще плохо обстоят дела. Ее как бы вообще нет. Единственный музыкальный инструмент, который признают Чудики – это собственные голоса. Полная противоположность Механикам, не принимающим вокал как таковой.

После короткой передышки я попыталась наверстать упущенное время, перейдя на бег, но надолго меня не хватило, и до второго перекрестка я добралась еще более уставшей. К счастью, расстояния до каждой новой развилки сокращались. Во всяком случае, путь до третей показался мне несравнимо короче. Домики вокруг становились все стройнее, их цвета – выдержаннее и гармоничнее, стремясь к монотонности и минимализму, что, очевидно, означало повышение социального статуса населяющих дома лирен. Улица медленно расширялась, обрастая живыми изгородями, припудренными снегом. Ночь же наступала стремительно.

Опережая мои опасения насчет перспективы блуждания в кромешной тьме, да еще с плавающим изображением, кто-то включил подсветку в музыкальной шкатулке. И тогда передо мной зажгла огни дремлющая зимняя сказка.

Сугробы у дороги стали похожи на густой молочный туман, сквозь который пробивается свет далекого маяка. Над крышами вспыхнули цветные светлячки-фонарики, такие же яркие комочки устроились среди вьющегося кустарника. Их можно было принять за елочные игрушки, как если бы кто-то впустил сюда застывший в моей памяти образ теперь недостижимого, навсегда потерянного вечера кануна нового года.

Холодные Клиадральные слезы слились с теплыми настоящими.

Мне не вернуться домой. Никогда не увидеть стен своей квартиры, лиц людей, вагонов метро, фонтанов в зеленых парках. Никогда не съесть сахарной ваты, ненавистного оливье и непонятной выпечки из обшарпанной забегаловки. Никогда не столкнуться с тем, что когда-то было безразличным, но что и было моей жизнью, на которую я вечно жаловалась. Только сейчас, спустя, наверное, год после исчезновения Дамина я осознала потерю. Пустота внутри пылала холодом, ноющим, сверлящим, разрывающим изнутри. А ведь я полагала, что давно это пережила, толком не переживая, и забыла, выбросила почти двадцать лет жизни, ничем особенным не запомнившиеся, прямо как презирающий все и вся эмигрант, нашедший приют в благоустроенном уголке цивилизации. Легко забыть о прошлом в мире, где ничто о нем не напоминает, где у тебя нет времени на размышления, не то что воспоминания. Где есть Лэйкер.

Что бы сделал другой человек на моем месте? Я никогда серьезно не задумывалась над этим вопросом, а, может, стоило бы?

Но ведь я не другой человек. Я даже не человек. Я Одержимая. Мою Судьбу великие лирены прописали еще до рождения. Смогу ли я сбежать от нее, нарушив все барьеры логики, здравого смысла и многочисленных «а если»? Чем это обернется для других? И стоит ли вообще думать о других? Я же не супергерой, спасающий мир. Я не способна спасти даже Лэйкера. Даже себя, если на то пошло. Что я вообще могу?

Радужный Камень больно впился гранями в ладонь.

Я прибавила шаг.

Возможно, у меня никогда не будет сил противостоять тем, кто возомнили себя богами. Но подпортить им великолепную игру – дело чести.

А иначе не стоило и ступать в Коридор Времени.

Седьмой перекресток оказался пересечением двух широких улиц со странными полушариями-домами на одной из них. Белые непрозрачные купола, возможно, и не были домами: на них отсутствовали хоть какие-то отметины, не говоря о дверях и окнах – как если бы ребенок сделал пару рядов куличей пластмассовой формой на песчаном берегу. У меня не было ни сил, ни желания рассматривать строения вокруг, а тем более выяснять их назначение и происхождение. Я была способна лишь фиксировать окружающие предметы, чтобы случайно в них не врезаться, и брести, брести вперед, пока в поле зрения не возникнет колесо. Если под «колесом» Чудик имел в виду именно колесо, что еще не факт.