На Очень Секретных Основаниях - 2 (СИ)

-Определенности еще не было, но я ощущал, что нахожусь на верном пути. Еле осмеливаясь представить всю сложность дальнейшего перевода,-но тут профессор собрался и перешел сразу к концу.-До сих пор с трепетом вспоминаю плод сомнений и поисков-первую бурную радость скромных находок. Подтверждением моей правоты, результатом проб и ошибок, стали подробнейшие технические описания и чертежи, которые я выудил из марсианских таблиц. С соблюдением многих тонкостей и заданных параметров, нам удалось собрать промышленную установку. И первые работающие наручные машины времени коварно окрылили меня своей сложностью. Отметая доводы разума,-голова и плечи Джованни Скиапарелли опустились. Он весь как-то поник. И ему пришлось опереться на крышку стола. Теперь это был другой человек. Почти старик. Джульетта едва не вскочила и не побежала к отцу на помощь. Голос профессора ее остановил:

-Но все это уже не имеет никакого значения. Даже если делаешь все правильно и копаешь-глубже некуда, несправедливость все равно случается.

Тайная служба агентов времени начала перешептываться. Позволив себе беглые замечания. На их лицах медленно проявлялось осознание того, что происходит. И это не добавляло спокойствия. Чересчур уж странно пояснял профессор. Отравляя их положение новой неопределенностью. Они чего-то не понимали, но не сомневались, что поймут.

-Техническое описание устройства машины времени было сформулировано так, что не поспоришь,-высказался человек, донельзя похожий на Анания Ширакаци, армянского ученого раннего средневековья. Отца точных наук.

-Вы же эксперт в этих делах. И не подвержены пустым фантазиям. До вас надписи выбитые на плитах, считались белибердой, неподвластной расшифровке. Никто из присутствующих не забыл, насколько вы в этом хороши!-льстиво воскликнул "Декабрист", обращаясь к Скиапарелли и настаивая со всей очевидностью:-Ведь ваши переводы марсианских таблиц были введены в научный оборот в качестве эталона.

Скиапарелли кивнул, без тени самодовольства, и продолжил, словно на меньшее и не рассчитывал:

-Долгое время приходилось с горечью сознавать, что многое в марсианских таблицах ставит меня в тупик и остается неясным. Я постоянно держал сей факт в уме. И с болезненной щепетильностью возвращался к его анализу. Перепроверяя собственный перевод, выверяя его, я всегда сознавал, что в философско-этической части текста было что-то еще. Это все время давило на меня. Почувствовав нечто недостаточно определенное, чтобы сразу разобраться в его сути, я возвращался к этому разделу. Прямо голову себе сломал!-и профессор по-итальянски страстно вскинул руки,-Пытаясь свежим взглядом вникнуть в каждый изгиб. Меня точил этот червячок,-в его голосе были одни сомнения.-И вот как раз накануне последних событий, вашего покорного слугу настигло озарение и я разорвал путы собственного невежества!

У профессора пересохло в горле. Он достал из холодильника под мини баром бутылку минеральной воды "Сан-Пеллегрино". Потянулся за упаковкой одноразовых стаканчиков. Смочив горло, Джованни Скиапарелли продолжил говорить. И это все больше напоминало лекционный курс:-Идем дальше. Каждый язык в переводе теряет. Но то, что любишь-нельзя делать спустя рукава. Дотошный криптограф обязан лишать иероглиф обобщающих смыслов. Возвращая ему исключительное содержание первопричины его возникновения и подлинную оригинальность. Когда только это слово определяет смысл, минуя все другое. Не совпав, а назвав собой понятное только через него. И становится на свое место, объединяясь перекрестными ссылками в безупречную целостность образа,-произнесено это было твердо и безапелляционно.- Переводчик должен так постараться, чтобы неразличимые нюансы обрели резонную значимость и завершенность. А переводимый текст стал настолько хорош и самодостаточен, что зазвучал внутренним монологом,-и профессор вновь потряс пальцами возле уха.-У путешественников во времени очень много вынужденного. Это одинаково плохо для всех нас. Но мне уже известно то, что я упустил,-профессор выпрямился, возвращая себе свои годы. Его движения вновь стали энергичны и деловиты. Скиапарелли повернулся к консоли оборудования, расположенной на приставной к письменному столу тумбе. Освещение потускнело, а на окнах автоматически опустились шторы. Он что-то нажал еще, и на проекционном экране возник иероглиф.

