Долгая дорога домой (СИ)

Гадкий Утёнок повернулся к Корню:

- Иди, помоги Зубу, постучи там самым тупым - в печень. И уводи всех умеющих верхом оттуда. Как будешь готов - отходи без особого знака. Я к вам подойду позже.

Корень - побежал вниз. Белый не стал смотреть, как они будут сбивать с увлёкшихся кровавой жатвой людей помутнение рассудков. Надо было жевнуть чего-нибудь. Получив по носу, Змеи теперь будут ждать пехоту. А вот как подойдут сотни Неприкасаемых - станет не до еды.

- Как ты? - спросила Синька, видя, как Белый, с отсутствующим видом, жуёт распаренное мясо с чёрствой краюхой хлеба.

- Нормально, - ответил Белый, скосив глаза на девушку, но даже не пошевелившись.

- Ты прости меня, дуру, - пылко прошептала Синька.

- Простил уже, - повёл плечами Белый, - и ты меня прости. Попала под горячую руку. Зудит эта ментальная связь с Пятым. Ну и сука же этот Мастер Боли! Пытает его, чтобы мне досадить! Это надо же таким злоумышленником быть, чтобы установить между нами, бездарями, Метальный Мост! Ох, и силён же этот бывший Настоятель.

- Искусен, - кивнула Синька, - как жаль Стрелка!

- А нечего было одному по Пустошам носиться! Тебя - тоже касаемо! Поняла?! Если ещё и через тебя будут меня пытать - вскроюсь!

- Тебя - тоже касаемо, - девушка положила свою ладонь на наруч Белого, - всё норовишь от Стражи сбежать. Той же болячкой страдаешь - считаешь, что именно с тобой - ничего не случиться. Считаешь себя самым-самым? Забыл - на каждую хитрую рыбу...

- Найдётся рыба хитрее и крупнее, - кивнул Белый, - Старик, правда, говорил чуть иначе.

- Старый - то ещё сквернослов, хоть и Бог. Но, и на него нашлась своя рыба. Будь осторожен, Белик, хорошо? Очень тебя прошу. Я не смогу жить без тебя. Обещай мне.

- Обещаю, - кивнул Белый, поднимаясь, нервно поведя плечами, пошёл.

Синеглазка осталась одна. Она поправила волосы и стала одевать шлем. Когда бармица перекрыла свет, девушка, вдруг, поняла, что он - слишком легко дал ей обещание. Слишком. Зная, что не сможет его выполнить. И не желая его выполнять. Не желая останавливаться на полпути. Слёзы - помогли узкому подшлемнику проскочить по лицу.

*****

- Красиво идут, - вздохнул Командир, глядя на ровный прямоугольник коричневой черепахи, топающий по дороге.

Неприкасаемые, прямо с марша - пошли в атаку, на ходу выставили копья, закрылись щитами, образовав сплошную корку из щитов.

- Вот! - ткнул пальцем Гадкий Утёнок, - это - "черепаха"! Видишь, Зуб? А что ты прошлый раз сделал?

Сбитый Зуб, молча, нахлобучил шлем, натянул на ладони боевые перчатки, подхватил топор и большой щит, пошёл к Стене Щитов, выстроенной за вторым рвом.

Стрелы самострелов били в обшитые бурой кожей щиты Неприкасаемых, застревали. Большие стрелы стреломётов ударяли в панцирь щитов со звонким грохотом, пробивая щиты, больше чем наполовину погружаясь внутрь. Кто-то из Неприкасаемых при этом - спотыкался, но недолгая брешь в щитах тут же закрывалась и "черепаха" продолжала накатываться по дороге, как Рок Неизбежности.

И этот вид накатывающегося бурого прямоугольника вызывал трепет. И Мага Разума - нет. Некому поддержать, некому изгнать страх из сердца.

- Стрелковые расчёты! - закричал Командир, - Залпом!

Разом четыре длинных стрелы ударили в строй Неприкасаемых. Разом четыре прорехи в их щитах. На несколько секунд только. Но, за это время и самострельщики разрядились в эти прорехи, раня, убивая Неприкасаемых.

Строй бурых щитов - восстановился. Новые Неприкасаемые быстро перестраивались, занимая места павших и раненных. Но, тут - ещё четыре стрелы ударяют в щиты, пробивая и щиты, и - щитоносцев. В бреши - опять ныряют стрелы.

Пока коробка Неприкасаемых дошла до первого рва и трупов коней и всадников - успели дать пять залпов. А вот на рву стрелы собрали богатый урожай. Первый ряд Неприкасаемых спрыгнул в ров, подставив спины другим бурым воинам. Но, это вызвало временное расстройство сплошного щитового панциря. В щели тут же устремились стрелы, ранения бурых вызывали цепную реакцию волнения щитов и проникновения в бреши стрел.

Но, коробка Неприкасаемых продолжала накатывать на тонкую линию защитников чёрного стяга.

Первый ряд Неприкасаемых накатил на двойной лес пик. Отклоняя наконечники щитами, руками, телами. И тут же - продавливая строй Безликих. Крестоносцы били секирами в щиты, умирали, пронзённые стразу 3-4 копьями. Стрелы, выпущенные в упор, в открывшиеся лица Неприкасаемых, никак не сдерживали их напора.

Их не сдержал даже удар Магией Земли - десяток Неприкасаемых взлетел над землёй, поднятый на Клыки Скал, десяток был покалечен. Но, следующие ряды бурых - ломал узкие каменные пики, рвался в бой, топча павших Неприкасаемых.

Зуб скомандовал отход. Но, как отходить, когда Стена Щитов плотно увязла в схватке с Неприкасаемыми, когда умирали Безликие, беззащитные и бессильные против выучки бурых. И как отходить спиной вперёд по перекопанной ямами дороге? Конечно же отход превратился в беспорядочное бегство. Бежали стрелковые расчёты, бежали Крестоносцы, бежали Безликие. Под стрелами Змей, метаемыми через головы Неприкасаемых, поражаемые в спины.

- Сейчас! - крикнул Командир, - а то их строй - рассыплется!

Комок опять вырастил узкие каменные пики прямо под ногами Неприкасаемых. Шёпот дождался, когда между плотным строем бурых и бегущими союзниками появится разрыв и ударил Шаровой Молнией. Белый искрящийся шар резво влетел в самую середину бурой коробки, взорвался ветвистыми молниями, с треском и грохотом. Неприкасаемые - тряслись, сгорая заживо, сердцевина их строя - рухнула на землю. Резко завоняло предгрозовым небом, горелой шерстью и палённым мясом.

Казалось - ещё один шарик молнии - не останется ни одного Неприкасаемого в живых, но Маги - отошли в самый тыл, опять улеглись под дощатый навес, усиленный свежеснятой конской шкурой.

- Зуб! - взревел Белый, - Строй!

Стрелы били в расстроенные порядки Неприкасаемых, Зуб пытался собрать воинов в ударный кулак. Но, и Неприкасаемые - собирали ударный кулак, несмотря на потери, усиливающиеся с каждой минутой. Чем меньше их оставалось - тем эффективнее был обстрел. И идти им теперь приходилось по телам павших, проваливаясь ногами в ямки. Само это действие не приносило им вреда. Но, наступающий в яму Неприкасаемый, ожидаемо - нырял вниз, раскрываясь сам, открывая брешь в строю. И стрелы тут же находили себе жертвы.

Зуб, наконец, смог организовать какое-то подобие строя, но атаковать было бессмысленно. И крестоносцы продолжили пятиться вверх по склону, выжидая момента, давая растерявшимся бойцам время одуматься, вернуться в строй.

И вот настал нужный момент. Бурой коробки больше не было. Её не из чего Неприкасаемым было строить. Они, продолжая падать под постоянным обстрелом, перестраивались в Стену Щитов.

- А-а-а! - кричали Крестоносцы, набирая разбег вниз по склону, беспорядочной лавой накатывая на ровные бурые ряды.

Стрелковые расчёты перестали посылать стрелы в бурые фигуры, боясь застрелить своих же. С грохотом, два строя столкнулись. Белый увидел высокий взмах топора Зуба, его удар, проламывающий щит Неприкасаемого. Тут же Зуб, всей массой и силой разгона, набранного со склона, бьёт плечом в этот щит, вбивая щит и щитоносца в глубь строя. В образовавшуюся щель ныряют, рыбкой, сразу двое мечников. И, как подрубленные деревья, Неприкасаемые - валятся.

- Два - ноль, - сказал Белый, перенося своё внимание с места схватки, где уже всё решилось, туда, вдаль. Где по дороге пылили остальные Неприкасаемые.

Первая бурая коробка уже была близко - шагах в тысяче. Показалась и вторая. Конница Змей откатывалась от узилища схватки к коробкам Неприкасаемых. Но, Неприкасаемые не ускорились, не спешили на помощь гибнущей сотне. Наоборот - замедлялись, видимо, решив накопить силы для удара. Значит, у них есть передышка.