Если не брать во внимание мелкие узоры в прожилках линий, утопающие в деталях многослойного рисунка, иероглиф напоминал вершину горы или купол, края которого подгибались. От чего символ приобретал сходство с летающей тарелкой. Левый изгиб переходил в копье или стрелу, указывающую на шарообразный предмет посередине, разрезанный надвое по горизонтали. Линия прохода вела сквозь располовиненный шар. И превращалась в пунктир, соединяющийся с изгибом иероглифа, уже с правой стороны.

Все внимание теперь было приковано к изображению.

В бледном свете проекционного луча, лица казались Джульетте серыми, застывшими, словно все впали в оцепенение.

Профессор бросил на экран грустный, оценивающий взгляд. И четко произнося каждое слово, сказал:

-Великое с хорошим сочетается редко. Иероглиф дремал в тихом забвении, под плитами своего саркофага. Собирая пыль тысячелетий,-лицо профессора на пару секунд сделалось мягким и мечтательным.-Пока важнейшая его неразгаданность буквально меня не оглушила. Словно долго блуждая в долине теней, я вдруг вышел на яркий, солнечный свет. Ведь истина всегда проявляет себя. Изначальный смысл этого марсианского иероглифа переводится как: "порочная система",-он выдержал небольшую паузу.-Который я ошибочно переводил прежде, как: "тревожный побочный эффект". В контексте общего смысла, исправленная суть иероглифа такова, что безопасный путь в изменении ВРЕМЕНИ невозможен.

Присутствующие загалдели, тревожно переглядываясь. Длинный, крупный нос, красивые миндалевидные глаза, редеющие светлые волосы, чувственные, аккуратные губы, округлое, сытое лицо с выдающейся ямочкой на подбородке, заставили бы всякого любителя словесности безошибочно признать в нем Джонатана Свифта. Который дергал соседа, Анания Шикараци, за рукав, а свободной рукой нервно забарабанил пальцами по столу.

Гнетущая обеспокоенность нарастала. Вразнобой заговорили многие.

Скиапарелли резко возвысил голос:

-Как выяснилось, я упустил основополагающую идею,-широким жестом профессор указал на проекционный экран, не замечая поднявшегося шума.-Теперь мы имеем ответ на основной вопрос: почему жрецы Марса так тщательно прятали таблицы. Только теперь я смог окончательно разобраться и понять, что иероглифы красной планеты были написаны кровью марсианской цивилизации.

Профессор не давал желанных гарантий!

После этих слов, верхушка внутренней кухни агентства времени позволила себе непочтительные выкрики, решив, что она услышала достаточно.

-Как вы можете так говорить?! Мы придерживались вашего мнения и высоко его ценили!

-Всего одна ошибка перечеркнула все удачи?!

-Вашей новой теории не с кем сразиться в этом кабинете!

-И еще неизвестно, чем все это аукнется! Вы всех водили за нос!

Мало кто продолжал молчать, обдумывая проблему. И качал головой, словно разгоняя туман в мыслях.

-Ученые вашего склада во всем видят подтверждение своей правоты! Но, возможно, в этом случае, вы ошиблись!

Кто-то смотрел в потолок, словно искал указаний и помощи свыше.

-Этим всем я подвожу к главной мысли!-не теряя времени, на повышенных тонах продолжил говорить профессор:-Доступность чуда отменила в моей голове резоны. Слишком долго я полагался на ложную теорию. Не понимая ее глубины, мы воспользовались не завещанными нам знаниями. Наш прагматизм был на грани цинизма. Поманило богатство несметное. Исключительно практический подход к машине времени не позволил нам осознать ее подлинную суть и опасность. Мы так уютно устроились, пользуясь райским воздаянием, что наша рациональная поспешность не оставила шанса вовремя разглядеть порочность всей системы. Хотя такие подсказки были! Но самомнение нас ослепило. Ведь остро болевая реакция на любой приблизившийся регистратор времени, как и потеря с хронографов секунд и минут, убедительно предупреждала нас о глобальной неувязке. И подтверждала всю порочность использования уроборосов. Доказательно намекая, что мы не можем быть часовщиками ВРЕМЕНИ, как бы нам этого не хотелось. Несмотря на все предупреждения и запреты марсиан, мы назначили себя самозваными наследниками и последователями давно исчезнувшей цивилизации. Нарушив начертанные ею правила на плитах, тысячи лет назад. Не ведая, что творим, на краденом выгоды искали. И это до сих пор так!-в голосе профессора появилось пророческое исступление.